– Да, если новорожденный окажется мальчиком, – подтвердила Ларра.
– Как бы ты хотела его назвать? – спросила я, прикасаясь к гладкой скорлупе. – Мне случалось читать в различных манускриптах, будто цвет яйца всегда напрямую зависит от будущей окраски вылупляющегося из нее дракона…
– Это верно! – подтвердил умник Марвин.
– Я полагала, ты сама захочешь выбрать для него имя, – словно преподнося мне бесценный подарок, тихонько промолвила царица. – Ведь имя таит в себе частицу нашего истинного предназначения!
Я вновь притронулась к твердой оболочке, скрывающей еще не пробудившегося к жизни наследника Эткина. Я не сомневалась – судьба подарила ему сына. И внезапно в моей памяти воскресло давнее видение, посетившее меня на горе Ранмир: парящий под облаками золотой дракон, могучий и прекрасный, несущий на своей спине смеющегося мальчугана с развевающимися двухцветными локонами. Теперь я узнала в этом мальчике своего сына Люцифера, а дракон…
– Я назову его Элларом – «Первым среди равных»! – сообщила я выжидательно притихшим друзьям. – Я уверена – он станет следующим повелителем драконов, по справедливости унаследовавшим лучшие качества своего великого отца. Эллар! – Я призывно стукнула по скорлупе и неожиданно ощутила ответный удар, идущий из глубины яйца…
На поверхности скорлупы образовалась темная трещина, потом вторая… Нарастающий стук, доносящийся из недр золотистой оболочки, становился все громче. Яйцо покачнулось и упало набок. Треугольный кусок скорлупы отвалился и отлетел прямо нам под ноги, являя моему взору глаз, возмущенно щурившийся в образовавшееся отверстие. Послышался требовательный писк, явно призывающий на подмогу. Я метнулась к яйцу, обхватила его руками и принялась осторожно отламывать фрагменты скорлупы, помогая маленькому дракончику, стремящемуся поскорее вырваться на свободу…
Наконец пролом в оболочке расширился настолько, что новорожденное существо смогло выбраться наружу, потягиваясь и расправляя свои еще слабые крылышки, но воинственно поднимая гребень, отливающий всеми цветами радуги. Его золотая чешуя пускала ослепительные солнечные зайчики, отражающиеся от стен пещеры.
– Красавец! – восхищенно засюсюкал Ланс.
– Боец! – констатировал Генрих, обратив внимание на клыки и когти дракончика, едва родившегося, но уже и сейчас не уступавшего размером крупному пони.
– И это точно самец! – вынес авторитетный вердикт некромант.
– Сам ты самец! – Голосок у дракончика был тонким, детским, но в нем четко прослушивались хорошо нам всем знакомые склочные интонации. – А я – мужчина!
– Этк… тьфу, Эллар! – позвала я, чувствуя: еще миг – и все, точно разревусь от счастья.
– Отличное имя ты мне дала, Мелеана! – Дракончик неуверенной походкой подковылял ко мне и уткнулся носом в мои колени, с любопытством тараща ничуть не изменившиеся сапфировые глаза. – Мне оно нравится!
И тогда я не удержалась. Я со всхлипами осела в мягкий песок, обнимая вернувшегося ко мне друга и сбивчиво благодаря всех причастных к сему невероятному событию: судьбу, Смерть, Аолу – всех совершивших подобное чудо.
– Глупая! – насмешливо пожурил Эллар, облизывая мое мокрое от слез лицо своим теплым языком. Он вел себя совсем еще по–детски. – Они тут ни при чем. Это ты звала меня к себе, а я очень хотел вернуться… Гоблины! – Он иронично цыкнул зубиком, автоматически воспроизводя свою излюбленную гримасу. – Какая же это, оказывается, муторная канитель: Обитель затерянных душ, новая реинкарнация…
– Эткин! – вдруг запоздало заорал только сейчас прозревший и бесповоротно уверовавший в реальность всего происходящего Огвур, насмешив нас всех. – Дружище! Так это и в самом деле ты?!
Малыш Эллар важно напыжился, прочно упирая в песок свои маленькие лапки, и в его писклявом голоске уверенно зазвучало ничем не пробиваемое, абсолютно неисправимое драконье нахальство, давно уже ставшее подлинной визитной карточкой нашего крылатого друга:
– Ах, ты еще в этом сомневаешься, орк упертый? – Возродившийся дракон обвел нас ехидным, смеющимся взглядом и выдал финальную фразу в своей обычной манере, окончательно добивая последние сомнения, если таковые еще оставались в чьем–то сознании: – Да я это, я! Ну что, обормоты, не ждали?
Прошло семь лет…
Не вижу смысла врать, утверждая, будто они стали для меня легкими и безоблачными. Проблем хватало, особенно в отношениях с Генрихом, с которым я прожила куда больше тех шести месяцев, что обещала ему согласно заключенной между нами сделке. Барон неоднократно предлагал мне стать его супругой, но я так и не вышла за него замуж, отлично понимая: этот мужчина – не для меня. Правитель Силя был красивым и неглупым, искренне радел о своем народе и пользовался у него заслуженным уважением. Под управлением де Грея сильфы благоденствовали и множились, понемногу возвращая себе былое величие могучей расы. А несчастная любовь, испытываемая их властелином к легендарной Сумасшедшей принцессе, стала новой сказкой нашего времени, придав барону ореол загадочного героя с трагической судьбой. Похоже, Генрих и в самом деле питал ко мне сильнейшую сердечную привязанность, и, возможно, если бы я переступила через свои эмоции и постаралась, то смогла бы стать ему неплохой женой. Но противоречивое несходство наших характеров, проявляющееся практически ежеминутно, полностью убивало в моем сердце желание идти на компромисс с сильфским владыкой. А почти реальный призрак незабвенного Астора, присутствие коего я ощущала постоянно, прочнее стены отделивший мою душу от души барона, по–прежнему являлся мне во сне, целиком и полностью владея моими помыслами и чувствами. Я продолжала страстно, мучительно и безнадежно любить погибшего принца демонов, на веки вечные затмившего для меня всех остальных мужчин.
Устав от ежедневных ссор с Генрихом, происходивших из моего нежелания подчиниться его лидерству и выполнять в доме сугубо женскую роль, я уехала из Силя, реализовав свою давнюю мечту. Я вернулась в Геферт. Избавившись от власти Ледяного бога, Край Тьмы расцвел. Климат тех мест заметно переменился к лучшему, став намного теплее и мягче. Малоснежная и неморозная зима длилась там всего три месяца – с декабря по март, а лето растягивалось на целых пять, радуя высокими температурами и завидной продолжительностью. Со свойственной мне дерзостью, я официально объявила эти всегда пользовавшиеся дурной славой земли своей законной вотчиной. Я переименовала их в Край Роз – настолько сильно пленилась я дикими бутонами алого шиповника, во множестве произрастающими в окрестностях высокой башни, некогда ассоциировавшейся у людей только с отчаянием и безнадежностью. Марвин с Саймоном применили свое магическое искусство, изменив цвет моей будущей резиденции с темного на светлый, – и вот уже обновленный мраморный шпиль радостно засиял жемчужно–серыми стенами, увенчанными посеребренной черепичной крышей. Замок, отныне зовущийся Башней Надежды, господствовал над всем краем, являясь удивительно величественным зданием, воистину достойным называться королевской обителью. Так я начала строить свой новый мир, свое личное государство.
А ведь я нашла–таки самое подходящее применение для сокровищ Эткина, выделяя всем, желающим поселиться в моих землях, некую подъемную сумму, вполне достаточную для строительства дома и покупки коровы с лошадью. Вскоре в Геферт потянулись люди и эльфы, орки и тролли, выразившие готовность жить под моей защитой, принеся мне клятву вассальной верности. Мы собственными руками дружно возродили столицу моего королевства – прекрасный город Геферт, работая будто проклятые. Не щадя сил, я наравне со всеми копала канавы, таскала камни и лепила кирпичи, заслужив искреннюю симпатию своих подданных. Нам помогали властители соседних стран, выразившие единодушное одобрение моему почину. Из Ширулшэна к нам приехали лучшие эльфийские архитекторы, из Нарроны – направленные моим братом Ульрихом корабельщики, создавшие мой флот. Красногорье прислало нам бессчетные стада тонкорунных овец, Офир – роскошную мебель, а Урраг с Рохоссом – табуны быстроногих скакунов. Большая часть драконов вернулась в родные оазисы Ундоры, но некоторые из них навечно обосновались в Краю Роз, создав ему славу самого сильного магического государства на Земле. Так мой Геферт стал огромным, многолюдным городом, вызывающим восхищение всех прибывающих в него гостей, неоднократно воспетым в балладах странствующих менестрелей и пилигримов. Я никогда не командовала его жителями, предоставив им возможность самостоятельно налаживать собственную жизнь.
