Ехидная улыбка бармена расширилась до злостно дружелюбной усмешки.
– Да и так не поймут. Кто в здравом уме и твердой памяти в полдень пьет лимонад, да еще который дороже вина? – хмуро сказал он, занося руку с пластиковой черной бутылкой над лотком.
– Я пью. – Холодно сказал я и потянулся за трубочкой.
Лоток проехал в глубине стойки, а цифра 1050 моргнула и сменилась на 1049,5. Я выудил из лотка бутылку и установил на стойку. Продолжив забивание трубочки, я углубился в раздумья, что же имеет место быть – то ли неизвестно за что свалившаяся сумма денег, то ли дико дешевые цены.
– Ого! Богатенький какой! – ответили мне из-за спины. – Уж не премиальные ли получил? – Голос был низкий и чуть гнусявый. Из-за спины веяло эдаким восковым весельем, прикрывающим внутреннюю гнильцу. – Тогда надо проставляться. – Резюмировал голос и его поддержали два дружных «Ага!».
Я чиркнул зажигалкой и начал распыхивать трубку, окружая себя вонючей завесой. Дождавшись, когда за спиной раздадуться три громких чиха, я подхватил бутылку, и отвалив от стойки, отправился на ближайший к двери столик, на который падало немножко света и на котором сохранилась нетронутая стопка салфеток.
Гигантских размеров белобрысо-рыжий сержант и двое от входа проводили меня взглядами, насколько хватило повернуть шеи.
Прошествовав сквозь их тупые злобные взгляды, я плюхнулся на табуреточку спиной к залу, лицом к двери, с грохотом уронил пакет на пол и установил бутылку на стол.
Через пару секунд троица, проигнорировав грохот пакета, выплыла из-за спины и перекрыла падающий из двери свет.
– А употребление наркотиков в общественных местах запрещено уставом, старшенький, – прогнусил сержант, усаживаясь напротив меня и устремляя куда-то в лоб взгляд стеклянно-зеленых глазок.
Я посмотрел, как капрал, взяв мою бутылку, читает этикетку, поднял с пола и уронил на стол свой баул и рассеяно ответил:
– А это религиозный ритуал, или, в переводе на понятный вам язык, рапорт Творцу с просьбой уберечь ваши жизни.
Рядовой опасливо покосился на металлически грохнувший пакет и настороженно поднял взгляд на меня. Я деловито распутывал завязки.
Капрал поставил на стол бутылку одновременно с доставанием мной одного из маленьких пакетиков. Нащупав его содержимое, я все с тем же деловитым лицом быстро развязал тесемки, достал пистолет и обойму и с лязгом воткнул обойму в рукоять. Большой палец стронул рычажок на боку. Пистолет тихо пискнул и зажег на боку красную лампочку. Я поднял и направил пистолет на сержанта и холодно отцедил, вытаскивая из баула пачку бумаги:
– Сержант, освободите мой стол.
Троица пару секунд изучала, как я деловито достаю из баула бумагу и стило. Затем они, грохоча табуретами, вскочили и переместились к двери.
– Я тебя с патрулем познакомлю! – прошипел сержант, выпрыгивая сквозь закрывающиеся створки.
– Извини, подружка, у меня другая ориентация. – Буркнул я в закрывающиеся двери. Поставив пистолет на предохранитель, я кинул его обратно в пакет и посмотрел на свою бутылку. Ощущение было, будто капрал обмазал ее дерьмом.
Вздохнув, я поднялся, перекинул авоськи на соседний столик, и в гробовом молчании, замаскированном бульканьем музыки под потолком, сходил к стойке за второй бутылкой.
Усевшись, я еще раз вздохнул, свинтил пробку и хлебнул.
Жидкость на вкус напоминала сок, но вкусовые рецепторы, быстро распробовав состав, сообщили, что это гораздо полезнее. Охотно хлебнув еще, я выдвинул стопку бумаги на свет, падающий через входную дверь. Лист с текстом, отпечатанный капитаном, лежал наверху. Я пыхнул дымком и углубился в чтение.
"Форма 12А, Отчет об операции, заполняется от руки на бумагу в единственном экземпляре лицом, осуществлявшим действия, приведшие к изменениям стратегической обстановки на планетах, пригодных для обитания или в целом в КВР. (Форма 12Б, отчет о наблюдении операции, заполняется лицом, не осуществлявшим такого действия, но присутствовавшими при совершении таковых. Далее применимо к обеим формам).
В отчете указывается:
1) Место или места, в которых поводились действия;
2) временные интервалы совершения действий;
3) примерная ориентация внешних объектов, на которые обращалось внимание отчитывающегося;
4) субъективные мысли, идеи и т.д., генерированные отчитывающимся при совершении действий.
5) субъективная оценка результата сделанных действий (по желанию).
Отчеты напрямую, или через курьеров, или по командному каналу и далее напрямую подаются в ближайший офис Секции данных, Департамента, в котором служил или работал отчитывающийся на момент выполнения действий. (В случае, если перевод произведен в процессе действия, отчет отправляется в СД департамента, где отчитывающийся находился на момент окончания действия).
СД сохраняет оригинал отчета и предоставляет копии всем заинтересованным лицам (по запросу).
Никаких дополнительных требований (кроме вышеуказанных) к написанию и направлению форм 12А и 12Б нет.
Ни один служащий ни одного департамента не имеет права перехватывать отчеты, направленные в СД, а так же осознанно мешать их целостной доставке (включая искажение содержимого)".
Когда я дочитал, у меня появилась потрясшая меня самого по гнусности замысла своего мысль.
Перечитав инструкцию и убедившись, что в ней нет запретов на написание отчетов по-русски, я злобно захихикал.
– Хорошая получиться шутка! – просмеялся я себе под нос.
– Извините, старшсерж, – осторожно спросил кто-то из темного угла стола.
Оторвавшись от собственных гнусных замыслов, я увидел низкого плотного рядового с усталыми умными глазами. От него исходило доброе-доброе желание помочь, даже если это будет невыгодно самому.
– А? – состороил я дружелюбную морду.
– Старшсерж, извините, что высказываюсь. Просто эти… пьянчуги сволочные, которых вы отшили, на самом деле могут пойти за патрулем. А вы, гляжу, куда-то летите. Вот я и подумал – может, вас подбросить?
– Пасибо, рядовой. Только я хотел бы допить это. – я кивнул на литру. – Кстати, если вы сгоняете до стойки за стаканом и поможете мне быстрей с ней справиться, мы уберемся отсюда скорее.
Глаза рядового удивленно округлились. Пару секунд он стоял с глупым лицом переваривая мое предложение, а потом неуверенно улыбнулся и сорвался к стойке.
Вернувшись со стаканом, он сел напротив, скромно поставил стакан на стол и уставился в мой подбородок.
– Че стесняешься, наливай. – кивнул я ему на бутылку. Он покосился на соседний столик, где гордо стояла первая, не вскрытая бутылка и осторожно спросил:
– А вы не из этих… не помню… не тронь мое… в смысле, мне не придется допивать ее всю? Тогда мы здесь точно просидим долго.
– А что, он в тебя не лезет? – хихикнул я.
– Нет, лезет, но я не могу, точней, не хочу настолько, что не могу, пить это залпом. Только по глоточку. – тихо уронил он в основание бутылки.
– Вот и я так же, поэтому и позвал тебя на помощь. – жизнерадостно воскликнул я. – А эту – я кивнул на соседний столик. – трогали они и мне из нее не вкусно. А эту будешь трогать ты и из нее мне будет вкусно. Ты никогда не замечал, что некоторые что-нибудь потрогают – и как дерьмом обмажет. А некоторые, ты, например, – наоборот, как… как жизни плеснут?
– Замечал, сэр. Спасибо, сэр, Вы тоже, сэр. – задумчиво сказал он, наливая стакан. Сделав два глотка, он поднял взгляд, в котором были боль напополам со сменяющей его неуверенностью, и тихо сказал:
– Только я думал, что я ненормальный, больной, что я это вижу.
– Конечно, ты ненормальный! – бодро воскликнул я, чувствуя, как во мне, поднятый из комы раствором витаминов, просыпается пророк. – Но не больной. Это большинство больные, и поэтому болезнь считается нормой. Но подумай: если ты можешь притвориться таким, как они, просто не хочешь, а они не могут притворится таким, как ты, хотя и хотят – кто из нас больные – мы или они?
Я метнул подмигивание в его широко распахнутые удивлением глаза, стукнул стаканом об его и отпил большой глоток. Машинально последовав моему примеру, он поставил стакан на стол и задумчиво в него уставился.
Я, попыхивая в потолок трубочкой, смахнул бумажку в авоську, сунул стило в карман и начал гадать, сколько времени ему потребуется, чтобы осмыслить подброшенную мною мысль.
– А-а-а-а… сэр. – посмотрел он на меня всего лишь через минуту десять. – А не подскажете, что мне с этим делать?
– А подумай, в каком департаменте скапливаются прибабахнутые?
Судя по счастливой улыбке, он нашел ответ, но огласить его не успел, поскольку дверь распахнулась с возгласом:
– … добро пожаловать, сэр!
В бар, громко топая ботинками скафандров, ввалились четверо.
Передний, со значками лейтенанта, попробовал бегло окинуть бар гордым взглядом, но споткнулся о мое спокойное лицо.
– Старшсерж, встать! – выпалил лейтенант.
