— Это… э-э… интересно, Ааз. Но как получилось, что теперь ты говоришь мне об этом?
— Потому, что если в останусь, то при одном условии: ты проснешься и примешь то, что ты теперь — полноправный партнер в наших отношениях. Чтобы больше никакого такого вздора как «ученик». Это слишком тяжело для моих нервов.
— Ну и ну, Ааз… я…
— Заметано?
— Заметано.
Мы торжественно пожали друг другу руки и я вспомнил, что он отказался совершить этот последний акт, когда впервые принял меня в ученики. Полноправный партнер. Ух, ты. У меня даже закружилась голова.
— А теперь, что за другая вещь?
— Хммм… извиняюсь?
— Если я правильно помню, ты сказал, что тебя беспокоит пара вещей. Какая же другая?
— Ну… она — этот дом.
— Что такого в этом доме? — взорвался Ааз, с легкостью впадая в знакомую схему поведения. — В нем достаточно места для нас и наших друзей, и твоих телохранителей, когда те заявятся, и для Лютика с Глипом, и всех прочих, кто ни забредет.
— Это правда.
— И что еще важнее, он достался нам даром. Это выгодная сделка.
— Скажи, Ааз, это еще раз.
— Я сказал… «эта выгодная»… О…
— С деволами, верно?
— Да брось, Скив. Это же просто дом. Что тут может быть неладно?
— Как ты выражаешься, «ум лукавит». Я пытался засечь, в чем тут уловка, и хочу, чтобы ты проверил меня. Мне надо посмотреть, верны ли мои факты и логика.
— Добро.
— Итак. Деволы — мастера путешествовать по измерениям. Если я правильно понял, они сумели построить эти дома «более внутри, чем снаружи», попросту чуть сместив измерения. То есть, если и мы пронумеруем измерения и Дева будет номером один, то наша дверь находится в измерении номер один, а остальной дом — в измерении — в измерении номер два, четыре или что-то в этом роде.
— А вот об ЭТОМ я раньше не подумал, — признался Ааз, — деволы об этом не очень-то распространяются. Это, однако, имеет смысл. Лавочнику было бы трудно прикидываться нищим, имея сразу за плечами такие хоромы. Если бы я подумал, то сообразил бы, что для хранения своего богатства деволу нужно какое-то потайное место.
— Значит, нам практически подарили собственное измерение, — продолжал я. — Измерение, не числящееся в реестре, и все наше. И даром, а не как иначе.
— Совершенно верно, — кивнул Ааз, но теперь в его голос закралась нота сомнения.
— Чего мне хочется знать, так это к скольким таким ответвленным измерениям имеют доступ деволы, и почему именно это остается пустым? Что находится в этом измерении?
— Наш дом? — предположил на пробу мой учитель.
— А еще что? — не отставал я. — Я заметил, что тут нет никаких окон. Что находится за задней дверью, о чем деволы так и не сказав нам, охотно расстались?
— За задней дверью?
Я отдернул гобелен, показав дверь, замеченную мной во время нашего первого осмотра. Она была из тяжелого дерева с нарисованными на ней странными символами. Ее также держал массивный засов и несколько меньших, но не менее действенных на вид замков вдоль всего косяка.
— Я пытался что-нибудь сказать в то время, но ты говорил мне заткнуться.
— Да, говорил, точно.
Мы оба несколько секунд смотрели молча на дверь.
— Вот что я тебе скажу, — тихо произнес Ааз. — Давай подождем с исследованием этого дела до другого дня.
— Правильно, — без каких-либо колебаний согласился я.
— …И пока мы не расследуем, давай не упоминать об этом другим.
— Я думаю точно также.
— …И партнер?
— Да, Ааз.
— Если кто-нибудь постучит в эту дверь, не отвечай, если с тобой не будет меня.
Наши взгляды встретились, и я дал гобелену упасть обратно, на место.
Здесь и далее в этой главе постоянные реминисценции с романом М. Пьюзо «Крестный отец». Имеется в виду выражение «залечь на матрацы».
Удар, которым добивают поверженного противника (фр.).
Способ действий (лат.).
