Тепло одевшись, чтобы не замерзнуть, вскоре я уже пыхтел, держа курс на юго-запад по направлению к площади Роксентера. От моего отеля всего несколько кварталов.
Я свернул на Сакс и, тяжело дыша, пробежал через Чэннел Гарденс, дрожа при виде обнаженных статуй, красующихся в покрытых льдом водоемах, и наконец добрался до здания «Спрута».
Начальник службы безопасности возложил ноги на стол, позволяя своим нескольким животам отдохнуть после обеда.
Я поднес к его лицу свое федеральное удостоверение и тут же его убрал.
— Инксвитч, — представился я. — У меня проблема чрезвычайной важности для вашей компании.
Он потыкал пальцами в клавиатуру компьютера, и экран оказался пустым.
— В чем проблема? — спросил он, снимая ноги со стола.
— Ваша мисс Щипли в окошке номер тринадцать, для выплаты мелкой наличности, не получила профессиональной подготовки. Мисс Хапуга не научила ее, как обращаться с семейным «шпиёном»!
— Хо-хо! — проговорил он. Он проверил свой револьвер, взял толстую дубинку, и мы пошли.
Я держался позади. Он вошел прямо в боксы кассиров, как входят в клетки укротители львов, схватил мисс Щипли за плечо и, сдернув ее со стула, потащил в задний стенной шкаф.
Оттуда донеслось несколько резких звуков. Удары.
Очень скоро начальник службы безопасности вышел из помещения кассиров и сказал, проходя мимо меня: «Таков порядок».
Я живо прошел к окошку номер тринадцать. Там сидела мисс Щипли в своей мужиковатой одежде, поджав губы. Под глазом у нее начинал расплываться синяк.
— Инксвитч, — назвался я. — Мне нужно получить двадцать тысяч долларов.
Мисс Щипли постучала по клавиатуре компьютера. Экран оказался пустым. Она выписала расписку и сунула мне ее на подпись. Я подписался: «Томас Джефферсон». Она взяла ее, аккуратно отсчитала из ящика кассы двадцать тысяч долларов и положила к себе в сумочку!
Она поступила неверно!
— А вы уверены, что так и надо? — несколько растерянно спросил я.
— Таков порядок, — враждебно ответила мисс Щипли.
Я вышел. Может, она немного чокнулась? Мне следовало бы дать ей возможность успокоиться и прийти в рабочее состояние.
Я снова зашел в помещение касс.
— Инксвитч, — назвался я. — Мне нужно получить двадцать тысяч долларов.
Она постучала по клавиатуре компьютера. Экран оказался пустым. Она выписала расписку и дала мне ее на подпись. Я подписался: «Джордж Вашингтон». Мисс Щипли взяла ее, снова аккуратно отсчитала из ящика кассы двадцать тысяч долларов и снова сунула деньги к себе в сумочку!
— Минутку, мисс Щипли, — сказал я. — Я не думаю, что вы поступаете правильно!
Сколько враждебности сквозило в ее взгляде.
— Таков порядок, — снова проговорила она.
Я вышел. Может, я называл неверную цифру?
Я снова зашел туда.
— Инксвитч, — назвался я. — Мне нужно получить сорок тысяч долларов.
Мисс Щипли проделала все те же действия, но на этот раз я в качестве угрозы подписался: «Бенедикт Арнольд».
Она достала деньги из ящика кассы…
Да-да, и положила сорок тысяч долларов к себе в сумочку!
— Таков порядок! — крикнула она.
Я сдался.
Я выбрался из помещения кассы и призадумался. Времени прохлаждаться у меня не было. Если я слишком долго буду мешкать, может снова позвонить Гробе и отель предъявит мне еще один счет на восемнадцать тысяч девятьсот тридцать два доллара двадцать семь центов за нанесенный ущерб. Я не мог рисковать.
Я немного послонялся по коридору, и тут меня осенила блестящая идея: мне бы надо пойти назад и увидеться с начальником службы безопасности.
Я без стука вошел к нему в кабинет.
У него на столе лежала куча денег, которую он мгновенно прикрыл своей фуражкой.
— Значит, таков он, ваш порядок, — сказал я и вышел. Быстро прошел по коридорам и передним, которые запомнились мне из предыдущего посещения. Как семейному «шпиёну» мне было о чем доложить. Служащие — жулики! Я нашел дверь, ведущую в офис Мисс «Вселенная».
Постучал.
Она лишь чуть приоткрыла дверь.
— Как семейному «шпиёну», — сказал я, — мне есть что сообщить господину Роксентеру о его служащих.
На своем веку мне доводилось видеть лица, искаженные гневом. Ее лицо исказилось еще почище, чем у тех, других.
— Думаешь, я впущу тебя, чтобы ты тут все вынюхивал и выдавал мои секреты? Убирайся отсюда, ты.
Я ушел.
Ничто из того, что я перепробовал, не принесло положительных результатов!
Поскольку больше ничего в голову не приходило, я просто взял и ушел.
Глава 3
Как же, черт побери, я собирался добраться до дома номер сорок два по Месс-стрит? Бежать туда спортивной трусцой было слишком далеко.
Я побрел по улице. Вдруг — идея! Я увидел полицейскую машину. Подошел. Предъявил свое удостоверение. Сказал:
— Мне необходимо на Месс-стрит по неотложным делам. Доставьте меня туда.
— Мы не мальчики на побегушках у (…) федералов, — сказал, враждебно блеснув глазами, один из сидящих в машине.
Опять неудача.
Я пошел по боковой улице, увидел припаркованные машины и почувствовал облегчение. Лучшим выходом из положения, в конце концов, было преступление. Я отдавал себе отчет в том, что на этой планете потерял форму — вплоть до того, что притупились мои рефлексы работника Аппарата. Я прошел вблизи машин, приглядываясь, не оставил ли кто-нибудь ключ в замке зажигания.
Полное невезение. Я слышал, что машины можно заводить и без ключа, но как это делается, не знал.
Впереди стоял мебельный фургон. Из него вынесли диван и ввозили его в дом на тележке.
Ага!
Я крадучись подошел к кабине. Когда шофер и его помощник скрылись за дверьми, я вскочил в фургон. Ключи здесь были! Я завел мотор, включил передачу и поехал.
Позади я услышал звук чего-то скользящего и падающего. В зеркало заднего обзора я увидел, что из фургона на улицу периодически вываливается мебель.
Затем как шарахнет — это выползло здоровенное пианино!
После этого за мной что-то все время громыхало по мостовой. Что это было, мне оставалось неведомо, но ничто не могло помешать мне остановить Мэдисона. Даже если бы мне позвонили еще раз из Центральной Америки или подсунули пару ядовитых змей вместе со счетом за причиненные разрушения!
Грузовик, не менее пятидесяти футов в длину и довольно высокий, вести было не так-то просто. Много раз я был на волоске от аварии, но наконец, после всех этих страхов, оказался где-то в квартале от дома номер сорок два по Месс-стрит. Улица для мебельного фургона оказалась узковата, поэтому я припарковался. И наконец-то узнал, что там грохотало всю дорогу по мостовой — задний откидной борт грузовика. Должно быть, пианино сорвало его с петель. Я с трудом поднял его и остаток пути прошел пешком.
Верхний этаж гудел, как пчелиный улей. Повсюду сновали репортеры. Стучали пишущие машинки и телексы. Мешки с материалами для всех газет мира подавались из окна, как ведра на пожаре, чтобы по цепочке людей уплыть в ожидающие их грузовики.
Через всю комнату тянулся новый огромного размера лозунг: «Придумай репортаж — любой ценой!»
В другом говорилось: «На первую страницу — или тебе здесь не место!»
Мэдисон находился в самом дальнем помещении, в окружении пишущих под диктовку репортеров, да столь плотном, что протиснуться к нему было невозможно.
Рядом репортер надрывался в телефонную трубку:
— Мне не нужна вторая страница. Мне нужна первая! Послушайте, мистер Язви, может, в «Санкт-Петербургской грязи» вы сегодня и главный редактор, но завтра в «Осторожно, помои», самой паршивой газетенке во Флориде, вы не будете даже младшим! Так что вам, (…), лучше сотрудничать, или сам-знаешь-кто наедет на ваш совет директоров и еще до рассвета посадит нового (…) главного редактора на ваше место… Вот так-то лучше. В заголовки газет. — Он повесил трубку.
Репортер побормотал над потрепанным блокнотом и заказал еще один разговор.
— «Лос-Анджелесская грязь»? Дайте-ка мне Джея-Совершенно-Чокнутого, пожалуйста… Привет, Чокнутый. Говорит Тэд Бродяга, сам знаешь, из чьей организации. Ты вчера не дал нам первой страницы… Хорошо, хорошо. Значит, жена твоего (…) ведущего редактора является главой Национальной ассоциации психического ограбления. Перестань плакать… Ладно. Я согласен. Это что, большая новость, что она присвоила деньги ассоциации и сбежала с главным психиатром? Но, черт возьми, Чокнутый, ты должен усилить контроль над советом директоров! Какого черта! Как, по твоему мнению, сам-знаешь-кто поставил тебя председателем Грязеобливочной корпорации? А, так-то лучше… Так-то лучше, Чокнутый… Ну, (…), тебе совсем не нужно пристреливать этого мерзавца. Просто заставь его поместить Вундеркинда на первую страницу!
