Через пять минут Галя, снова топнув ногой, вызвала его назад. В четвертый раз он перед уходом попробовал поговорить. Но у Галки, что говорится, упало забрало, кровь и слезы кипели, срывая крышку чайника. А вдруг правда уйдет! У них скоро будет трое детей — о чем Галка даже боялась думать!
Убеждая ее, что им обоим надо успокоиться, Миша тихо вышел из дома. Дойти успел до лифта — и вот он опять дома.
— Хорошо, твоя взяла. Я не уйду сегодня. Что делать будем? Дальше ругаться? — Эмоции схлынули, и предмет ссоры казался смешным, но нельзя было показать даже тени улыбки.
— Нет, Миша-а-а-а! Я мирится хочу! Прости меня, у меня гормоны… — Галка заплакала в голос, и к полному удовольствию мужа, прекратила скандал.
Он опять укладывал ее спать, рассказывая, как хорошо они будут жить, когда родятся дети.
Утром Миша не один раз дразнил ее позой «сахарницы», притопывая ногой. Галке было стыдно, она смеялась и краснела. А опять поклялась, что ни-ни-ни, никогда больше. И только где-то глубоко-глубоко в душе, на самом донышке сидел довольный червячок — а вот хрен то ты от меня уйдешь! Миша читал все эти ее душевные терзания и «про» и «контра», и тихо смеялся — так и так он бы вернулся через десять минут, ну и … ведь он ей так нужен, это приятно, также — глубоко в душе.
Вечером прибыла Верка, мужиков отпустили в спорт-бар смотреть какой-то важный матч, сами за чаем (Галка) с винишком (Верка) обсуждали события последних дней. Ее поведение Верка одобрила полностью, только жалела, что не видела, как она раз за разом возвращает мужа. Про вероятный отъезд загрустила, но быстро переключилась на другое, но Галка-то знала, что эта проныра все-равно ее найдет.
Глава 25
Куратор появился всего через пару дней. Инструкции были четкими — с работы уволится, через два дня вылет. Михаил спросил:
— А наши родители? Что мы им должны сказать?
— Завтра я встречусь с ними, пригласите их вечером к себе.
Беседа была короткой. Родители, которые помнили Союз и распад 99-х, разошлись молча, не задавая вопросов. Дети уезжают, и уезжают навсегда. Это нужно было осознать, перейти от веселых радостных надежд на совместных внуков, к мыслям о долгой разлуке. Обещание решить проблему с их переездом не было воспринято как реальное. Куратор был жутко раздосадован, его слова тупо не достигали цели, они уже видели впереди одинокую беспросветную старость. Закоснелые наши старики привыкли не верить никому — вариант один, в любом случае — закупать гречку и спички.
Молодым тоже было обидно и страшно — ненужная им способность, подаренная каким-то лукавым богом, типа скандинавского Локи, ломала всю их жизнь. Но выбора не было, и они оба храбрились и «держали лицо» друг перед другом.
Новая жизнь в небольшом закрытом поселке началась со знакомства с временным жильем. Квартира была явно служебной — казенная мебель с инвентарными номерами, минимум самого необходимого. Две маленьких комнаты — кровать, две тумбочки и шкаф в спальне, диван и телевизор в зале. На кухне скромный гарнитур, бытовая техника, два столовых комплекта посуды, один чайник, одна кастрюля и сковородка. Как готовить в таких условиях, Галя не представляла. Она захватила из дома несколько милых мелочей — например любимую скатерть с салфетками. Но положить их было некуда. Хоть постельное пригодилось.
Не успела смирится со спартанскими условиями жизни, как выяснилось самое ужасно — Миша будет жить в офицерском общежитии, фактически — казарме, и приходить только на выходные, если не будут проходить занятия в полевых условиях.
С расстройства она хотела выйти сразу на работу — чтоб не киснуть одной, но с работой тоже вышла задержка — не завершилась стандартная проверка. Целую неделю женщина просто гуляла по улочкам поселка, детально изучила магазинчики, сидела в парке. Наблюдала за детьми и мамашками — скоро ее ждет тоже самое. Блин, тут она выяснила для себя, что ничего, совершенно ничего не знает о детях. Они вели себя ужасно — кричали, бегали и даже дрались. А мамки сидели и беседовали, не видя в этом ничего серьезного.
Представив у себя дома трех таких горластых «ребёнков», Галя пришла в ужас. Её положение пока было не очень заметно, знакомится с местными она стеснялась, поэтому продолжала одинокие прогулки. Пока она даже не звонила матери, не желая ее пугать. Сообщила что приехали, все хорошо, и все.
Жить стало веселее в субботу — утром приехал муж, усталый, но веселый. Помылся, покушал и потащил ее в постель. Своими сомнениями о детях она его насмешила.
— Милая моя, бросай рефлексировать. Все как-то живут, и мы справимся. Давай, приводи себя в порядок, мы идем в гости. Меня пригласил мой коллега, он тоже учится вместе со мной, только на втором курсе. Они с Дальнего Востока, но здесь живут второй год, его жена поможет тебе освоится.
Коллега мужа, Дмитрий, так же не был слишком молод, как ожидала Галка. Мужчина лет 35, с легкой сединой, видно по выправке и разговору, что военный. Его жена Марина, была одной из тех мамаш, которых Галя видела в парке. Молодая, смешливая и уверенная, высокая кареглазая красотка, с пышной гривой до лопаток, была мамой двух мальчишек-погодок Гриши и Саши. Это они так кричали, катаясь наперегонки на велосипедах, потом дрались лопатками в песочнице. При отце дети вели себя потише, что несказанно порадовало Галину.
Марина пригласила всех на пикник, в парк на озеро. Там к ним подтянулись еще знакомые, все закрутилось, и к вечеру Галя чувствовала себя дома. Женщины были внимательны, заметили ее испуг и потерянность, рассказали, что у них выручка и взаимопомощь налажена. Обещали прийти, помочь с квартирой — обжить, помыть, ну и мало ли.
Марина, тихо предупредила:
— У нас не принято огорчать и нервировать мужчин, ты должна быть всегда в настроении. Потому что твой псих может стоить ему жизни, привыкай, подруга.
В понедельник утром мужчины уехали на учебу, Галя опять осталась одна. Сделав зарядку при открытой форточке, позавтракала, и стала думать, чем заняться. На улице был ноябрь, солнечные дни закончились, похолодало, был противный мокрый снег и ветер, для прогулки надо было тепло одеваться. Размышления прервал звонок в дверь, Галя с удивлением ее открыла — Марина и еще две молодых женщины с тортом в руках.
— Доброе утро, засоня! Принимай гостей! Знакомься это Даша и Анна, участницы нашего женского клуба! — Женщины быстро разделись, прошли на кухню. Одна достала принесенные чайные чашки, другая резала торт. Галя немного удивилась такому самоуправству.
— У нас здесь маленький коллектив, мы привыкли запросто. Вот сейчас все малыши у Надежды, тоже члена нашего клуба. А мы посмотрим, чем тебе можно помочь. Ты не должна киснуть дома одна, мы берем над тобой шефство!
Расселись за столом, торт оказался домашним и очень вкусным. Женщины были такими живыми, веселыми, что невольно заразили Галю оптимизмом. Она получила приглашение на два дня рождения на этой неделе, на утреннюю йогу, так что голова закружилась. Потом осмотрели квартиру, решили, что обои нужно переклеить и заменить кое-что из мебели. Уборку и наклейку обоев назначили через пару дней. Галя думала, что они будут делать это своими руками, но утром к ней явилась бригада строителей. Мебель быстро вынесли, ее отправили в кино, а сами приступили к работе. К вечеру комната была свежей и чистой, пахло клеем и новыми обоями, тут подошли новые подруги — кто-то принес шторы, потом привезли новый диван. Чай накрыли в свежей гостиной так же подаренным новым сервизом. Потом все быстро разбежались по домам, предупредив, что утром в девять она должна быть на йоге.
На занятиях Галя оказалась не единственной беременной, всего пришло восемь женщин, одна из них была с животиком, заметно больше Галкиного. Их инструктор поставил рядом, и давал отдельные упражнения, после чего женщины быстро познакомились. Когда Галка собралась домой, оказалось, что зря: сегодня все вместе готовили праздник для одного из детей. Ей поручили делать шапочки для детских костюмов — волк, лиса и так далее. Кто-то собирал на нитку флажки, кто-то шил, все весело переговаривались, потом пили чай с обычной шарлоткой. Домой Галка ушла потрясенной — коммунизм какой-то, она, конечно, слышала рассказы матери о их жизни в период застойного социализма, но видеть подобного не приходилось.
