ступор! Тем более перед тираном, что может уничтожить меня, не вставая с кресла. Надо, наконец-то, узнать, что ему нужно.
На ватных ногах я отхожу от окна и присаживаюсь на край кровати. Нас с драконом разделяет шагов пять. Сорочка на мне довольно плотная, но я всё равно подтягиваю плед и набрасываю на плечи, прикрываю голые коленки.
Шейн молча наблюдает, на его красивом лице ледяное безразличие. Но я чувствую, что это лишь маска.
— Вы поздно, ваша светлость, — выдавливаю я, поправляя волосы, что волнами лежат на плечах. В них появилось ещё больше белых прядей.
— Уже не ждала?
— Если честно, нет.
— Честность, это хорошо. Она тебе понадобится, — задумчиво говорит дракон. — Как твое полное имя?
— Доронина Алиса…
— Ты родилась на земле, Алиса?
— Насколько я знаю, да.
— Кто твои родители?
— Эм-м… — я сглатываю ком в горле, — не знаю.
Дракон стучит пальцами по подлокотнику.
— А кто был прежним хозяином ящерицы?
Я удивлённо хлопаю глазами от такой резкой смены темы:
— Человек на таможне.
— Подробнее, — требует дракон. — С самого начала.
Я рассказываю всё без утайки. Про то как меня перестали видеть, про Пиону, чью судьбу я исполнила, про таможню, где всех ошарашило моё предназначение. И про то как ящерка прыгнула за мной в портал.
— Вы ведь явно меня помните, — говорю я. — Почему отрицали, что мы знакомы? Кто вас ранил?
У меня ещё много вопросов, но дракон недовольно дёргает уголком рта, холодно говорит:
— Здесь я задаю вопросы. А ты — отвечаешь, уяснила?
— Н-но… хотя бы скажите зачем украли мою судьбу!
— Украл… — повторяет за мной дракон, а у меня мурашки бегут от его тона.
Я чувствую как ошейник начинает вибрировать, а потом вдруг тянет меня в сторону дракона. Судя по его ухмылке, это Шейн отдал приказ. Похоже, ему даже необязательно произносить его вслух.
— Не надо, — шепчу я, но Шейн не меняется в лице.
Ошейник больно врезается в шею, и тянет, тянет… терпеть уже невозможно. Я поддаюсь, встаю с кровати. Плед соскальзывает с плеч и с шорохом падает на пол.
Едва не плача, я иду к Шейну, а он наблюдает с ледяной усмешкой. А когда подхожу совсем близко, вдруг перехватывает ошейник рукой и притягивает к себе.
Я испуганно смотрю в жуткие глаза, у меня дрожат ноги. Руками я упираюсь в подлокотники, а Шейн тем временем изучает взглядом моё испуганное лицо.
— Я ничего не крал, Алиса, — тихо говорит Шейн. — Я тебя освободил. Но раз свобода тебе не по душе… то так и быть, я помогу тебе вернуться. Но сначала, ты кое-что для меня сделаешь.
Второй рукой он убирает выбившуюся прядь мне за ухо, легко проводит пальцами по моей скуле, а потом касается ложбинки у основания шеи.
И тут же комнату заливает сияние. Я жмурюсь, до того становится ярко, а Шейн отпускает ошейник.
Я тут же отшатываюсь, да так резко, что не удерживаю равновесие и, рискуя разбить затылок, лечу на пол.
Но упасть так и не успеваю. Под спину меня вдруг подхватывает сильная рука и прижимает к горячему телу.
— Ох… — выдыхаю.
Свет исчезает, я обнаруживаю, что меня держит Шейн. Он уже на ногах, обхватил за талию и почему-то замер, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. Меня держит крепко... и слишком близко...
Смущение бьёт мне в лицо, жаром прокатывается по позвоночнику. От дракона пахнет дымом, цитрусом и свежескошенной травой, мои губы невольно начинает покалывать, словно они помнят роковой поцелуй.
"Какой же этот мерзавец красивый", — мелькает в уме непрошенная мысль. А Шейн уже приходит в себя, отступает, словно сам удивившись, что бросился ловить меня, сухо говорит:
— Осторожнее.
— Теперь беспокоитесь обо мне? — невольно срывается с губ.
— Вы люди такие хрупкие, — кривится Шейн. — А тебе позволено умереть, только если я прикажу.
— Ещё чего...
Шейн вскидывает брови, словно не понимая, чем я недовольна.
Я складываю руки на груди. Меня потряхивает. Лишь усилием воли сдерживаю раздражение, оно настолько сильное, что перекрывает даже страх.
— А как же свобода воли? — спрашиваю.
Дракон закатывает глаза. Ясно… считает, что в его присутствии все должны делать только то, что его чешуйчатое величество прикажет.
Я отступаю к кровати, снова сажусь на край. Голова кружится, а шея ноет.
— Можно спросить?
— Попробуй, — разрешает Шейн.
— Что это за сияние сейчас было?
— Сила твоей искры, — отвечает стальной. — Я лишь её проявил, чтобы поглядеть. Удивительно… чтобы у человека с земли была настолько сильная магическая жила. Может быть, ты бы даже смогла… — он замолкает.
— Что? Что смогла бы?
Дракон неопределённо машет рукой, а мне так и хочется дать ему по лбу. Опять не собирается отвечать! Ну что за...
— Хорошо, — терпеливо говорю я, — так что вам от меня нужно?
Шейн откликается не сразу, он прохаживается по комнате, хмурится, словно решаясь на что-то. Потом смотрит на ящерку. Та сидит на подушке и, вылупив жёлтые глаза, следит за Властителем.
Шейн очень по-человечески вздыхает, проводит рукой по волосам, а потом решительно подходит ко мне и присаживается рядом.
Одну руку он кладёт мне на плечо, заставляя подавиться вздохом:
— Есть одна задача, — твёрдо говорит, глядя в глаза, — с которой ты, Алиса, возможно сумеешь справиться.
А потом дракон начинает расстёгивать свой сюртук…
Шейн расстёгивает пуговицу, за пуговицей.
Я цепенею от нереальности происходящего. Первый порыв — нервно засмеяться, второй — выдать пощёчину с воплем "я не такая".
Но ничего из этого я не делаю, потому что вдруг замечаю, как дракон стискивает зубы, словно от боли, а рука его чуть вздрагивает, отворачивая ткань. Под сюртуком плотная рубашка с золотой каймой, воротник застёгнут под горло.
Не зная, чего ожидать, я смотрю, как Шейн расстёгивает алмазные пуговицы. Одну, вторую… Оголяет чистую бледную кожу. Потом шепчет заклинание, растворяя иллюзию.
Красивые губы дракона сжимаются в линию, а у меня брови ползут вверх от удивления… и от ужаса.
На бледной, сильной груди дракона проявляется жуткая рана. Словно кто-то вонзил кинжал в сердце Шейна и несколько раз провернул вокруг оси. Края воспалённые, кожа загрубевшая, во все стороны расходятся реки чёрных вен. Можно
