Старик говорил медленно, как будто тщательно пережевывал пшенную кашу, однако присутствующие прислушивались к невнятным словам с заметным почтением.
– Что ж, ваше мнение весьма логично, дон Корлеоне, – произнес Шеф. – Если вы и Калашников правы, то у нас имеется целая цепочка – заказчик убийств, исполнитель, и как минимум один человек, который им помогает. Я допускаю, что даже и не один. Нет только одного – мотива самого преступления. С Гитлером-то все понятно. Но чтобы один и тот же человек заказал Мэрилин Монро и Брюса Ли одновременно – уму непостижимо. Откуда он вообще взялся, каким образом они с убийцей нашли друг друга?
Шефу жутко хотелось добавить к сказанному много чего еще. Что он не понимает, какой умник умудрился наладить в Аду безопасное производство святой воды. Что бесполезная беседа с Голосом его ужасно разозлила. И, наконец, то, что до сих пор этими болванами не было высказано ни одной удачной идеи – как именно можно поймать убийцу.
Однако вслух он не сказал ничего, а лишь продолжил раскачиваться.
– С вашего позволения, я хотел бы провести проверку известных профессиональных киллеров, – завладел его вниманием Калашников. – Может быть, нам не повезет сразу, но мы вряд ли приблизимся к разгадке, если будем пытать Чикатило на предмет Пугачевой.
Взгляд, который метнул в его сторону блондин Краузе, был далек от дружелюбного.
– Это мысль, – вскинулся Ван Ли. – Стоит послать людей к Александру Солонику?
– Увы, я уже навел справки, – огорченно сообщил Алексей. – Тут, к сожалению, облом. По условиям наказания Солонику не только стерли личность, но даже изменили пол.
– Ох ты мать моя… – непроизвольно отшатнулся Ван Ли. – И кто же он у нас теперь?
– Нянечка в детском саду, – объяснил Калашников. – Надеюсь, теперь подозрения отпали? Не нужно зря шуметь. Следует аккуратно подъехать к жилищу бывших киллеров, выяснить у соседей, был ли объект дома поздним вечером, как ведет себя в последнее время, что говорит, с кем общается. Глядишь, и разузнаем что-нибудь новенькое.
Он сел на место, утирая пот со лба. Хоть Калашников и обожал театральные эффекты, публичные выступления всегда давались ему с некоторым трудом. Краузе не смотрел на конкурента – «ветчинное рыло» заметно побагровело, он прошептал короткое слово по-немецки. «Ублюдок», догадался по губам Алексей, и ему стало весело.
– Точно, – похвалил Шеф. – Давай так и сделаем. Ладно, а теперь у меня для вас – настоящий сюрприз. Менделеев работал в лаборатории два дня подряд, и ему удалось выяснить, из чего состоит вещество, с помощью которого были убиты все три жертвы. Попрошу крепче держаться на стульях – новость сенсационная. Калашников, у тебя все?
– Да, – кротко сказал Алексей, устраиваясь поудобнее в кресле.
– Чудесно. Итак, приступим…
Калашников поблагодарил Высшие силы, что Шеф, вопреки многим мистическим романам и фильмам ужасов, не старается читать мысли. Со времен своей работы в полиции он знал, что начальству врать хоть и нехорошо, но иногда необходимо.
– Вашбродь, – неожиданно подвинулся к нему Малинин. – А что, неужели дон Корлеоне существует? Я-то думал, он сугубо это… типа литературный персонаж.
– Ты прав, дон Вито Корлеоне является фантазией Марио Пьюзо, который накатал «Крестного отца», – еле слышно, дабы не привлекать внимание Шефа, прошептал Калашников. – Но дело в том, что его образ создал актер Марлон Брандо. И он настолько вжился в этот образ, что разубеждать его бесполезно, – думает, как Корлеоне, говорит, как Корлеоне, водку и ту пьет, если на этикетке есть надпись – «Сделано в Сицилии». Короче, он перевоплотился полностью – не актер, а самый настоящий босс итальянской мафии. В город он попал уже в этом состоянии, и переделывать не стали. Поэтому Шеф его и позвал в консультанты – лучшего специалиста по заказным убийствам вряд ли найдешь.
– А-а-а…– протянул Малинин, явно намереваясь задать следующий вопрос, однако Алексей пресек это намерение в не совсем вежливой форме.
– Братец, ты все-таки на совещании находишься. Закончи болтать и послушай, что Шеф говорит, а то потом опять будешь жаловаться, что ни хрена из его слов не понял.
Малинин обиженно замолчал. Ему было очень интересно, что начнется в городе, когда сюда, подобно дону Корлеоне, вломится Фредди Крюгер в лице сыгравшего его актера Роберта Инглунда – сверкая длинными ножами на обгоревших пальцах. Но от начальства, как всегда, в критический момент нужной информации не дождешься.
Калашников отвернулся от сопевшего унтер-офицера и начал невнимательно слушать Шефа. Прозвучавшая чуть позже новость о святой воде встряхнула его, но не сбила с обволакивающей голову мысли. Незаметным жестом он скользнул рукой за пазуху, чувствуя жгущий пальцы лист бумаги во внутреннем кармане пиджака. Это короткое послание он прочитал уже два десятка раз. Содержание привело его в смятение.
Второпях набросанную карандашом корявую записку Сталина ему передали уже на следующее утро после того, как вождь народов неожиданно сбежал из тюрьмы.
Глава тридцатая
Плоская коробочка
(20 часов 03 минуты)
М альчик позвонил в условленное время – его голос срывался от волнения.
– Все в порядке… Курьер найден… Сейчас буду договариваться.
– Отлично, – одобрил его успех человек в черном. – Как только обо всем условишься, сразу звони мне. Без звонка не заходи – дверь все равно закрыта.
– Понял. Буду на связи.
Отключив трубку, человек посмотрел на Гензеля, оседлавшего шаткий табурет.
– Все идет по плану. Он обнаружил следующего курьера. Думаю, что к утру мы переправим с его помощью имена новых кандидатур для жертвоприношения и еще немногоэликсира.Время как раз подошло, а тоисполнитель явно волнуется.
– Он нервный и склонен к резким движениям, – поежился от воспоминаний Гензель. – Но в целом я согласен с вами, господин – он идеально подходит для этой работы.
Вампир за довольно короткий срок успел свыкнуться с новым обиталищем. Конечно, его не оставляло желание выглянуть на улицу, но Гензель понимал, что прохожие тут же сообщат о нем в местное отделение Управления наказаниями.
Безвылазно находясь под сводами подвала, вампир не скучал. В конце концов, сбылась его мечта: ему посчастливилось лично присутствовать при приготовлении эликсира. Того самого, который передавал в его руки связной в зеленом мундире. Зрелище потрясло, пробрав до дрожи в позвоночнике – он никак не ожидал, что состав эликсира окажется настолько простым и таким же сложным одновременно. Поистине у того, кто его придумал, золотая голова. Носферату вновь почувствовал, что испытывает к человеку в черном безграничное уважение. Он поколебался перед тем, как задать важный для него вопрос.
– Господин, а почему бы не передать с курьером имена сразу ВСЕХ кандидатур?
Человек в черном искривил углы губ, что можно было принять за подобие улыбки.
– Мы сильно рискуем, Гензель. Если они сумеют раскусить наши планы, то мы сразу полетим в тартарары. Допустим, они перехватят полный список имен и сумеют сохранить это втайне. Тогда псы просто выставят охрану возле очередной кандидатуры и сцапают нашего исполнителя, как удав кролика. Лучше указывать цели постепенно.
Согнувшись в поклоне, Гензель промолчал, про себя еще раз восхитившись необычайной мудростью господина. Сначала его как громом поразило, когда он узнал, кто стоит во главе всего заговора. При жизни он не питал особой любви к представителям его профессии, но тут откровенно следует признать – во всем бывают исключения. Ему ужасно хотелось спросить, каким образом господин додумался до технологии приготовления эликсира, однако вампир чувствовал – такое поведение покажется назойливым. Достаточно и того, что человек в черном серьезно рискует, предоставив ему убежище. Вместо этого он задал вопрос на другую тему, которая также беспокоила его.
– Вы позволите мне присутствовать при вашем… общении с курьером, господин?
И вновь по губам хозяина подвала пробежала еле заметная усмешка.
– Думаю, курьер не станет против этого протестовать.
– Вы очень добры. Благодарю вас.
– Не за что. Но когда мальчик привезет его, тебе лучше опять посидеть в укромном месте.
Гензель не возражал. Он сам с нетерпением ждал результата, когда все семь кандидатур будут принесены в жертву и круг замкнется. Конечно, трудно стопроцентно предсказать, что последует за этим. Однако вампир был абсолютно уверен – хуже ему не будет.
