— Да какой там гибрид, — проскрипела в ответ Мария. — Обыкновенное яблоко, да еще вдобавок червивое.
Неутешно рыдая, О'Ты все же счел нужным ее поправить:
— Не черви там! Змеи такие особые!
Змей Мария боялась, поэтому она огрызок плода откинула и завизжала самым противным визгом. Змеи, как выяснилось, в свою очередь, не переносили женского визга и поэтому панически покинули убежище и порскнули в гущу рощ, где сразу же панически завизжал уже целый женский хор.
Визги плюс невероятный галдеж, поднятый мужским контингентом наших путников, плюс конечно еще горестное состояние О'Ты, только что перетерпевшего такую утрату заставили его гаркнуть с силой восьми баллов землетрясения.
— Да сгиньте вы с моих глаз долой, дайте, наконец, спокойно погоревать человеку!
И все они тут же сгинули: Анатоль Максимович, Тим с Марией, Проспер Маурисович, Боб Исакович и Аскольд, а также вегикел Максим и несколько попавших под горячую руку голых лесных женщин. Захватилась также и рюмка с неиссякаемым напитком, которую Анатоль Максимович от себя ни за какие мировые блага не отпустил.
В мгновение ока покинули они Планету, Где Все Можно, пробились сквозь невероятную тяжесть черной дыры с кружавчиками и шлепнулись на Большом Пустыре около Аккумуляторного Поселка, где проводили свой воскресный досуг друзья Тима, их родственники и знакомые. Которые при их появлении приветствено замахали бутылками и руками.
* * *
Вот так. Другим словом, как-то не очень получился у Анатоль Максимовича с компанией поход на Планету, Где Все Можно. Они не очень об этом рассказывали и, даже наоборот, говорили, что все просто очень здорово получилось. Но в глубине душ они немножко жалели, что не узнали, что он такое важное хотел им сказать, когда Мария схрумкала змеиное яблоко, Бог он там, Странник, или еще кто из той же странной компании. Хотя, в общем, если так посмотреть, вполне нормальная вышла у них прогулка.
Проспера Маурисовича они простили. Ну не так, чтобы официально сказал ему кто — мол, ладно уж, прощаем тебя, так и быть, живи, мол. Просто забыли ему. Тем более, что комконовцы-то как раз позора своего ему простить не смогли и от эксклюзивности его отстранили. Новый теперь на Аккумуляторной Станции Эксклюзивный, молодой такой парень, хмурый и подозрительный. И в одиночестве пьющий очень — после полудня к нему и не подходи.
Комконовцы от своего визита на планету внутри черной дыры с кружавчиками в полное пришли обалдение. Ничего они не могли в этом своем визите понять и наверх сообщать стыдились. Замяли, в общем, историю, как и историю с умыкнутым вегикелом, который до сих пор на Большом Пустыре стоит и внутрь себя пускает только Анатоль Максимовича и тех, кого он внутрь пустить разрешит. То есть любого, кто придет и попросит.
Плюнул с тех пор Проспер Маурисович на погоню за странностями и с Аугустой Ричардовной занялся воспитанием оболтусов, которые только покряхтывают и вспоминают славные Времена Исключительной Эксклюзивности.
Аскольд от супруги своей получил мощную пропесочку, но не исправился и тут же еще в одну историю вляпался, с одной из лесных женщин О'Ты, так что все, кроме него, очень смеялись. Боб Исакович как-то очень сразу заматерел и на многих своих приятелей с тех пор свысока смотрит. Говорят, его скоро на Второй Склад переведут, с повышением. И теперь анекдотам его изредка подхихикивают и просперовой фразой обязательно заключают.
Мария, то ли от яблока, то ли сама по себе, сильно похорошела и был даже момент, когда Тиму очень пришлось постараться, чтобы ухажеров от нее отвадить, чтоб навсегда зареклись за его Марией ухлестывать. Но чтоб какое-то новое знание жизни у нее от яблока получилось, так этого ничуть нет. Только Тим, когда с ней вдруг очень поссорится и до прямой стычки у них доходит, стал у нее в глазу обнаруживать что-то такое теплое, непонятное и по-женски приманивающее. И тогда он говорит себе: «Да ну его на Окраины, все эти ругательства с женой собственной, что я в этих ругательствах потерял». И Мария, что интересно, дальнейшему примирению не очень противится. Немножко, правда, иногда всхлипнет для полноты получающейся картины.
Тим окончательно ушел в штучное производство — все что-то в свободное и несвободное время руками пытается мастерить, хотя, как и раньше, никто и никогда не видел пока, чтобы из его рук вышло хоть что-нибудь одно путное. Но Тим по-прежнему уверен, что он есть самый что ни на есть мастер «золотые руки». И всех других в той же уверенности насильно поддерживает. Время от времени углубляет он свое глубинное чутье, раскатывая на Максиме по самым странным уголкам нашей необозримой Вселенной — вместе с Марией или вопреки ей. Но с летной карьерой у него не очень — для этого надо с Комконом дружить, а у него что-то не получается. Ну их, говорит, нужно очень!
А кто после того полета живет по-настоящему хорошо, так это отец его Анатоль Максимович. Рядом с ним всегда находится его вегикел Максим, который в любую минуту готов поддержать увлекательную беседу и предложить, в случае чего, отрезвительную таблетку.
Тем более, что в последнее время в этих таблетках у Анатоль Максимовича всегда есть большая потребность, потому что, как мы помним, он у О'Ты умудрился слямзить его раскрашенную баклажку.
Очень Анатоль Максимович пристрастился к тому напитку и кроме него, ничего спиртного внутрь теперь не воспринимает. Потому что в баклажке заключена Бездна.
Болтают, что иногда Бездна кончается и Анатоль Максимович со своим вегикелом на несколько времени исчезают, чтобы у О'Ты еще одну перекоммутацию выклянчить. И, похоже, с О'Ты у Анатоль Максимовича есть в этом смысле полное взаимопонимание. Каждый раз он возвращается из своих поездок очень веселый и насчет О'Ты говорит только благодарственные слова.
И в такие моменты все жители Аккумуляторного Поселка, его неизменно на Большом Пустыре встречающие, машут ему бутылками и руками. А потом вместе с ним приветливо улыбаются.
