Но я не спешила с ответом, любуясь статным обликом короля, в существование которого верила все безрадостные годы сурового детства. Да, меня называли безродной сиротой, то какой-то частицей души я не переставала надеяться на возможность этой встречи, состоявшейся ныне, на поляне, скрытой за отрогами Белых гор. И тогда, сама не зная почему, я неожиданно запела старинную балладу, некогда услышанную на площади Блентайра. Что уж хвастаться – певицей я всегда была никакой, но, думаю, сами Неназываемые вложили сегодня в мой слабый голос эти проникновенные интонации, призванные достучаться до сердца венценосного мужчины, растерянно замершего напротив меня.
Так не ропщи в плену оков,
Себя судьбе своей вручи,
Мы много взяли у богов,
От счастья выбросив ключи…
Я замолчала, закончив последний куплет.
Лик короля, искаженный от невыплаканной, не имеющей выхода муки, омылся чистыми слезами раскаяния, принесшими ему успокоение. Он пошатнулся и, дабы не упасть, тяжело оперся на мое плечо.
– Где ты услышала эту песню, девочка? – горестным шепотом осведомился он. – Наши законы суровы и предписывают казнить каждого незнакомца, пришедшего с той стороны Белых гор, ибо такой пришелец может быть только шпионом и лазутчиком, засланным чародеями Блентайра. Но если ты поведаешь, откуда знаешь эту песню, то обещаю, что дарованная тебе смерть станет быстрой и безболезненной!
– С чем же таким значительным связана эта песня? – вопросом на вопрос ответила я, снедаемая волнением, сходным с теми эмоциями, что обуревали того, чье прикосновение буквально до кости прожигало мое плечо. Ведь я уже догадалась, кем именно доводится мне этот величественный мужчина…
– Ты бередишь старые раны, которые я ошибочно считал почти затянувшимися! – скорбно улыбнулся король. – Но разве пристало мне таиться от приговоренной к казни девочки? – Он сердито ругнулся, недобрым словом поминая Тьму, и заговорил: – Около восемнадцати лет тому назад, повинуясь непреоборимому зову души, я покинул наш тайный край и отправился в сторону Блентайра, дабы посетить осеннюю ярмарку. Подробности того путешествия сохранятся в моей памяти до самой смерти! – Король положил руку на грудь и глубоко вздохнул, предаваясь дорогим воспоминаниям. – Но меня покорили отнюдь не увиденные забавы и торговые ряды, не лакомства и танцы, а встреченная на ярмарке девушка – человек по происхождению, но эльф по чистоте и благородству. Наверное, нас с Аньерд свела судьба, ибо с самого первого взгляда я влюбился в нее, а она – в меня!
Я судорожно проглотила застрявший в горле комок, понимая, что король рассказывает о моей матери, которую мне так и не довелось увидеть.
– Мы, эльфы, любим не так, как люди, – продолжал король изливать душу. – Мы влюбляемся лишь однажды, раз и навсегда. И никакие испытания, даже гибель одного из влюбленных, не может освободить нас от этого чувства, потому что наша любовь вечна и умирает только вместе с нами! – торжественно признался он, всецело подтвердив мои наихудшие опасения.
Да, теперь я понимала, что все обстоит именно так. Бессмертная любовь связывала Эврелику и ее трагически погибшего жениха, короля Арцисса. Роковая любовь соединила также и моих родителей, обрекая их на муку… И вот теперь точно такая же непобедимая страсть влекла меня к Ардену, отказаться от которой я не смогу уже никогда.
– Увы, – шепотом рассказывал король, адресуя свою исповедь только мне одной, – я должен был вернуться домой. В соответствии с обычаями, дабы продолжить род Эврелиев, задолго до встречи с Аньерд я женился на девушке из знатной семьи. А Аньерд была человеком, и поэтому я не имел возможности узаконить наши отношения. Ведь люди – наши злейшие враги. Аньерд подарила мне три волшебные ночи, а затем мы расстались, клятвенно пообещав друг другу сохранить в тайне нашу встречу. С тех пор я ничего не слышал о моей дорогой Аньерд!.. Но перед разлукой я сочинил для нее песню, ту самую, которую ты, чужеземка, спела мне сейчас.
Я безрадостно усмехнулась, поймав себя на мысли, что совершенно случайно исполнила данное себе обещание: раскрыла загадку трагической судьбы своей матери и расшифровала скрытый смысл однажды услышанной песни, как я и предполагала, связанную с моим прошлым и будущим. А возможно, все это произошло неслучайно.
– Я знаю, какая участь постигла Аньерд после вашего расставания, – спокойно известила я.
– Так расскажи! – потребовал король, немилосердно тряся меня за плечо. – И тогда ты сможешь просить у меня чего пожелаешь: золото, алмазы, дворцы! – Похоже, он уже позабыл об уготованной для меня казни. – Клянусь, я не пожалею ничего, только бы узнать о судьбе моей любимой!
– Аньерд оказалась не обычной девушкой из простонародья – с беспощадной прямолинейностью сообщила я. – Она носила титул принцессы Блентайра и приходилась сводной сестрой самому королю Вильяму!
– Так, значит, она прямой потомок Джоэла Гордого! – потрясенно ахнул король. – Потомок нашего злейшего врага…
– Но ведь вы, наверное, тоже не открыли ей тайну своего происхождения? – предположила я, ничуть не сомневаясь в справедливости своего утверждения.
– Да, – виновато кивнул король. – Я не осмелился раскрыть Аньерд свое инкогнито. Для нее я так и остался бедным эльфийским бардом, тайно прибывшим на ярмарку. Меня тоже обременяло страшное наследие моих предков…
– Разве дети ответственны за грехи своих родителей? – искренне удивилась я. – Разве они должны быть наказаны за ошибки отцов и матерей?
– К сожалению, в нашем мире все обстоит именно так, – горько вздохнул король. – Но умоляю, продолжи свой рассказ!
Все кусочки разрозненной головоломки, что так долго не давала мне покоя, встали на свои места, а поэтому я заговорила, уверенная в правильности своей версии:
– Ваша встреча не прошла бесследно. Вернувшись домой, принцесса Аньерд поняла, что зачала ребенка, но, верная клятве, так и не открыла родственникам имя отца своего ребенка. Измученная нападками своей семьи, несчастная женщина родила дочку – недоношенного урода, горбатого, болезненного и безобразного. Не сумев оправиться от родильной горячки, принцесса Аньерд скончалась, оставив сиротой свою незаконнорожденную дочку!
– О-о, – слабо простонал король, пряча в ладони заплаканное лицо, – если бы я только знал об этом… Я бы голыми руками разломал разделяющие нас горы, повернул вспять реки и нашел своего ребенка. Дочка, где бы ты ни находилась сейчас, умоляю – прости своего несчастного отца!
Мое сердце разрывалось от сострадания к нему, но я поборола эмоции и продолжила с деланой невозмутимостью:
– Кларисса, королева и глава гильдии Чародеев, решила извести новорожденного бастарда, позорившего честь королевской семьи. Но милостью бога Шарро девочка избежала смерти и попала в сиротский приют, где и воспитывалась. Впоследствии…
– Опять чародеи! – возмущенно перебил меня король. – А ведь это они стали причиной гибели короля Арцисса и изгнали эльфов из Блентайра. Но откуда ты, девочка, знаешь так много о происках коварных чародеев? – вкрадчивым голосом осведомился он.
Я вдохнула побольше воздуха, набираясь смелости, рванула завязки своего плаща, открывая Звезду моей души, спрятанную на груди, и отважно провозгласила:
– Потому что я и сама чародейка!
И тут же десять острозаточенных клинков уткнулись мне в грудь, не давая пошевелиться.
– Чародейка! Враг! Смерть ей! – обличающе выкрикнул король, пальцем указывая на меня. – Убейте ее немедленно!
Я печально усмехнулась, ничуть не удивляясь этим словам. Трудно сосчитать, сколько раз я слышала этот жестокий призыв. Это мой дар и моя ноша. Тьма, ну почему все так хотят меня убить?! Кончики эльфийских мечей уже проткнули мою одежду, впиваясь в кожу, а я даже глазом не моргнула, продолжая оставаться абсолютно невозмутимой. А что еще, спрашивается, оставалось делать, если пройденные испытания научили меня главному правилу: улыбайся всегда и везде! Улыбайся назло всем и наперекор всему! Улыбайся так, чтобы все видели: у тебя на лице остался след от поцелуя фортуны, а отнюдь не от ее колеса!
– Остановитесь! – Требовательный оклик, донесшийся слева, нарушил гнетущую тишину. Я повернула голову.
К нам торопливо приближались еще двое всадников. Один из вновь прибывших властно вытянул руку, призывая воинов к повиновению. Приставленные ко мне клинки немедленно опустились.
– Но, учитель, как же так!.. – возмутился король, гневно сжимая кулаки. – Ты сам постоянно напоминаешь о том, что каждый человеческий чародей является нашим врагом!
– Напоминаю, – покладисто согласился названный учителем мужчина, ловко спрыгивая на землю. Он был худощав, длинные каштановые волосы, обильно присыпанные сединой, серебрились на свету. Я с растущим удивлением рассматривала его синий, расшитый звездами плащ, красноречиво свидетельствующий о выбранной стезе: этот эльф был магом. Лицо чародея, старое и молодое одновременно, хранило печать затаенной силы, подчиненной и любовно взлелеянной. Да, уж этого мага точно не назовешь «диким»!
