— Он выбрал фразу, которой, по его мнению, принято начинать диалог.
Я задумчиво почесал в затылке. А ведь действительно…
— Голос был ровный, без акцента? — продолжала она.
— Без акцента. Нормальный человеческий голос.
Толстяк в погонах задумчиво пометил что-то в блокноте.
— Хорошо, что было дальше? О чем вы подумали?
— Ну, мы подумали, деревенские шутят, залезли в коробку. Как бы чего не сперли…
— Что вы ему ответили? Кто из вас ответил?
Я снова почесал в затылке.
— Честно сказать, не помню. Кто-то из нас сказал что-то. Вроде «ты кто». Или «кто здесь».
— Что было дальше?
— Да! Юрик сказал: «че за фигня?». А он тут же выпалил: «позвольте представить нашего сегодняшнего гостя». И замолчал. Типа представил.
— Откуда шел звук?
— Из коробки.
— Ничего при этом не открывалось, никаких отверстий?
Я помотал головой.
— Опишите коробку, — попросила она.
— Ну… Похожа на картонную по цвету. Без надписей. Только не картонная.
— Почему не картонная? Вы ее трогали?
— Нет. Но мне кажется, это не картон.
— Почему?
— Не знаю.
— Так что за материал?
— Не знаю.
— Пластик?
Я молча помотал головой. Ну откуда я знаю, в самом деле? Не трогал же я его.
— Хорошо, Роман, что было дальше?
— Я точно не помню. Ну… завязалась беседа. Мы уже поняли, что это не шутка, а что-то непонятное. Отвечал он очень быстро. Говорил поначалу отрывистыми фразами. Спросил пару раз голосом Юрика «че за фигня». Спросил женским голосом «как вас представить?» Ну, мы назвали имена, а дальше пошло легче.
— Насколько быстро он говорил?
— Слова произносил медленно и разборчиво. А вот отвечал моментально, не задумываясь. Говорил все увереннее и точнее… Ну, словно десять словарей успевал пролистать между фразами. Стал обращаться к каждому по имени, и вел одновременно несколько разговоров, я не успевал следить, что он говорит остальным.
— Как же вы узнавали, к кому он обращается?
— Не знаю… — растерялся я. — Как-то узнавали, он то по имени называл, то интонацией показывал…
Толстяк в погонах снова что-то пометил в блокноте.
— О чем он спрашивал? О чем рассказывал?
— Сказал, что он космический пришелец.
— Это он так сказал «космический пришелец»? Или вы его так назвали?
— Он. Я, говорит, космический пришелец. Прилетел на нашу планету из далекого космоса. Потом спрашивал всякие глупости.
— Что именно?
— Меня спрашивал, сколько мне лет, есть ли у меня дети, кем работаю и доволен ли работой.
— Он рассказывал, откуда прилетел?
— Из далекого космоса. Больше ничего не говорил.
— А что собирается делать, рассказывал?
— Нет, — я помотал головой. — Он вообще не рассказывал, он спрашивал. В какой-то момент спросил, что имеет смысл посмотреть в Москве. Но я не думаю, что он всерьез туда собирался.
— Почему? — спросила женщина.
— Ну… — я задумался. — Это было похоже на урок языка, как туристов учат. Типа, расскажите о достопримечательностях. Я как-то не представляю, чтобы эта коробка всерьез собралась ходить по музеям…
— Ясно. Какие еще были вопросы?
— Ну, сначала вопросы были простые, потом все сложнее. Все вместе длилось минут десять, не больше. Он спрашивал, что такое сон. Как снятся сны, и что ты чувствуешь. Может ли человек не спать вообще, что будет с ним из-за этого. Потом спросил, какой смысл игры в бильярд. Я рассказал. А потом — спросил, что такое чувство юмора. Я не смог ему ответить, что такое чувство юмора. Тогда он прекратил со мной разговаривать и спросил у остальных, что такое чувство юмора. Ну мы попытались объяснить, типа, это когда неожиданный ход, когда абсурдная ситуация, когда смешной ответ, когда смешно, короче. Он опять: что такое смешно? Если над кем-то подшутили, выходит, его обманули, подшутить — это смешно? Лидка говорит: смешно — это вроде щекотки, только когда не щекотят. Он сказал: спасибо, всего доброго. И стал двигаться в лес.
— Всего доброго или до встречи, до свидания? Или прощайте?
Я покачал головой.
— Про новую встречу он ничего не говорил. Но и «прощайте» тоже не произнес. Он уже к тому моменту отлично владел языком.
— Хорошо. Он пополз в лес. Как он двигался?
— Просто как коробка. Полз. Плавно. Словно коробку на шнуре тянули, только шнура не было. Мы за ним. Он быстрее. Мы бегом. И вышли к этому его черному конусу. Он в нем исчез и всё. А я достал наладонник и начал щелкать конус со всех сторон, пока Юра не сказал, что тут может быть радиация. Тогда мы ушли.
— Его, то есть коробку эту, вы сфотографировать не догадались, только сам корабль?
— Нет, он нас как-то разговором отвлек… Знаешь, когда собеседник без паузы с тобой говорит, такое ощущение, будто ты на скорость отвечаешь… Подумал, ответил, не успел вздохнуть — а он тебе бац, и новый вопрос. Надо было конечно фотку сделать, но я не догадался. И не думал, что он так быстро уйдет.
— Как он ушел в свой черный конус? Там люк открылся или что?
— Мы не заметили. Может, поднырнул как-нибудь. Там трава высокая, да и двигался он быстро, мы отстали.
— Последний вопрос: сколько времени прошло между грохотом в лесу и появлением коробки?
Я задумался.
— Трудно сказать. Не десять минут, а побольше. Но и не час. Минут тридцать наверно.
Женщина кивнула. Бородач в халате по-школьному вытянул руку и козлиным голосом произнес:
— У меня два вопроса. Во-первых, откуда известно, что пришелец один?
Я пожал плечами.
— Мы говорили с коробкой. Может это не пришелец и не скафандр, а просто выносной микрофон. Но коробка называла себя «я». И в мужском роде. Типа «я прилетел».
— Спасибо, — кивнул бородач. — И второе: откуда информация, что это пришелец?
Я открыл было рот, чтобы снова повторить, что это он сам так сказал, как неожиданно за меня ответил толстяк в погонах:
— Тарелка-то есть, и до сих пор там стоит. Штука неземная, факт.
Женщина в халате вскинула руку:
— Роман, а теперь постарайтесь сосредоточиться, вспомнить весь разговор и сказать, пришелец вел себя дружелюбно или враждебно? Он пытался навязать что-то или просто расспрашивал?
Я помотал головой.
— Ничего враждебного он не говорил. Дружбы тоже не обещал. Нормально говорил. Просто спрашивал внимательно. Вот вы сейчас меня расспрашиваете — дружелюбно? Вот и он так же. У меня, кстати, к вам вопрос: прошли уже скоро сутки, он за это время ни с кем, кроме нас, больше не пообщался, ничего не сделал?
Женщина повернулась к толстяку в погонах. Тот нехотя покачал головой:
— Нет. Но тарелка на прежнем месте.
* * *
Комнатка, где меня поселили, напоминала гостиничную, хотя запиралась снаружи на замок, и на окнах стояли решетки, несмотря на пятый этаж. Здесь был санузел, шкаф, тумбочка, покрытая белой скатеркой, и даже маленький телевизор. Его я немедленно включил, и он заработал. Я пощелкал каналами, но везде шла сплошная реклама. На одном канале дрались два известных депутата. Дрались скучно: сгорбившись, покраснев, крепко держали друг друга за локти, каждый пытался вырваться и оба практически синхронно орали «вы мерзавец!» Пиджаки скошенно топорщились на них как латы средневековых рыцарей. Хрупкая ведущая тщетно пыталась их разнять. Я выключил телевизор и достал наладонник. Удивительно, но меня и здесь не обыскивали.
Комментариев в мой дневник навалилось столько, что я даже не стал их читать. Интернет тут ползал почему-то еще медленней, чем на реке Медведица. Я пробежался по крупным новостным сайтам, но там царил обычный мусор — шумно разводились в суде наши эстрадные звезды, падали акции какого-то Финпрома, в Египте перевернулся танкер, в Питере ограбили священника, но о пришельцах ничего не говорилось. Тогда я набрал слово «пришелец» в поисковике, и по счастью наткнулся на новую статью профессора Пиколя.
«Идут вторые сутки контакта, но, к сожалению, мало кто представляет масштабы опасности, зависшей над нами.
В нашем обществе все решения принимает социум, точнее его верхушка. К сожалению, этот механизм сильно снижает и без того невысокий интеллектуальный потенциал человечества. Нам хотелось бы думать, что социум усиливает мощь человеческого разума, и это усиление прямо пропорционально количеству членов социума. Но такой зависимости нет. Более того — зависимость обратная. Если отдельный человек в силах принять решение оригинальное, то социум принимает решение коллегиальное, а значит, компромиссное. В таком решении делается попытка учесть интересы и мнения всех влиятельных сторон, поэтому чаще всего компромиссным является решение не предпринимать никаких действий или отложить принятие решения.
