Тиффани осторожно приняла слегка увядший букет.
— Так, давайте посмотрим… — сказала она. — Сладкие бормотушки, дамская сумка, семилепестковый клевер — это на удачу — веточка штанов старика, джек-в-стене, кровавые любоврушки, и… — она уставилась на маленькие бело-красные соцветия.
— Что с вами, мисс? — хором спросили девочки.
— Забудки![7] — сказала Тиффани немного резче, чем собиралась, но девочки ничего не заметили, поэтому она весело продолжила: — Необычный выбор. Откуда они здесь? Вероятно, беженцы из чьего-то сада. И скреплены, как вы наверняка знаете, огненным тростником, который в прежние времена использовали для изготовления тростниковых свечей. Какой милый сюрприз. Благодарю вас обеих. Надеюсь, вам было весело на ярмарке…
Бекки подняла руку.
— Извините, мисс?
— В чём дело, Бекки?
Бекки порозовела и быстро обменялась парой слов с подружкой. Затем повернулась к Тиффани и порозовела ещё сильнее, но явно не потеряла решимости довести дело до конца.
— Вы ведь не рассердитесь за вопрос, мисс? За один маленький вопросик не заругаете?
«Наверное, спросит, как стать ведьмой» — подумала Тиффани, потому что её об этом частенько спрашивали. Девочки наверняка видели её на метле и полагали, что ведьмовство состоит именно в этом. Вслух она сказала:
— Я-то не заругаю. Спрашивайте.
Бекки Пардон уставилась на свои ботиночки.
— У вас есть интимности, мисс?
Ещё один важный для ведьмы талант — не показывать, о чём ты думаешь, и, в частности, не каменеть лицом, даже в самых неожиданных ситуациях. Тиффани умудрилась ответить спокойно, без единого намёка на смущённую усмешку:
— Очень любопытный вопрос, Бекки. Могу я узнать, чем он вызван?
Теперь, озвучив свои сомнения, девочка явно повеселела.
— Ну, мисс, я спросила бабушку, могу ли я стать ведьмой, когда вырасту, а она ответила, что вряд ли, потому что у ведьм интимностей нет, мисс.
Под прицелом двух пар внимательных круглых глаз, Тиффани поспешно обдумала свой ответ. «Это деревенские девчонки, — размышляла она, — а значит, наверняка видели, как кошка производит на свет котят или собака щенят. Они видели, как рождаются ягнята и, почти наверняка, как телится корова, потому что это большое событие на ферме, которое трудно пропустить. Они точно знают, о чём меня спрашивают».
Тут вмешалась Нэнси:
— Просто если это правда, мисс, мы хотели бы получить свой букет обратно, потому что тогда он вам, выходит, не очень-то нужен, извините.
И на всякий случай сделала быстрый шаг назад.
К собственному изумлению, Тиффани громко захохотала. Давненько она так не смеялась. Головы присутствующих неподалёку крестьян начали поворачиваться в их сторону, чтобы узнать, в чём шутка. Тиффани проворно поймала собравшихся удирать девчонок и развернула их лицами к себе.
— А вы молодцы, — сказала она. — Приятно видеть порой подобное здравомыслие. Никогда не стесняйтесь задать вопрос, если что-то неясно. Ответ таков: что касается интимностей, ведьмы устроены точно так же, как и любой другой человек, просто мы зачастую слишком заняты, чтобы размышлять о них.
Девочки явно обрадовались, что их работа не пропала втуне, и к следующему вопросу Тиффани уже была готова:
— Значит, у вас есть парень, мисс?
— Сейчас нет, — поспешно ответила она, следя за лицом, чтобы не выдать своих мыслей. Потом повертела в руках цветы. — Но кто знает, если вы сделали букет правильно, я, наверное, скоро встречу нового, и это будет означать, что вы куда лучшие ведьмы, чем я.
От такой неприкрытой лести девчонки просияли до ушей и прекратили, наконец, свои расспросы.
— А теперь, — объявила Тиффани, — вам пора на сырные гонки, они вот-вот начнутся. Вы же не хотите пропустить всё веселье, верно?
— Нет, мисс, — хором ответили они, и собрались идти прочь, исполненные облегчения и гордости за успешно завершённое непростое дело.
Но Бекки всё-таки задержалась, чтобы успокаивающе похлопать Тиффани по руке.
— С парнями всегда всё непросто, мисс, — предупредила девочка с высоты своих прожитых лет (восемь, это Тиффани знала точно).
— Спасибо, буду иметь в виду, — улыбнулась ведьма.
На ярмарке было полным-полно развлечений: хочешь, можешь строить рожи, просунув голову сквозь лошадиный хомут, хочешь, дерись подушками на скользком шесте, а хочешь — прыгай за лягушками. Тиффани обычно предпочитала держаться подальше от всего этого, но перед хорошими сырными гонками она устоять не могла. Гонка считалась хорошей, если сыры катились вниз до самого подножия холма, главное, чтобы не через великана, а то кто же потом захочет такой сыр в рот взять?
Для гонок использовались только твёрдые сыры, порой специально с этой целью сделанные, и сырная голова, которая умудрялась неповреждённой докатиться до самого низа, выигрывала своему создателю пояс, украшенный серебряной пряжкой, а также всеобщее восхищение.
Тиффани была экспертом по сыроделию, но сыры на гонки никогда не выставляла. Ведьмы в подобных соревнованиях не участвуют, потому что если ты победишь, — а Тиффани была уверена в своей способности изготовить парочку потенциальных победителей, — все скажут, что это нечестно, потому что ты ведьма. Ну, может, и не скажут вслух, но подумают наверняка. А если ты проиграешь, начнут шептаться: «Что это за ведьма такая, проиграла сырам обычных людей, вроде нас».
Толпа начала постепенно перемещаться к старту сырной гонки, хотя у прилавка с лягушками всё ещё топталось немало народу, потому что это развлечение считалось невероятно забавным, особенно среди тех, кто сам-то за лягушками не прыгал. К сожалению, человека, который запускал себе в штаны хорьков (и достиг в этом деле персонального рекорда в девять штук) в этом году на ярмарке не было, и народ уже начал гадать, не потерял ли бедняга хватку. Однако в конце концов все подтянулись к месту сырных гонок. С традициями не поспоришь.
Стартовый склон был довольно узким, что неизменно приводило к шумным спорам, толчкам, тычкам, затрещинам, пинкам и синякам; порой и до переломов доходило. На этот раз всё обошлось относительно спокойно, владельцы закатывали свои сыры в горку и выстраивали их в неровную линию на старте, как вдруг Тиффани заметила сырную голову, которая катилась вверх словно сама собой. Теперь уже Тиффани не сводила глаз с этого странного сыра. Он казался чёрным под слоем пыли, вид имел опасный и был перевязан неряшливой бело-синей тряпочкой.
— О, нет, — вздохнула Тиффани. — Гораций. Где ты, там жди беды.
Она обернулась, пристально изучила окрестности на предмет чего-либо необычного, и тихо прошептала себе под нос:
— Я знаю, что хотя бы один из вас где-то рядом. Сырные гонки не для вас, они для людей. Понятно?
Но было уже поздно. Мастер-распорядитель, облачённый в традиционную широкополую шляпу с кружевной ленточкой, свистнул в свисток, и сырная гонка, как он выразился, была инициирована — что звучало, разумеется, гораздо солиднее, чем просто «началась». Человек в шляпе никогда не пользовался коротким словом, если мог обойтись более длинным.
Тиффани смотрела на происходящее с ужасом. Участники гонки не столько бежали, сколько катились и скользили по склону вслед за своими сырами. Чёрный сыр вырвался вперёд, поднялся страшный крик, однако, не ограничившись этим, тот принялся время от времени подниматься обратно, чтобы сбить с пути истинного обычные невинные сыры. Крики усилились. Когда чёрный сыр снова взобрался почти на самый верх склона, Тиффани расслышала исходящее от него тихое ворчание.
Люди кричали на него, махали палками и пытались схватить, однако пиратский сыр опять рванул вперёд и достиг подножия холма, лишь немного опередив ужасную кучу-малу, в которую свалились все прочие сыры и несчастные сыровары. Затем он тихо покатился обратно и скромно пристроился на самом верху склона, всё ещё слегка дрожа от возбуждения.
У подножия холма завязалась потасовка (среди тех сыр-жокеев, кто ещё был в силах кого-нибудь стукнуть). Пока зрители с восторгом наблюдали за дракой, Тиффани воспользовалась удобным моментом, чтобы сцапать Горация и сунуть его в свою сумку. В конце концов, это же был её сыр. По крайней мере, она его сделала, хотя в рецепт, наверное, вкралась какая-то ошибка, потому что Гораций был единственным в мире сыром, способным сожрать мышь, а также (если вовремя не приколотить его к столу гвоздём) все остальные сыры в сыроварне. Не удивительно, что он в итоге сошёлся с Нак-Мак-Фиглами[8], которые приняли его в почётные члены своего клана. По характеру он получился на 100 % фигловым сыром.
Стараясь не привлекать лишнего внимания, Тиффани слегка приподняла сумку и тихо спросила:
— Что это за поведение? Как тебе не стыдно!
