- Спасибо за приглашение, Элия, я получил редкое удовольствие, есть, над чем поразмыслить, - спасая кузена от жалких попыток оправдания, серьезно промолвил Лейм.
Поклонившись кузине, он коснулся протянутой в приветствии руки очень нежным поцелуем, полным всей бездны невысказанных строгими словами чувств. Зеленый взор отражал восторг счастливого любовника вперемешку с интеллектуальной радостью мыслителя, получившего в подарок ворох замечательных идей. Преобладающее чувство не смогла бы сразу определить даже сама Богиня Любви.
Одновременно с Леймом в сознании богини раздался и еще один весьма громкий голос. Ральд кан Раган, Разрушитель в силу божественного дарования, тоже решил поприсутствовать в зале и получить более полное представление о том, на кого он собственно отныне работает. Мужчина сидел на балконе для приглашенных гостей под защитной завесой, чтобы не пугать младшее поколение лоулендцев зловещим излучением сути. Хотя Элия, передавая днем раньше приглашение, не без ехидства заметила, что из него вышло бы замечательное наглядное пособие для лекции.
- 'А мне понравилось, я, оказывается, такой неназываемый и важный, - ментальный образ Разрушителя лучился смехом и в то же время некоторой оторопью от переваривания значительного объема уникальной информации. - Надо будет обязательно Элегору кристалл с записью передать. Пусть тоже погордится, как покровитель! Как думаешь, у меня запись не испарится?'
- 'У тебя не должна. Кому, как не Служителю Равновесия, хранить в памяти все подробности, а уж буйному герцогу и подавно лекция на тему соблюдения баланса не помешает. Так что если вдруг с кристаллом какая трагедия приключится, я времени не пожалею, явлюсь и персональную лекцию прочту', - клятвенно заверила богиня собеседника, мысленным взором видя, как содрогаются от сдерживаемого смеха могучие плечи, затянутые в сине-зеленый колет поверх голубой рубашки и отплясывают рассыпанные по плечам косички шикарной шевелюры Ральда.
Тем временем Лейм закончил восторженное описание впечатлений от выступления кузины и получил свою долю признательности. Бэль, наряженная по случаю визита в древние стены Университета во взрослое темно-зеленое платье с серебряным шитьем, вежливо промолчала. Тяжелая рыжеватая коса из кучи мелких прядок, заботливо собранных горничной Орин и перевитых зеленой лентой, качнулась в такт движению головы.
Девушка почти раскаивалась, что уканючила Лейма взять ее с собой 'в свет', туда, где опять собирались творить нечто суперски интересное без нее. С развлечением вышел облом! Подозревать любимого брата в обмане Бэль не могла и начала сомневаться в очередной раз в другом: так ли увлекательны все эти взрослые занятия, которым посвящают кучу времени старшие родственники? Тут уж выходило одно из двух: или она, Бэль, пока не доросла до осознания занимательности дел или сами дела по своей сути не столь уж интересны. Вот так вышло и с лекцией Элии.
Честно сказать, сам лекторий юной принцессе понравился. А вот куча разного народу, активно излучавшего пестрый набор эмоций и долгая-долгая, очень умная, жутко скучная временами лекция, за которую попа устала сидеть на не слишком мягкой лавочке - не очень. Вся эта похожая друг на друга как близнецы куча Сил, находящихся друг с другом в загадочных отношениях, надоела ее юному высочеству почти мгновенно. Немного оживилась Бэль только в самом конце лекции, когда Элия заговорила о загадочных живых служителях Равновесия. Это было жутко таинственно. Чуть-чуть страшновато, но так же и жутко интересно. Вот обо всех загадках и стоило расспросить старшую сестру, но не сейчас, когда она заявила, что такие тайны не для каждого.
Покинув шумный лекторий, вовсю обсуждавший сенсационную лекцию принцессы, сама богиня и Лейм с Мирабэль телепортировались в покои старшей принцессы, оставляя брата-декана и ректора на растерзание толпе любопытствующих студентов.
Глава 2. Дела домашние, или о политике, ревности и любви
- Как тебе, детка, лекция? Не жалеешь, что пошла? - поинтересовалась Элия, встряхивая головой. Выпущенный на свободу водопад волос рассыпался по плечам, зажигая темные искорки в изумрудных глазах принца Лейма. Он уже мечтал коснуться этого сокровища, ощутить шелковую мягкость на своем обнаженном теле, под руками, на груди, почувствовать, как волосы Элии спускаются, скользят все ниже, гладя и подразнивая.
Утомленная долгим сидением на одном месте, Бэль закружилась по комнате, щебеча на ходу:
- Нет, Эли, я еще ни разу в Университете не была, только долго сидеть и слушать устала, особенно поначалу тяжело было, - девушка крутанулась на паркете в последний раз и метнула на кузину виноватый взгляд.
Лейм улыбнулся такой непосредственной искренности и тут же напрягся, сосредотачиваясь на чем-то, доступном только его слуху. Потом промолвил: 'Сейчас буду', и обратился не без сожаления к дамам:
- Прошу прощения, мне нужно отлучиться. У Ноута какая-то срочная просьба, он едва дождался, пока я освобожусь.
Зеленоглазый принц мечтал остаться наедине с Элией, когда Бэль оправится на занятия к Итварту, и отнюдь не за тем, чтобы вести философские разговоры. Но, увы, зов брата судил иное.
- Жалко, - согласилась принцесса с огорчением Лейма, улыбаясь такой улыбкой, что принцу сразу стало ясно она в курсе очередной порции его тайных мечтаний и одобряет их.
- Но я вернусь, - пообещал Лейм весьма пылко, даже Бэль обернулась в легком замешательстве и уставилась на брата, анализируя сложный комплекс излучения его ярких эмоций.
- Не сомневаюсь, - промолвила богиня вслед покидающему ее гостиную кузену.
Принц Лейм шел к покоям Ноута, когда дорогу заступил Нрэн. Даже если Бог Войны просто встречался с кем-нибудь в замке без тени дурного умысла, все равно возникало неуютное ощущение грозного препятствия на пути. Смерив младшего брата суровым неодобрительным взглядом желтых глаз, впрочем, по-другому Нрэн смотрел на родственников редко, если не брать в расчет Элию, старший принц процедил формальное приветствие:
- Прекрасного дня, брат.
'Сгинь с глаз и из жизни моей', - почудилось Лейму. Молодой бог ясно улыбнулся, благожелательно ответил:
- Тебе того же, брат, - и проследовал далее по своим делам.
Нрэн скрипнул зубами (не будь они по твердости близки к алмазам, непременно уж стерлись бы в порошок) и сжал руки в кулаки, стараясь держать пальцы подальше от рукояти кинжала. Как ни неприятно было признавать Богу Войны, стремящемуся к ровному, читай равнодушному, отношению к членам семьи, Лейм невыносимо раздражал его. Настолько, что принц в последнее время почти ненавидел младшего брата. И опять всему виной была ОНА, Элия. Его мучительница, его возлюбленная, оказавшая мальчишке милость, приблизившая того к себе, разделившая с ним ложе. Нет, самого Нрэна не отвергли, сменив на свежего, милого и ласкового юнца, да и никого другого из нахальной, шумной когорты родичей, оживившихся после оказанной Лейму чести, не поощрили в ухаживаниях. Изрядный фингал под глазом Клайда и затрудненное дыхание Кэлберта были весьма наглядными свидетельствами твердой позиции Богини Любви. Ох, и погонял он после этого 'любимых' родственников, устроив внеплановые военный сборы. Но даже сознание этого факта не утешало снедаемого ревностью и завистью бога.
Принц невыразимо бесился, чувствуя запах брата в покоях кузины, на ее коже, чувствуя безмятежное сияние счастья Лейма. Последнее вгоняло Бога Войны в ярость, выросшую из недоумения и жгучей зависти. Как он смел быть так счастлив, сопляк? Спокойно счастлив! Сам Нрэн, даже пользуясь милостью Элии, страдал, бесконечно терзался ревностью и мучительными сомнениями: надолго ли он приближен к любимой, не в последний ли раз его приглашают к себе, не вышибут ли за дверь за малейший проступок, неловкое слово? А Лейм.... Его безоблачная улыбка была мрачному Богу Войны как удар серпом по яйцам. Лейм не переживал и не мучился, он наслаждался каждым мгновением рядом с любимой и самой своей любовью, не терзался и не страдал. А Нрэн бесился, бесился настолько, что готов был жестоко избить Лейма, и тогда уж действительно все - конец! Сбылись бы самые страшные кошмары принца, все рухнуло бы безвозвратно.
В очередной раз 'полюбовавшись' на довольного Лейма, принц понял, ждать больше нельзя, еще немного и он не сможет держать себя в руках. Нужно срочно уходить из Лоуленда, подальше от Элии и брата. Может быть, пройдет время, и он сможет смириться с происходящим или соскучиться по кузине настолько, что уже будет на все наплевать, лишь бы позволила, лишь бы дала.... дала возможность любить себя.
Когда за Леймом закрылась дверь, Бэль подошла к Элии и, трогая мягкую ткань синих брюк кузины, задумчиво промолвила:
- Эли, знаешь, Лейм тебя так сильно любит... Он и раньше тебя любил, но теперь особенно сильно. Когда он о тебе думает или смотрит, будто солнце загорается. Он так счастлив! Я таких радостных богов раньше никогда не видела!
