— Честно говоря, с моим нюхом последнее время беда. На него нельзя полагаться. Раньше я считала, что почувствую даже полкапли духов на расстоянии в две сотни шагов. Но сейчас я сижу рядом с вами и ничего… Только запах несвежего сена в тюфяке.
Друид лишь поднял брови.
Я сама не поняла с чего вдруг сказала обо всем этом. Ну запахи и запахи, вопрос в основном касался трупов, а я признаюсь, что принюхивалась к друиду. Кажется, тупею от тюрьмы. А ведь еще не провела здесь и пятнадцати минут!
— В этом нет ничего удивительного.
— Да, тюфяк жутко воняет.
Хозяин леса усмехнулся.
— Я о том, что вы не чувствуете моего запаха. Я его скрываю. Это часть маскировки. В лесу так легче быть незаметным. Да и не только там.
Друид переложил посох из руки в руку и неожиданным образом что-то изменилось. Сначала я почувствовала запах нагретой на солнце дубовой коры, потом примешался дождь и мокрый лес. Аромат все раскрывался, а я, в конце концов, запуталась, что же ощущаю. Знала, что это было приятно и как-то привычно. Так знакомо пахнет в глубине леса. Там, где лучи света рассеиваются, и наступает приятный полумрак.
Я улыбнулась, когда заметила, что друид внимательно за мной наблюдает.
«Если я скажу, что он пахнет мхом, обидится».
— Видите, с вашим носом все в порядке, — пояснил Жан. — А наши мертвецы не пахнут и спустя пять дней. Почему?
— Их душа потеряна.
— Угу, значит, у всех, кто лежал, скажем, десять дней на поле битвы, души на месте. Их же тела пахнут. А у этих месье нет? Не сходится. — Друид опять переложил посох и чудесный запах мокрого леса начал исчезать. — Я, как и служитель, надеюсь, что души еще можно спасти. Но практика показывает, что душа прикреплена к телу еще три дня после смерти, а потом она растворяется.
— И к запаху она не имеет никакого отношения?
— Имеет, но к запаху живого тела, не к запаху мертвого. — Друид потер лоб. — Но мы сейчас о другом. Наши трупы не пахли, когда вы их нашли, и не пахнут сейчас, когда находятся в мертвецкой. Поэтому я спросил у Жиро, когда все же умерли эти люди?.. Как это понять, если тело не пахнет и как бы забальзамировано?
Я пожала плечами. За мыслью друида следить не выходило. Меня оглушил запах, я до сих пор боролась с желанием наклониться ближе к хозяину леса и втянуть воздух.
Совсем ку-ку. Голова в тюрьме просто отказывается соображать. Сижу и думаю о запахах, а меня посадили за убийства!
— В общем, я предложил Жиро поспрашивать, когда же пропали другие. Я знаю, что их не опознали. Но в «Косой блохе» говорили, что Клод кого-то туда приводил, вот про них и разведаем. Уверен, что пропали эти мужчины намного раньше, чем вы приехали.
— И закопали их очень давно, — наконец-то догнала я мысли друида.
— Да. Есть у меня и другая мыслишка. — Жан побарабанил пальцами по древку посоха. — Мне кажется, у вашего дома покоится еще один труп.
Да ладно!
Меня передернуло.
— Прошлой травницы. Мадам Дюж, — закончил друид. — Она пропала неожиданно. В деревне решили, что ушла умирать в лес… Есть поверье, что душа травницы быстрее попадает в крону Великого древа, если встретит смерть в середине леса.
— Но вы говорили, что она не могла войти в лес.
— Не могла и не входила, — подтвердил друид. — Но исчезла.
Я сидела, сцепив руки, и ждала, что еще скажет друид. Он же будто что-то решал про себя. Возможно, с кем-то спорил и довольно долго молчал.
— Почему вы думаете, что ее тело лежит у моего дома?
— Потому что она странно пропала. Никто не видел, чтобы она куда-то уходила. Хотя если бы пошла к реке, то попалась бы кому-то на глаза. В лес, как я уже говорил, она не входила. Поэтому я подумал, что она осталась дома не по своей воле. — Он повернулся ко мне и чуть склонил голову набок. — А знаете, почему ей было запрещено заходить в лес?
— Вы говорили из-за путейки.
— Отчасти так и было. Но вдобавок к этому она тайными тропами проводила в лес алхимиков.
Даже не знаю, чему я удивилась больше. Тому, что травница могла найти некие тайные тропы или тому, что она, по мнению друида, погибла у дверей собственного дома. В любом случае мне это все не нравилось.
— Только после того, как запрет распространился и на нее, в лес никто из алхимиков больше не заходил без разрешения, — поделился со мной друид.
— Если ее найдут рядом с моим домом, то так же могут посчитать, что это я ее убила.
— Она пропала задолго до того, как вы появились.
Я пожала плечами.
Судя по тому как легко повесили на меня другие убийства, у стражей не возникнет проблем с тем, чтобы приписать мне и смерть прошлой травницы. Начальство же приказало найти виновного. И в моем случае стражникам легче избавиться от неудобного трупа, чем искать нового подозреваемого.
Друид сжал мою ладонь. Потеплело почему-то не только руке, но и где-то в груди.
У Жана оказались уютные широкие ладони.
— А алхимик с проклятием, месье Фуаскаль? Его арестуют? — поинтересовалась я.
— Пока за ним присмотрят. Моего слова для ареста недостаточно. Проклятие должен подтвердить служитель из храма Великого древа. За ним послали. Сначала он поговорит с вами и посмотрит на браслет, я его оставил Жиро. Потом он пойдет вместе со стражниками к алхимику.
Друид с осторожностью погладил большим пальцем мою ладонь.
— Значит, надо ждать? — Я тоже незаметно провела по загрубевшей коже друида.
— Надо. — Он снова откинулся на стенку и прикрыл глаза. — Если ничего не получится, я без шума выведу вас отсюда. Как вы и хотели.
Я посмотрела на спокойное лицо друида и тоже оперлась спиной на прохладный камень.
Глава 15
В окошке под потолком свет постепенно сменился темнотой. В камере похолодало, и я зябко потирала руки. Ночь подкрадывалась, а Жиро все не появлялся.
За все время мы с друидом обменялись всего парой фраз. Он будто спал, а я все думала и думала. О трупах, об убийце и ансульцах, которые так хорошо меня приняли. Бежать из Ансули не хотелось, но, вероятно, другого выхода нет.
Я встала и подошла к решетке. Толстые прутья при усилии проворачивались в гнездах. Кто-то халтурил и не укрепил основания. Я думала мне придется срывать дверь с петель, тогда бы сил могло не хватить. Оказалось, все проще.
Прутик с противным скрипом провернулся и пошел вверх.
— Не надо ломать решетку, — ага, друид не спал! — Я сказал, что выведу, значит, выведу. Но хорошо бы еще подождать.
Он не поднялся с тюфяка, но хоть глаза открыл.
— Уже вечер. — Я указала на потемневшее окошко. — Сколько еще ждать?
— Надеюсь, недолго. — Друид потер глаза. — Жиро придет, не сомневайтесь.
— Вы так в нем уверены?
— Мы знакомы почти пять лет, и он ни разу не подводил. Жиро может казаться недалеким стражником, готовым забыть обо всем из-за женщины или попойки, но он держит свое слово.
Я оставила решетку в покое и снова плюхнулась на тюфяк. У меня, конечно, не было такого доверия к Жиро, как у друида, но ничего не случится, если я еще посижу. Сломать решетку всегда успею. Наверное.
— Вы лучше думайте о чем-нибудь хорошем, расслабьтесь, — посоветовал друид.
О хорошем? О чем бы таком подумать? Так-так.
Виселица, точно! Она на возвышении и с нее открывается замечательный вид!
— Меня обвиняют в убийствах, — сказала я с усмешкой. — О хорошем думать не получается.
— А вы просто представьте, куда бы хотели пойти, когда выйдете.
Друид с улыбкой посмотрел на меня.
— Подальше отсюда, пока это все чего я хочу.
— А я хотел бы пойти на авеню Пренсипель к Мари-гадалке.
На лице хозяина леса проступило почти мечтательное выражение. Я даже не удивилась, когда он чуть понизил голос, будто сообщал секрет, и продолжил:
— Она заваривает особые травы. И напиток подбирает под характер заказчика. Такого вы не пробовали.
— Почему же она гадалка? — я непроизвольно тоже начала улыбаться.
