Он славный малый, этот Номер Один. Не самого большого ума, конечно, да еще эти забавные проблемы со шнурками, но отлично подходит к своей должности. Капитан был не из тех, кто всегда рад дать пинка человеку, нагнувшемуся завязать шнурки, как бы долго тот их ни завязывал. Не то, что этот жуткий Номер Два, который расхаживает кругом с важным видом, драит свои пуговицы и докладывает каждый час: «Корабль движется, капитан», «Держимся курса, капитан», «Уровень кислорода в норме, капитан». Капитан всегда отвечал на это: «И бог с ним». Ах, да, вот что его раздражало! Он перевел взгляд на Номера Один.
— Да, капитан, он кричал о том, что взял каких-то пленных…
Капитан задумался. Это показалось ему маловероятным, но он предпочитал не спорить со своими офицерами.
— Что ж, пожалуй, это его порадует, — сказал он. — Он ведь всегда хотел их найти.
Форд Префект и Артур Дент плелись вверх по наклонным и бесконечным коридорам корабля. Номер Два шагал вслед за ними и время от времени приказывал не отклоняться от маршрута или не пытаться выкидывать какие-нибудь штуки. Им казалось, что они прошли уже не меньше мили сплошной полосы коричневой джутовой ткани. Наконец, они оказались перед большой стальной дверью, скользнувшей в сторону, когда Номер Два крикнул на нее.
Они вошли.
На взгляд Форда Префекта и Артура Дента, самой замечательной вещью на мостике этого корабля был не покрывавший его полусферический купол диаметром в пятьдесят футов, сквозь который на них лился свет ослепительных звезд. Для тех, кто обедал в ресторане в конце Вселенной, такие чудеса обыденны. Это были не ошеломляющие ряды приборов, занимавших всю длинную круговую стену мостика. Артур думал, что именно так и должен выглядеть нормальный космический корабль, а Форду он показался допотопным, утвердив его в подозрении, что каскадерский корабль «Зоны разрушений» забросил их за миллион, если не за два миллиона лет до их естественного времени.
Нет, вещью, которая их действительно потрясла, была ванна.
Она стояла на шестифутовом постаменте из грубо обработанного кристалла цвета морской воды, и обладала некой чудовищной вычурностью, которую редко встретишь где-либо за пределами Максимегалонского Музея продуктов больного воображения. Кишечная путаница труб, вместо того, чтобы быть достойно погребенной в полночь в могиле без надгробия, была отделана сусальным золотом. Краны и душ смогли бы напугать и горгулью.
В качестве центрального объекта мостика космического корабля эта ванна была никак не к месту. Приняв ожесточенный вид человека, понимающего это как никто другой, Номер Два приблизился к ней.
— Господин капитан! — крикнул он сквозь зубы (непростой трюк, но за годы упражнений он овладел им в совершенстве).
Над краем чудовищной ванны появилось крупное доброжелательное лицо и покрытая пеной доброжелательная рука.
— А, Номер Два, — сказал капитан, помахав ему жизнерадостного вида губкой. — У вас все в порядке?
Номер Два встал еще более смирно, чем раньше.
— Я привел к вам пленников, обнаруженных в седьмом холодильном отсеке, сэр! — пролаял он.
Форд и Артур смущенно закашлялись.
— Здрасьте, — сказали он.
Капитан приветливо улыбнулся им. Так значит, Номер Два и в самом деле взял пленных. Это прекрасно, подумал капитан, приятно видеть, когда человек занимается любимым делом.
— Ах, здравствуйте, — сказал он им. — Простите, что не встаю, я тут решил немного помыться. Всем джын тонника. Номер Один, посмотрите там, в холодильнике.
— Слушаюсь, сэр.
Любопытный факт, которому никто не знает какое придавать значение: около 85 % всех известных цивилизаций в Галактике, будь они примитивны или высокоразвиты, изобрели напиток, известный под названием джын тонник, дж-эн-тонь-к, жжинтонегг или под любым другим из тысячи вариантов той же фонетической основы. Сами напитки разные и варьируются от сивольвианского чентомника, который представляет собой обычную воду, подаваемую при температуре чуть выше комнатной, до гагракаканского цж-антоника, способного убить корову со ста шагов. Единственным объединяющим всех их фактором, не считая сходного звучания названий, является то, что они были придуманы и получили названия до того, как эти цивилизации установили контакты с другими мирами.
Что же можно извлечь из этого факта? Он существует в полной изоляции. Что касается любой из теорий структурной лингвистики, то он не вписывается ни в одну из них, и, тем не менее, продолжает оставаться фактом. Старые структурные лингвисты злятся, когда молодые структурные лингвисты начинают говорить об этом. Молодые структурные лингвисты входят из-за этого в азарт, не спят ночами, убежденные в том, что они близки к чему-то чрезвычайно важному, и кончают тем, что преждевременно становятся старыми структурными лингвистами и злятся на молодых. Структурная лингвистика — это несчастная наука, страдающая от раскола, и многие ее практики слишком часто проводят ночи, топя свои проблемы в фиски-ссода-вай.
Номер Два стоял перед капитанской ванной, дрожа от разочарования.
— Сэр, разве вы не хотите допросить пленных? — взвизгнул он.
Капитан посмотрел на него в изумлении.
— Чего ради мне этого хотеть? — спросил он.
— Чтобы получить от них информацию, сэр! Выяснить, зачем они здесь!
— О, нет, нет, — сказал капитан. — Я уверен, они зашли к нам выпить по стаканчику джын тонника. Разве нет?
— Но сэр, это мои пленники! Я должен их допросить!
Капитан посмотрел на них с сомнением.
— Ну что ж, — сказал он, — если вы должны, то спросите у них, что они будут пить.
Холодный стальной блеск появился в глазах Номера Два. Он медленно приблизился к Форду Префекту и Артуру Денту.
— Ну что, подонки, — прорычал он. — У-у, мразь… — Он ткнул в Форда килобацем.
— Потише, Номер Два, — с мягким укором сказал капитан.
— Что вы будете пить!!! — заорал Номер Два.
— Ну, я думаю, меня устроит джын тонник, — ответил Форд. — А тебя, Артур?
Артур заморгал.
— Что? Ах, да-да, — сказал он.
— Со льдом или без? — проревел Номер Два.
— Со льдом, пожалуйста, — сказал Форд.
— Лимон?!!
— Да, пожалуйста, — ответил Форд. — А у вас есть крекеры? Такие, знаете, маленькие с сыром?
— Вопросы здесь задаю я!!!! — взвыл Номер Два и его тело затряслось в апоплексической ярости.
— Номер Два… — мягко сказал капитан.
— Сэр?!
— Пойдите прочь, будьте любезны. Я принимаю успокаивающую ванну.
Глаза Номера Два сощурились так, что превратились в то, что известно у мерзавцев и убийц как холодно поблескивающие щелочки, смысл которых, предположительно, состоит в том, чтобы создать у оппонента впечатление, что вы либо потеряли очки, либо никак не можете проснуться. Вопрос, почему это пугает, до настоящего времени не решен.
Он приблизился к капитану, сжав губы в жесткую тонкую линию. Опять же, непонятно, почему это считается признаком агрессивного поведения. Вот если, блуждая по джунглям Трааля, вы вдруг встретитесь с легендарным свирепым клоповидным зверем, то у вас будут все основания радоваться, если его челюсти сжаты в жесткую тонкую линию, а не как обычно, разинуты, обнажая кучу клыков, с которых капает слюна.
— Позвольте вам напомнить, сэр, — прошипел Номер Два на капитана, — что вы сидите в этой ванне уже три года! — Дав этот последний выстрел, Номер Два развернулся на каблуках и гордо прошагал в угол, где принялся упражняться в метании грозных взглядов перед зеркалом.
Капитан поерзал в ванне и криво улыбнулся Форду Префекту.
— Но вы же понимаете, что при такой работе, как у меня, необходим отдых и релаксация, — сказал он.
Форд медленно опустил руки. Это не вызвало никакой реакции. Артур тоже опустил руки.
Очень медленно и осторожно ступая, Форд подошел к постаменту ванны и похлопал по нему ладонью.
— Симпатично, — соврал он.
Он подумал, безопасно ли будет ухмыльнуться. Очень медленно и осторожно он ухмыльнулся. Было безопасно.
— Э-э… — обратился он к капитану.
— Да? — ответил капитан.
— Скажите, — сказал Форд, — а можно полюбопытствовать, что именно у вас за работа?
Сзади его похлопали по плечу. Он резко обернулся.
Это был первый помощник.
— Ваши напитки, — сказал он.
— Ах, спасибо, — сказал Форд. Он и Артур взяли стаканы с джын тонником. Артур отхлебнул и с удивлением обнаружил, что на вкус он был очень похож на виски с содовой.
— Я хочу сказать, что я не мог не заметить, — сказал Форд и тоже хлебнул из своего стакана, — трупы. В трюме.
— Трупы? — переспросил капитан в изумлении.
Форд опешил. Никогда не принимай ничего на веру, сказал он себе. Разве может быть, чтобы капитан не знал, что у него на корабле пятнадцать миллионов трупов?
