не знал, что именно заливал господин Брукс в свой опрыскиватель. В смесь входили табак, вареные коренья, обрезки коры и некие травы, о которых не слышала даже Маграт. Из трубки вылетела струя жидкости. Стоявшему в центре эльфу она попала между глаз и чуть задела двух его товарищей.
Господин Брукс бесстрастно взирал на корчащихся эльфов, пока они совсем не затихли.
— Осы, — сказал он тогда.
После чего пошел, нашел подходящий ящик, зажег лампу и с большой осторожностью и нежностью принялся приводить в порядок поврежденные соты, не обращая ровно никакого внимания на укусы обиженных пчел.
Шон почти ничего не чувствовал, только жуткую боль в руке — такую боль ощущаешь, когда сломана по крайней мере одна кость, к тому же два его пальца выглядели крайне неестественно — так нормальные пальцы не выглядят. Несмотря на то что из одежды на нем остались только подштанники и рубаха, он обильно потел. Конечно, снимать кольчугу не следовало, но трудно сказать «нет», когда на тебя наведен эльфийский лук. Шон знал то, о чем многие люди и не подозревают: кольчуга не слишком защищает от стрелы, особенно если та нацелена вам между глаз.
Его протащили по коридорам к арсеналу. Эльфов было по меньшей мере трое, но лиц их он разглядеть не мог. Шон вспомнил, как в Ланкр однажды приехало бродячее шоу «Валшебный Фанарь». Вспомнил, как зачарованно смотрел на пляшущие по старой простыне нянюшки Ягг изображения. Лица эльфов напомнили ему о тех картинках. На них присутствовали глаза и рты, но выражения эльфийских лиц менялись, словно тени на простыне.
Эльфы почти ничего не говорили. Больше смеялись. Веселые парни, эти эльфы, особенно когда выкручивают тебе руку — просто так, чтобы посмотреть, долго ли ты выдержишь.
Между собой эльфы общались на своем, эльфийском языке. Один из них повернулся к Шону и указал на дверь арсенала.
— Мы желаем, чтобы госпожа вышла, — промолвил он. — Ты должен сказать, что, если она не выйдет, мы с тобой еще поиграем.
— А что вы сделаете с нами, если она выйдет? — спросил Шон.
— Все равно с тобой поиграем, — ответил эльф. — В этом и заключается веселье. Но ведь есть такая штука, как надежда, поэтому она выйдет. Поговори с ней.
Его подтолкнули к двери. Он как можно почтительнее постучался.
— Гм. Госпожа королева?
— Да? — раздался глухой голос Маграт.
— Это я, Шон.
— Я тебя узнала.
— Я здесь, за дверью. Гм. Кажется, они сделали больно госпоже Чокли. Гм. И говорят, что сделают мне еще больнее, если ты не выйдешь. Но тебе не следует выходить, потому что в арсенал им не пробраться, там ведь столько всякого железа. На твоем месте, я бы их не послушался.
За дверью что-то залязгало, потом послышался звук натягиваемой тетивы.
— Госпожа Маграт?
— Спроси, — велел эльф, — есть ли у нее там еда? Или вода?
— Госпожа, они спрашивают…
Вдруг какой-то из эльфов оттащил его в сторону. Двое встали по бокам от двери, а один приложил к доскам ухо.
Потом опустился на колени и заглянул в замочную скважину, стараясь не прикасаться к железному замку.
Раздался какой-то звук, не громче щелчка. Еще мгновение эльф оставался неподвижным, затем почти беззвучно повернулся.
Шон заморгал.
Из глаза эльфа торчало примерно с дюйм арбалетной стрелы. Перья ее были срезаны замочной скважиной.
— Ого, — восхитился Шон.
Сразу вслед за этим дверь арсенала распахнулось, но за ней не оказалось ничего, кроме темноты.
Один из эльфов расхохотался.
— Так тебе и надо, — фыркнул он. — Сам виноват… Госпожа? Ты выслушаешь своего воина?
Он схватил Шона за сломанную руку и резко дернул.
Сдерживая крик, Шон стиснул зубы. Перед глазами поплыли лиловые круги. «Интересно, что будет, если я потеряю сознание?» — подумал он.
Вот бы сейчас рядом оказалась мама…
— Госпожа, — сказал эльф, — если ты не…
— Хорошо, — раздался откуда-то из темноты голос Маграт. — Я выхожу. Но вы должны пообещать, что не причините мне вреда.
— Конечно, я обещаю, госпожа.
— И отпустите Шона.
— Хорошо.
Шон застонал. Если бы на ее месте оказалась мама или госпожа Ветровоск, они сражались бы до конца. Мама права — Маграт всегда была доброй и мягкой…
…Но буквально только что она выстрелила из арбалета в замочную скважину.
Какое-то восьмое чувство заставило Шона перенести вес на другую ногу. Если бы эльф хоть на мгновение ослабил свою хватку, Шон смог бы вырваться.
В дверях арсенала появилась Маграт. Она несла деревянный ящик с облупившейся надписью «Свечи».
Шон с надеждой посмотрел на нее.
Маграт широко улыбнулась стоящему рядом с ним эльфу.
— Это вам, — сказала она, протягивая коробку. — Подарок.
Эльф машинально принял дар.
— Но откроете ее потом. И помните, вы обещали не причинять мне вреда.
Тот эльф, у которого из глаза торчала стрела, скользнул Маграт за спину и занес руку, сжимавшую каменный кинжал.
— Госпожа? — произнес эльф, державший в руках слегка раскачивающийся ящик.
— Да? — смиренно спросила Маграт.
— Я тебе солгал.
Нож воткнулся ей в спину.
И рассыпался.
Эльф посмотрел в невинные глаза Маграт и открыл ящик.
Грибо провел в заточении не самые приятные минуты. С формальной точки зрения, кот, закрытый в ящике, может быть либо живым, либо мертвым. Но определить это можно, только открыв крышку. Именно это действие, связанное с открыванием ящика, определяет состояние кота, хотя ученые ошибаются — на самом деле состояний у кота может быть три, а именно: Живой, Мертвый и Вне Себя От Бешенства.
Шон едва успел отскочить в сторону — Грибо взорвался, будто противопехотная мина.
— Не бойся ты так, — как-то сонно пробормотала Маграт, в то время как эльф отчаянно пытался оторвать от себя взбешенного кота. — Он большой, но совсем глупый.
Она достала из складок платья нож и ударила того эльфа, что стоял у нее за спиной. Удар был неточен, но этого и не требовалось. Учитывая, что у ножа было железное лезвие.
Затем она изящным движением приподняла подол и ударила третьего эльфа ногой под коленку.
Шон заметил, как под белым шелком сверкнуло железо.
Она отпихнула вопящего эльфа локтем в сторону, забежала в арсенал и тут же вернулась с арбалетом в руках.
— Шон, — спросила она, — который из них тебя обижал?
— Все, — ответил Шон слабым голосом. — Но тот, что сражается с Грибо, ударил ножом Диаманду.
Эльфу удалось наконец оторвать Грибо от своего лица. Из дюжины глубоких ран сочилась сине-зеленая кровь. Грибо не отпускал его руку даже несмотря на то, что им яростно колотили об стену.
— А ну кончай, — велела Маграт. Эльф опустил взгляд на
