Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики, на планете десяти тысяч баров

– Звучит просто замечательно, – произнес пухлый человечек с толстой сигарой, появившийся в дверях. – Входите, входите – здесь вас ждут и слава, и богатство. Меня зовут Сид.

Длинный лимузин проскользнул в главные ворота «Сидсли продакшнз» и остановился у павильона номер три.

– Приехали, – сказал Сид, махнув сигарой в сторону павильона. – Только вчера закончили очень интеллектуальный – но вместе с тем эмоциональный – фильм под скромным названием «Зеленое скользкое существо из Марсианского колодца». Декорации на месте, ваш актер здесь, чек в банке – можно включать камеры.

Он провел гостей через большие двери в огромный черный зал. Громко щелкнул рубильник, прожектора обрушили потоки света, и Сид гордо повел рукой.

– Красотища, правда? Эти декорации влетели в копеечку, но Сид дешевкой не занимается!

– Особенно за мой счет! – ехидно заметил Эллиот-Бгр.

– Что вы такое говорите! За качество приходится платить! А это – высший класс.

– А по-моему, дерьмово, – буркнул Билл.

– Ваш парень не просто красив – у него отличное чувство юмора, он любит и умеет шутить!

Сид грозно повел очами в сторону Билла и неприятно ощерился, отчего стал очень похож на акулу. Каковой он, собственно, и был в море кинобизнеса.

Декорации представляли собой убогое воплощение дешевой идеи о том, каким должен быть научно-фантастический фильм. Которых снято легион. Здесь были светящиеся колодцы, генераторы Ван дер Граафа, невероятные механизмы, колоссальные, размером с железнодорожную стрелку, рубильники на электрощитах. И прочие шедевры, которые мы лучше оставим за кадром.

– Первым делом – кинопроба, – распорядился Сид. – Бил, встаньте туда…

– Билл произносится с двумя «л».

– Я дико извиняюсь! Какой чувствительный актер, мне нравится. Легко сыграет и страсть и жалость. Вы меня покоряете, Билл-л-л-л! Начинается ваша карьера – очень скоро ваша звезда вспыхнет на кинонебосклоне и сразу затмит все остальные звезды, созвездия и астероиды тоже.

– В астрономии вы тоже волочете так себе, – сурово осадил его Билл. – Но я могу вам кое-что рассказать о звездах, ха-ха, и о войне и мире.

Увлекшись, он гордо и мужественно расхаживал по сцене, выпятив грудь и сосредоточив все внимание на будущей блистательной карьере, совершенно при этом не замечая окружающих.

– Камера! Звук! Добавьте прожекторов, я хочу видеть блеск у него в глазах, – кипятился Сид. – Вот так. Правая готова, левая готова – поехали!

Было утомительно и скучно, только Билл и Бгр наслаждались происходящим: один – в предвкушении своей славы, другой – в мечтах о грядущем спасении своей расы. Сэр Дудли скрежетал от скуки зубами и время от времени задремывал. Сид плохо осознавал происходящее – у него в глазах скакали зеленые долларовые зайчики. Подсобники, электрики и прочий вспомогательный персонал сначала даже слегка заинтересовались происходящим – такой плохой игры им еще видеть не приходилось. А это говорит о многом. Но и эти вскоре уснули, осыпаемые беззвучными проклятиями оператора, которому приходилось держаться из последних сил – хоть спички вставляй в глаза.

В ход пошли худшие актерские штампы, самые замшелые идеи из мира фантастики. При этом тщательно гасились малейшие искры воображения.

– Получай – получай – грязный инопланетянин! – вопил Билл, брызгая слюной.

– Сид, ты мне нужен!

– Стоп! – заорал взмыленный Сид. – Кто там? Что такое? Там же горит красный свет! Мы тут шедевр снимаем, а вы тут шляетесь!

Он сделал ладошку козырьком и увидел две приближающиеся фигуры.

– А, вот кто это! Это же мой шофер Блуто. Ты что, не соображаешь, куда прешь? Нет, ты у меня будешь в другой раз соображать. Тебя это тоже касается, Шелдон Фастбак, бухгалтер мой дорогой!

– Я потому сюда и приперся, что соображаю еще, что к чему, – зловеще прокаркал Шелдон. – Уж я-то знаю, во что нам обойдется пленка, камеры и профсоюз операторов…

– Попробуй только гавкни что-нибудь про профсоюз! – сразу заорал оператор.

– Извините, я и не думал, – заныл Шелдон. – Я очень люблю профсоюзы – мой сын сам руководит профсоюзом грузчиков, однако, Сид, я должен сообщить тебе пренеприятную новость.

– Моя мамочка! – испуганно взвизгнул Сид.

– Она отлично себя чувствует! Как и твои сестренка с папашей – в тюрьме. Есть новости поважнее, чем здоровье твоей родни. Например, из банка.

Мгновенно наступила мертвая тишина. Воздух холодно зазвенел. Сид, задохнувшись, отшатнулся.

– Что, что – банк? – хрипло выдохнул он.

– Банк объявил…

– Да не тяни ты!

– Банк объявил, что тот чек…

– Не мучь ты меня, это тот маленький, что ли, чек…

– Тот большой чек. Тот самый, что этот придурок тебе всучил. Так вот – он фиктивный!

– Липовый! – взвизгнул Сид.

Голос Сида стал неприятно-холодным, как сама смерть. Он повернулся и грозно выставил палец.

– Блуто – взять! Вон этих мерзавцев – вон!

Огромный тяжелый Блуто был подобен разящему удару грома. «Вон» еще металось эхом под потолком, а он уже схватил Эллиота-Бгр'а и выбросил через черный ход.

– Послушайте! – спросонья не врубился сэр Дудли. – Что вы себе позволяете?!

– Блуто уже себе позволил, дружище, так что лучше помалкивай, – ухмыльнулся Блуто, принимаясь за Билла.

Билл отчаянно забился в железных лапах. Пока Блуто замахивался им, сэр Дудли выступил вперед – и тут Блуто бросил Билла.

Но на пути стоял сэр Дудли. Он попытался увернуться, но оказалось слишком поздно.

Билл влетел в Портал Времени и провалился в бездонный колодец.

Как только Билл очнулся, он сразу осознал две вещи.

Первое: у него совершенно не болела голова.

Второе: он был совершенно трезв.

Оба эти факта были достаточно необычны. Он чувствовал себя отдохнувшим и в отличной форме. Самочувствие было просто великолепное, как в детстве, на Фигеринадоне-2, после долгого воскресного сна. Так бы и лежал себе, наслаждаясь давно забытыми ощущениями, если бы не внезапное осознание факта: совершенно непонятно, где это, черт побери, он лежит!

Билл открыл глаза.

Над ним нависал клепаный металлический потолок.

Негромко звучал сигнал, и, повернув голову, он увидел какой-то прибор со множеством индикаторов.

Послышался негромкий звук приближающихся шагов.

– Отлично! Ты уже проснулся, – произнес чистый ясный голос. – Ну, как мы себя чувствуем?

– Нормально, – уклончиво ответил Билл.

Он поднял глаза и увидел человека невыразительной внешности в докторском халате, коротко стриженного, с худым участливым лицом. Человек держал планшетку, в которую время от времени заглядывал.

– Хорошо, приятель, – как там тебя? Ты был очень плох, когда сюда попал. Солдатский синдром, как мы это называем. Мы, простые смертные, им не страдаем.

Пришлось почистить тебе организм. Сейчас у тебя нет физической зависимости от алкоголя. Твоя печень не в лучшей форме, но другой у нас сейчас нет, придется тебе побегать со старой. Пить тебе, конечно, нельзя. Но это не страшно: там, куда тебя направляют, выпивки все равно не достать.

– А куда это меня посылают? – усевшись на кровати, требовательно вопросил Билл. Вокруг витал густой больничный запах.

– Обычно из нашего госпиталя всех солдат отправляют на Смерть-69. А ты, судя по всему, солдат. Это мы уже выяснили. У кого еще могут быть две правые руки, металлическая нога и имплантированные клыки? Ты наш, парень, до мозга костей наш. Одно не ясно – кто ты такой?

– Рядовой Билл! Вот кто я! Я работаю по заданию Галактического бюро расследований. Какой сейчас год?

Билл не привык четко мыслить и ясно говорить, но сейчас это оказалось к месту.

– Год 943524-й по галактическому календарю, – ответил доктор.

– Это на два года раньше!

Доктор бросил на Билла недоуменный взгляд.

– На два года раньше? Не понимаю, о чем ты говоришь.

– На два года раньше того самого момента, когда я отправился в прошлое. Говорю же вам, я секретный агент ГБР.

– Повторяю свой вопрос. Как тебя зовут?

– Билл. Рядовой Билл.

– Так. Проверка сетчатки и пальцевых отпечатков дала такой же результат. Однако мы сделали полную проверку. Рядовой Билл сейчас оправляется после операции на ноге. Пока ты спал, мы разыскали его по сверхсветовой пространственной телесети.

Доктор щелкнул пальцами. Два санитара втащили телеприемник. Доктор включил его.

На экране появилось изображение бара. За стойкой со стаканом в руке сидел человек, которого Билл сразу узнал, – это был он сам.

– Извините, – обратился доктор к телеэкрану, – извините, рядовой.

Человек за стойкой заморгал, зевнул и мутным взором уставился прямо на них.

– Чшштакое? – неуверенно спросил он.

– Как вас зовут, рядовой?

– Билл. Рядовой Билл. Но с двумя «л», прошу запомнить, мля…