– К чему все это? Так ты подумал, да?
– …Стал пугать детей… приходить по ночам… И начал наблюдать за ними. Во времена льда детей было немного… были большие люди и были маленькие люди, но не дети… И… вдруг я понял… у них в головах совсем другой мир… Старые времена еще живы… в их маленьких головках… Старые времена… Когда все было молодым.
– И ты решил выбраться из-под кровати…
– Я наблюдал за ними… оберегал их…
Сьюзен с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть.
– А зубы?
– О… зубы нельзя оставлять без присмотра: кто-нибудь может найти их и натворить всяких страшных бед. А я любил детей, не хотел, чтобы кто-нибудь причинял им вред… – пробулькал страшила. – Я никогда не хотел обижать их, просто наблюдал. Сторожил зубы… а иногда просто слушал…
Он продолжал бормотать, а Сьюзен думала и все не могла понять, как же ей поступить – пожалеть беднягу или (второй вариант нравился ей все больше) раздавить ногой.
– …И зубы… они помнят…
Страшила начал дрожать всем тельцем.
– А деньги? – спросила Сьюзен. – Мне не приходилось встречать богатых страшил.
– …Везде деньги… зарыты в норах… старые сокровища… в спинках диванов… их только прибавляется… вложения… деньги за зубы, очень важно, часть волшебства, чтобы было безопасно, чтобы было надежно, иначе – воровство… и я все помечал… хранил… а потом пришла старость, но я нашел людей… – Существо хихикнуло, и на мгновение Сьюзен стало жаль тех людей из древних пещер. – Они не задавали вопросов, верно? Получали деньги, выполняли работу и не задавали никаких вопросов…
– Деньги решают все, да? – фыркнула Сьюзен.
– …А потом пришли они… воры…
Тут Сьюзен не выдержала. Старые боги подстраиваются под требования времени.
– Ты просто ужасен.
– …Большое спасибо…
– В смысле меня от тебя тошнит.
– …Это старость, все эти люди, слишком много сил…
Страшила застонал.
– …Здесь… не умирают, – задыхаясь, произнес он. – Просто стареют, слушают смех и стареют…
Сьюзен кивнула. Воздух был и вправду пропитан детским смехом. Она не слышала слов, издалека доносились только неразборчивые детские голоса – как будто из какого-то очень длинного коридора.
– …А этот дом… он рос вокруг меня…
– Деревья, – кивнула Сьюзен. – И небо. Из их маленьких головок…
– …Умираю… маленькие дети… ты должна…
Фигура исчезла.
Сьюзен немного посидела, слушая детский смех.
«Слова веры, – подумала она. – Все как с устрицами. Внутрь попадает какая-нибудь грязь, а потом вокруг нее вырастает жемчужина».
Она встала и пошла вниз.
Банджо где-то отыскал метлу и швабру. В круге уже не осталось зубов, и сейчас великан, проявив удивительную инициативу, осторожно смывал с пола мел.
– Банджо?
– Да, госпожа?
– Тебе здесь нравится?
– Здесь есть деревья, госпожа.
Сьюзен решила, что такой ответ вполне можно считать положительным.
– А небо тебя не беспокоит?
Он удивленно посмотрел на нее.
– Нет, госпожа.
– Банджо, ты умеешь считать?
Он довольно улыбнулся.
– Да, госпожа. На пальцах.
– Значит, ты умеешь считать до… – подсказала Сьюзен.
– Тринадцати, госпожа, – похвастался Банджо.
Она посмотрела на его огромные ладони.
– О боги…
«Ну и что? – подумала она. – А почему бы и нет? Он сильный и надежный. И что еще он может делать в жизни?»
– Я думаю, Банджо, было бы неплохо, если бы ты немного поработал за зубную фею.
– А так можно, госпожа? Госпожа зубная фея не будет возражать?
– Ну, ты поработаешь… пока она не вернется.
– Хорошо, госпожа.
– Я попрошу, чтобы за тобой приглядели, пока не освоишься. Кажется, еду сюда привозят на телеге. И ты не должен допускать, чтобы люди тебя обманывали. – Она посмотрела на его ладони, потом на руки и нижние отроги, а затем подняла взгляд на самую вершину горы по имени Банджо. – Впрочем, вряд ли кто-то посмеет обманывать тебя…
– Да, госпожа. Обещаю, я буду поддерживать порядок, госпожа. Э…
Огромное розовое лицо наклонилось к ней.
– Да, Банджо?
– А можно мне завести щеночка, госпожа? Когда-то у меня был котенок, но наша мама утопила его, потому что он был грязный.
Подходящая кличка сразу всплыла в памяти Сьюзен.
– И ты назовешь его Пятнышом?
– Пятныш – хорошее имя, госпожа.
– Думаю, он очень скоро здесь появится, Банджо.
Казалось, он верил всему.
– Большое спасибо, госпожа.
– А теперь мне пора.
– Хорошо, госпожа.
Она оглянулась и посмотрела на башню. Во владениях Смерти все было черного цвета, но там ты мог быть уверен: с тобой не случится ничего плохого. Ты был вне досягаемости зла. Но здесь…
Став взрослым, начинаешь бояться только… как бы сказать… очень логичных вещей. Бедности, болезней. Того, что люди поймут, кто ты такой или такая. Зато ты не боишься, что кто-то мог спрятаться под лестницей. Мир – он ведь не только черно-белый. Ну а чудесная страна детства? Ее можно представить как урезанную версию взрослого мира, но это не совсем так. Скорее наоборот: это как если бы взрослый мир написали большими жирными буквами. И все там было… больше. И было больше всего.
Банджо продолжил мыть пол, а она вышла в залитый солнечным светом мир.
И увидела, что к дому спешат Фиалка и Перепой. О боже размахивал как дубиной каким-то суком.
– Это тебе уже не понадобится, – успокоила его Сьюзен и почувствовала, что страшно хочет спать.
– Мы все обсудили и решили, что должны вернуться. Помочь тебе, – сказал Перепой.
– А, мужество на демократической основе, – усмехнулась Сьюзен. – Там больше никого нет. Они ушли. Не знаю, куда именно.
О боже явно повеселел и опустил свой сук.
– Ну, не то чтобы я не… – начал было он.
– Но там действительно нужна ваша помощь. Ступайте и помогите Банджо навести порядок.
– Банджо?
– Он теперь отвечает за этот дом.
Фиалка рассмеялась.
– Но он же…
– Теперь он самый главный, – устало произнесла Сьюзен.
– Хорошо, – согласился о боже. – По крайней мере, мы можем говорить ему, что нужно сделать.
– Нет! Слишком много людей говорили ему, что надо делать. Он знает, что делать. Просто помогите ему обустроиться, хорошо? Но…
Она посмотрела на о боже и запнулась. Лишь подумала про себя: «Но если Санта-Хрякус вернется, ты ведь исчезнешь…»
– Я, гм, с радостью откажусь от старой работы, – быстро произнес Перепой. – Мне надоело отдуваться за всех богов, пока они отдыхают. – Он бросил на нее умоляющий взгляд.
– Правда?
Сьюзен искоса глянула на Фиалку. «А может, все получится? Ведь она в него вроде бы верит… Впрочем, кто знает».
– Ну хорошо, – сказала она. – Развлекайтесь тут. А я возвращаюсь домой. Не слишком легким выдалось для меня страшдество.
Бинки ждала ее у реки.
Аудиторы явно нервничали. А как это было принято среди них, если возникала какая-нибудь серьезная ошибка, требующая немедленного исправления, они сразу искали, кто виноват.
«Это все…» – сказал один.
И запнулся. Аудиторы существовали благодаря общему согласию, что делало поиск козла отпущения весьма проблематичным. Но потом Аудитор повеселел. В конце концов, если виноваты все, значит, не виноват никто. Именно такое положение вещей и называется коллективной ответственностью. Все можно было списать на невезение или еще на что-нибудь.
«К сожалению, люди могут заподозрить неладное, – сказал один. – Возникнут вопросы».
«А как быть со Смертью? – сказал один. – Он же вмешался».
«Э… не совсем», – сказал один.
«Перестань, это же он подослал девчонку», – сказал один.
«Э… нет. Она действовала по собственной воле», – сказал один.
«Да, но он сказал ей…» – сказал один.
«Нет. На самом деле он специально ей не сказал…»
Один немного помолчал и добавил:
«Проклятье!»
