— Хорошо, Заступник или не Заступник… Дайте мне деньги, людей и материальные ресурсы, и я овладею ситуацией, — сердито заявил Лорд Кадан.
— Вы можете это гарантировать? — без всяких обиняков спросил лорд Горнир.
Кадан покраснел ещё сильнее.
— Нет, гарантировать я ничего не могу, — ответил он. — Если верить вашему докладу, против нас выступают сотни Бредущих в нощи во главе со специалистом по черной магии, способным на многое, если не на все. В любой момент земля может разверзнуться и поглотить нас всех. Но если этих монстров можно остановить обычными средствами и вы мне эти средства предоставите, я их остановлю.
— Что ж, это всех устраивает, — резюмировал Принц Гранзер, ударив кулаком по столу. — Вы получите все необходимое, что бы это ни было.
Маллед улыбнулся, когда Хмар продемонстрировал эту маленькую хитрость. Легкий поворот, и два куска железа соединились намертво.
Молодой кузнец был рад, что остались ещё тайны ремесла, которым старик может его обучить. Всегда полезно узнать что-нибудь новенькое. Он взял в руки соединенные куски и сосредоточился на них.
— Если ты не знаешь секрета, то не сможешь их разъединить, — сказал Хмар.
— Но разве нельзя их просто развинтить? — спросил Маллед и тут же увидел — нет, нельзя. Железные язычки зацепились друг за друга.
— Развинтить нельзя, — объяснил отец. — Надави-ка лучше вот здесь.
— Папа! Дедушка!
Кузнецы подняли глаза и увидели мчащегося по аллее Нейла. Не чуя под собой ног, он бежал к кузнице — фонтан брызг поднимался в оставшихся после утреннего дождя лужах. Маллед положил только что сработанный замок на верстак и пошел к дверям встретить сына.
Нейл остановился и, опершись рукой о косяк двери, пытался перевести дух. Маллед присел, чтобы оказаться вровень с ребенком, и ждал, пока сын восстановит дыхание.
Иногда его беспокоило, что Нейл так быстро выдыхается. Когда ему самому было шесть, он мог носиться без устали целый день. Своим беспокойством он поделился с Анвой, Хмаром, матерью, сестрами и дядей Спарраком, но никто из них не придал этому значения.
— Ты был необычным ребенком, малыш, — сказал дядя Спаррак. — Нейл просто не такой крепкий, как ты. Таких, как ты, вообще больше нет.
— В чем дело, Нейл? — поинтересовался Маллед, по-прежнему сидя на корточках.
— Солдаты! — взволнованно объявил Нейл. — На площади! Мундиры красные как кровь, в шлемах и с мечами!
Маллед тревожно посмотрел на Хмара, а затем снова обратился к мальчику:
— Они сказали, что им надо? Может, они просто проходят через Грозеродж?
Нейл замотал головой.
— Они рек… реку… рекуртируют! — с трудом выговорил малыш. — Так они говорят. И с ними сборщик налогов со списком.
— Может быть, нам стоит пойти? — Маллед устремил вопросительный взгляд на отца.
— Как кузнецы, мы, скорее всего, освобождены от того, что они требуют. — Хмар задумчиво пожевал свою бороду. — Но все же будет лучше, если мы сами узнаем, что там происходит.
Маллед кивнул.
То, что они узнали, сюрпризом не было. Слухи, о которых Маллед впервые узнал от Вадевии почти шесть лет назад, стали всеобщим достоянием вскоре после визита жреца. А через год уже вовсю шли разговоры об открытом восстании в Олнамии и Матуа и о зверствах, которые мятежники творят в восточных провинциях.
Якобы это нечто более страшное, чем обычный мятеж, — как будто обычного мятежа недостаточно. Поговаривали, будто олнамские мятежники обратились к черной магии, способной прорываться сквозь крепостные стены, магии, которая заставляет мертвецов шагать и воевать с Домдаром, подобно Бредущим в нощи из старинных легенд.
Вообще-то маловероятно, чтобы снова вернулась черная магия из легенд. Но кто знает, что может происходить в то время, когда молчат оракулы? Старики говорили, в старое время боги не допустили бы этого, но, похоже, луножители теперь заботятся об Империи Домдар гораздо меньше, чем раньше. Маллед вышел из кузницы и посмотрел на небо, где в промежутках между облаками едва виднелось с десяток разноцветных лун.
Ребенком он частенько фантазировал о том, как божества, свесив ноги, сидят на лунах и милостиво взирают на своих смертных подданных. Теперь же ему все чаще и чаще приходила мысль, что боги, видимо, настолько увлеклись другими делами, что совсем забыли о раскинувшемся внизу мире.
Действительно, очень трудно уразуметь, почему боги вдруг позволили восточным землям поднять восстание. Волнения охватывали теперь не только Олнамию и Матуа, но распространились уже на Грею и Говию. Когда об этом спрашивали у жрецов, те просто пожимали плечами, ответствуя: “Оракулы все ещё молчат”.
Маллед слышал, будто некоторые аванпосты Империи уничтожены, несколько губернаторов умерли страшной смертью, и он, так же как все остальные, недоумевал, почему боги ничего не предпринимают. Но в отличие от других обитателей Грозероджа кузнец все чаще задумывался, не может ли он, Маллед, что-нибудь сделать для Империи.
Может быть, он действительно отмеченный богами Заступник? Не должен ли он сейчас находиться где-нибудь в Олнамии?
Но может ли он совершить нечто такое, на что не способны другие люди? Что это значит — быть Заступником? В письме Долкаута говорилось о сверхчеловеческой выносливости и жизненной силе. Да, он большой, сильный и почти никогда не устает. Но что может изменить один человек, какой бы огромной физической силой он ни отличался?
Эти вопросы не давали покоя, а если и давали ему передышку, то совсем ненадолго, вспыхивая с новой силой каждый раз, когда при нем упоминали о волнениях на востоке. При этом они звучали в его душе все громче и громче, несмотря на дивную весеннюю погоду: последние следы зимы исчезли, деревья зеленели, не вспаханные ещё поля пестрели яркими цветами. Более того, видя эту красоту, Маллед страдал ещё сильнее.
Когда он вышел на площадь, ему показалось, что там сейчас находится все население Грозероджа. Маллед увидел своих сестер с мужьями, Оннела, остальных своих друзей и многочисленных клиентов. Все они толпились перед входом в трактир Бардетты.
Несмотря на гигантский рост, Маллед мало что мог рассмотреть поверх моря голов. Он видел лишь отражение солнца на полированном металле солдатских шлемов да ярко-красные пятна мундиров.
Но вот кто-то догадался поставить кого-то из людей в шлемах на возвышение. Видимо, Бардетта выкатила для этой цели бочонок.
Вне всякого сомнения, на бочонок взобрался вояка в красной с золотом парадной униформе армии Домдара. Малледу приходилось встречать солдат, когда приезжал в Бьекдау, но он никогда не видел их в Грозеродже. Это был не очень хороший знак, говоривший о наступлении беспокойных времен.
Солдат поднял руку, призывая к тишине, и толпа затихла.
— Люди Грозероджа! Меня зовут лейтенант Грудар, и я пришел к вам со своими товарищами, чтобы найти добровольцев.
Именно об этом и говорил Нейл. Маллед прикусил губу.
— Как вы, наверное, слышали, — приступил к сути дела Грудар, — в восточных континентальных провинциях произошли волнения. Некий чародей по имени Назакри, объявивший себя Королем Олнамии, поднял мятеж против нашей бесценной Императрицы. Он использовал свое черное искусство для того, чтобы собрать армию. И эта армия в настоящее время переходит через горы Говия с целью полностью уничтожить Империю Домдар! Императрица и Имперский Совет уполномочили армию произвести набор добровольцев. И вот я здесь. Сейчас я направляюсь в Йелдау и возвращусь через три-четыре дня. Я буду счастлив сопроводить добровольцев до Зейдабара, где они встанут под знамена Имперской Армии.
Он умолк, переводя дыхание, а по толпе прокатился ропот.
— Мне хотелось бы напомнить вам, — продолжал лейтенант, — что именно Империя дает всем пищу и крышу над головой. Империя, избранная богами для законного правления всеми землями под Сотней Лун. Служение Империи — большая честь и огромная привилегия! Я должен вам также напомнить, что Империя обладает давним правом потребовать на военную службу одного человека из каждой семьи взамен уплаты налогов, а также о том, что солдаты и ветераны от налогов освобождаются. — Он наклонился, взял какого-то человека за руку и поднял её вверх. — Перед вами Вануир, сборщик налогов в Грозеродже, Давренародже и Уаморе. Он принес с собой все необходимые документы. Имена и фамилии добровольцев будут внесены в список, и как только они пройдут в Зейдабаре отбор на пригодность к военной службе, их семьи навсегда будут вычеркнуты из списка налогоплательщиков.
— Вы оказываете давление на людей! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Это будет поистине печальный, поистине черный день, мой друг, — покачал головой лейтенант, — если Империя Домдар будет вынуждена обратиться к призыву в армию, от которого отказалась уже много сотен лет назад! Нет, пока мы обращаемся к добровольцам, но если их будет недостаточно, а враг окажется на подступах к Зейдабару… что ж, у Империи остается её древнее право.
