— Я думаю, тебе надо вырабатывать в себе гибкость ума, — сказал Масклин, чувствуя, однако, что его совет вряд ли принесет много пользы.
— Гибкость ума! Гибкость ума! Мой ум и без того уже стал таким гибким, что я могу вытащить его через уши и завязать под подбородком, — сердито огрызнулся Гердер. — И это, поверь, не принесло мне ничего хорошего. Во времена моей молодости, когда я верил всему, чему меня учили, мне жилось куда лучше. И заблуждался я только в одном. А теперь оказалось, что я заблуждаюсь во всем.
И он зашагал прочь по одному из коридоров.
Масклин проводил его взглядом. Уже не в первый раз он пожалел, что в нем нет пылкой веры Гердера хоть во что-нибудь и что он не может сетовать на свою жизнь. Но в этот миг он был бы рад, да, рад снова очутиться в норе. Не так уж там было плохо, только холодно и сыро, да и опасно: чуть зазеваешься — съедят. Но, по крайней мере, он был с Гриммой. И ничего, что холодно, сыро и временами нечего есть. Зато он был бы не так одинок…
Кто-то остановился рядом. Это, как оказалось, был Пион с подносом, полным… фруктов… или чего-то, очень на них похожего. Масклин вдруг почувствовал, что сильно проголодался, даже мысли об одиночестве на время покинули его. Но он никогда еще не видел фруктов такой формы и цвета.
Он взял ломтик с предложенного ему подноса. Вкус у ломтика оказался как у сочного лимона.
— Фрукты вроде бы очень неплохо сохранились, — неуверенно сказал он. — Где ты их взял?
Выяснилось, что Пион взял их в автомате, установленном в соседнем коридоре. Делалось это очень просто. Там были сотни картинок с изображением различных видов еды. Стоило поднести палец к картинке, как раздавалось жужжание и выбранная еда падала на поднос. Масклин попробовал — и получил несколько разновидностей фруктов, странноватый зеленый овощ и кусок мяса, по вкусу напоминающий копченую лососину.
— Любопытно, как это делается? — громко сказал он.
— Поймешь ли ты, — ответил голос со стены, — если я расскажу тебе о распаде и соединении молекул из различного рода сырья?
— Нет, — честно признался Масклин.
— Все это делается с помощью Науки.
— Тогда все в порядке… Это ты, Талисман?
— Да.
Жуя полурыбу-полумясо, Масклин отправился в кабину управления Кораблем и предложил немного еды Ангало. Большой экран не показывал ничего, кроме облаков.
— Как мы сможем разглядеть каменоломню в этом облачном месиве? — сказал он.
Ангало потянул один из рычагов на себя. На короткий миг они снова почувствовали, как их тела будто налились свинцом.
Они посмотрели на экран.
— Смотри, — сказал Ангало.
— Что-то знакомое, — отозвался Масклин.
Прощупав свою одежду, он нашел небрежно сложенную, скомканную карту, которую они взяли в Универсальном Магазине.
Он развернул ее и перевел взгляд на экран.
Экран показывал круг, заполненный полупрозрачными облаками всех оттенков голубого цвета.
— Что-нибудь понимаешь? — спросил Ангало.
— Нет, но я знаю, как называются некоторые земли. Вот эта, широкая вверху и сужающаяся книзу, Южная Америка. Та же форма, что и на карте. Только тут нет слов «Южная Америка».
— Но я все еще не вижу карьера.
Масклин смотрел на очертания Южной Америки. Ведь об этой-то земле и рассказывала ему Гримма. Там водятся удивительные лягушки, которые всю жизнь живут в чашечках цветов. Гримма еще говорила, что после того, как узнаешь о подобных вещах, ты уже не тот, что был.
Масклин начинал догадываться, что она имела в виду.
— Забудем пока про каменоломню, — сказал он. — С этим можно подождать.
— Мы должны добраться туда как можно быстрее. Ради общего блага, — сказал Талисман.
Некоторое время Масклин раздумывал над его словами. Он вынужден был признать их правоту. Мало ли что может случиться там, дома. Им надо поторопиться ради всеобщего блага.
А потом ему пришла в голову такая мысль: «Уже долгое время я все делаю ради общего блага. Найти других номов, летая на этом Корабле, мы вряд ли сумеем, но, по крайней мере, я знаю, где искать лягушек».
— Талисман, — сказал он, — отвези нас в Южную Америку. И не спорь.
ЛЯГУШКИ, некоторые убеждены, что о лягушках должны знать все. Это маленькие зеленые или желтые существа с четырьмя лапками. Они квакают. Вырастают из головастиков. По моему мнению, это все, что необходимо о них знать.
Из «Научной энциклопедии для пытливого молодого нома» Ангало де Галантерейя
Найдите голубую планету.
Фокус.
Вот эта планета. Большая ее часть покрыта водой, но все же она называется Земля.
Найдите страну…
Фокус.
Голубые и зеленые и коричневые пятна под солнцем и длинные космы туч над горами…
Фокус.
Зеленая, в дождевых потеках гора…
Фокус.
Мшистое дерево, покрытое цветами.
Фокус.
Цветок с маленькой лужицей. Эпифитный бромелиад.
Его листья — или лепестки — чуть-чуть подрагивают, когда три очень маленькие золотистые лягушки, приподнявшись, в изумлении смотрят на свежую чистую воду. Две из них смотрят на свою предводительницу, ожидая, что она скажет что-нибудь подходящее к такому историческому случаю.
Она говорит: «—. —. мипмип. — . —.».
И они соскальзывают в воду.
Хотя лягушки и различают день и ночь, о времени они имеют лишь весьма смутное представление. Только знают, что сперва случается одно, а потом другое, в некой очередности. Самые умные из них, возможно, задаются вопросом, что же предотвращает хаос, не дает всему случиться разом, но дальше этого их мысли не идут.
Поэтому, с точки зрения лягушки, трудно сказать, почему вдруг посреди дня наступила странная ночь…
Широкая черная тень проплыла над верхушками деревьев и замерла. Послышались голоса. Лягушки слышали их, хотя и не знали, что они означают или просто что это такое. Подобных голосов они никогда не слышали.
Голоса между тем перекликались:
— И вообще, сколько тут гор! Я хочу сказать, это же смешно! На что столько гор? Да это жуткое расточительство! За глаза хватило бы одной! Я просто рехнусь, если увижу еще одну гору. Сколько гор нам придется еще осматривать?
— А мне они нравятся.
— И слишком много высоких деревьев.
— А мне они тоже нравятся, Гердер.
— И я не доверяю Ангало, когда он управляет Кораблем.
— Он делает успехи, Гердер.
— Я только надеюсь, что к нам больше не будут подлетать самолеты, вот и все.
Гердер и Масклин раскачивались в грубой корзине, сделанной из кусков металла и проволоки. Корзина свисала из квадратного люка под Кораблем.
В Корабле оставались еще огромные, не исследованные ими помещения. Везде стояли непонятного назначения машины. Талисман сказал, что Корабль предназначался для исследовательских экспедиций.
Масклин не очень-то доверял этим машинам. Возможно, на Корабле нашлись бы и такие машины, которые легко могли бы спустить, а затем поднять корзину, но он предпочел обмотать проволоку вокруг столба в Корабле и спускаться и подниматься усилиями своих рук, с помощью Пиона.
Корзина мягко опустилась на ветку дерева.
Главная трудность заключалась в том, что люди не оставляли их в покое. Стоило им найти какую-нибудь подходящую гору, как вокруг них, словно комары вокруг орла, начинали жужжать самолеты и вертолеты. От этого можно было просто сойти с ума.
Масклин посмотрел на ветку. Гердер прав. Это уже последняя гора.
Но здесь наконец-то были цветы.
Он дополз по ветке до ближайшего цветка. Цветок был в три раза выше его. Масклин нашел место, куда можно упереть ногу, и подтянулся.
В чаше цветка и в самом деле была лужица. Оттуда на него смотрели шесть желтых крохотных глазок.
Масклин уставился на них.
Стало быть, это все-таки правда.
«Могу ли я сказать им что-нибудь такое, — задумался Масклин, — что бы они поняли?»
Ветка была довольно длинная и довольно толстая. Но на Корабле были разные инструменты и приспособления. Можно было бы спустить проволоку, потом отрезать ветку и втянуть ее в Корабль. Понадобится, конечно, время, но это не важно. Важно, что он нашел то, что искал.
Талисман сказал, что растения можно выращивать под лампами того же цвета, что и солнце, в горшках с особым, предназначенным для них раствором. Нет ничего легче, чем сохранить эту ветку живой.
Если сделать все осторожно и бережно, лягушки даже не узнают, что с ними произошло.
Если представить себе мир в виде ванны, полной воды, то Корабль можно уподобить мылу, скользящему то взад, то вперед и никогда не находящемуся там, где рассчитываешь его найти. От того места, где он только что побывал, во все стороны быстро разлетались самолеты и вертолеты.
