Эх, вот мы и подобрались к главному.
— Юльтиниэль, пойми, от нас уже прислуга бежит. А замок что ни день — под угрозой полного уничтожения. Ты же только отмахиваешься, будто ничего страшного не происходит, когда в действительности сама являешься источником всех бедствий! Совсем от рук отбилась! Дар свой надо уметь контролировать, ты же, признайся, не имеешь ни малейшего понятия, как это делать. Так что я принял решение отправить тебя в столицу в Шейлер.
— Что-о-о?! — В разные стороны брызнули осколки стоящей на подоконнике вазы.
Полевые, очень красивые цветы, которые с утра заботливо собрали служанки, упали на пол пожухлым веником.
Юльтиниэль вскочила на ноги — глазища гневно сверкают, кулачки сжаты. И главное же, знаю, что столицу она любит, давно мечтает туда съездить, а злится только потому, что решение я принял без нее.
— И никаких «Не поеду», — предостерег я, но опоздал.
— Не поеду!
Воздух начал угрожающе сгущаться, и, несмотря на солнечный летний день, в зале резко потемнело. В кулачке у дочки сформировался небольшой шарик темного пламени.
А вы еще удивлялись, почему с ней никто спорить не отваживается?! Взбалмошная полуэльфийка, владеющая темной магией, но не умеющая ее контролировать, подобна стихийному бедствию.
— К дяде отправлю! — пригрозил я, применяя припасенное на крайний случай запрещенное оружие.
Темнота тут же отступила, а дочка обиженно моргнула.
— Не хочу к эльфам, они скучные… — Ну совсем как маленький ребенок губки надула.
— Тогда выбирай — академия или дядя. — Я даже боялся поверить в то, что это сработает. — Продолжишь капризничать — может произойти непроизвольный выброс энергии. Если со мной что-то случится, то он твой единственный родственник. Будешь перед Алив грехи замаливать уже в Светлых пределах, — тихо добавил я.
— Папочка… а может, не надо? Я больше не буду, честно-честно… хнык…
А вот это уже запрещенный удар с ее стороны. Знаю ведь, что эта язва притворяется, но сейчас сдамся и разрешу никуда не ехать.
— Папочка… — жалобно протянуло мое чадо, — ну, пожалуйста…
Так, закрываем глаза и начинаем твердить про себя: «Замок нужно спасать, прислугу нужно спасать, нервы нужно спасать, и вообще академия еще никому не вредила, а так и замужество отложить удастся…» О! А это идея!
— Юльтиниэль, ну подумай, например, о плюсах этой поездки.
Дочка прекратила нарезать круги по комнате, резко остановившись и прочертив каблуками широкие полосы на дорогом паркете из редкой древесины с соседнего материка, которая вот уже как пять лет была внесена в список неприкосновенных.
— Плюсы? — Она сощурилась, словно усомнившись в моих умственных способностях. Никакого уважения к отцу!
— Ну например, отпадет нужда выходить замуж сейчас.
— Хм… — Закусив губу и изображая предельную задумчивость, дочка соизволила прошествовать обратно к креслу и даже нормально сесть.
Прогресс! Пока даже скандала толком-то и не было… необычно.
— Хм… — повторила она. — Насколько я помню, ученик академии считается самостоятельным, с него снимается обязательство жениться и, если он старший ребенок знатной семьи, дать империи не менее двух наследников. Также выпускник освобождается от необходимости представления ко двору, посещений балов и торжественных мероприятий, ему даже позволяются вольности в поведении. Далее, ого, — Юльтиниэль хищно ухмыльнулась (деревенские девушки и служанки уже не один год пытаются научиться так ухмыляться), — да тут уже и безо всяких «далее» набралось достаточно плюсов. Хель, а это идея!
Я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть удачу в виде неожиданной благосклонности доченьки.
— Папочка, значит, ты хочешь меня туда отправить? — уточнила она. — Не боишься, что я воспользуюсь привилегией и останусь совершенствоваться до уровня архимага? Ведь в таком случае придется отрекаться от титула… А нет титула — нет наследника герцогства.
Умная она у меня. Только иногда пытается изображать недалекую девочку, думающую только о платьицах да принцах. Вот уж точно что заботит ее меньше всего. И что ответить на этот вопрос? К счастью или, наоборот, к несчастью, я не был старшим ребенком в семье, и закон о двух наследниках меня не коснулся даже после смерти моего старшего брата.
На наш семейный особняк вблизи северных земель пришелся большой всплеск активности нежити. Какой-то безумный некромант поднял деревенский погост и натравил на старшего герцога. Потом долго судачили, что мой брат узнал что-то крайне важное, когда путешествовал по Холодным островам. Важное настолько, что никому не решался сказать. А тот, кого это касалось, поспешил устранить досадное препятствие. Я в это не верил. Точнее, знал, что вранье. Уж кто не отличался особым любопытством — это мой брат. Так что больше претендентов на герцогство после меня, кроме Юльтиниэль, не было.
— Не боюсь. Насколько я знаю, еще не было ни одного архимага-женщины. Если такой вариант событий окажется более реальным, чем твое возвращение домой магистром, я буду очень просить императора написать чуть-чуть другие правила для женщин. В конце концов, он благоволит мне. Стоит попробовать.
— Да, папочка, не перестаю тебе удивляться. Один-один. — Дочка заправила за остренькие ушки непослушные пряди, выбившиеся из хвоста. — Ты меня почти уговорил.
Если почти, можно считать, что полностью. Нет, мне это категорически не нравится! Куда привычнее был бы скандал, повлекший за собой разрушения. А теперь я даже не знал, чего стоит ожидать от моего сокровища. Все равно, что стоять под вот-вот готовой прорваться плотиной, когда от тебя не зависит уже ничего, кроме того, что можно попытаться как-нибудь спастись.
— Прекрасно! Сопровождаю тебя я, — впору было обидеться на недовольное выражение ее лица, — и Квер. Также я подумывал над тем, чтобы тебе составила компанию дочка горничной, как ее там? Маришка. Говорят, у девочки есть небольшой дар. Вдвоем вам будет не так скучно.
Юльтиниэль наградила меня хитрым взглядом и потянулась.
— Ну что ты, папочка. Мне и одной не будет скучно! — заявила она, заставляя меня пугливо втянуть голову в плечи.
— Упаси нас, Алив Пресветлая! Именно поэтому я и не собираюсь оставлять тебя без присмотра, — буркнул я, наблюдая, как дочка хихикает. — Иди, можешь собирать вещи. Завтра на рассвете чтобы была одетая, сытая и более-менее проснувшаяся!
— Как скажешь, папочка! Пойду обрадую Маришку!
После того как мое чадо выскочило в коридор, даже не хлопнув дверью, я понял, что случится что-то страшное и непоправимое. Мы все умрем? Или просто в заповеднике сегодня в страшных муках скончалась вся живность?
Легким пассом я заставил непочатую бутыль с красным вином резво прыгнуть ко мне в руки с небольшого столика в углу зала. Вот такие у меня магические способности на уровне слабого дара бытовика. В боевой магии я полный ноль — даже атакующий пульсар не создам. А так перемещать вещи умею. Впрочем, мне хватает.
Вот если Юльтиниэль попросить отлевитировать бутыль, она мало того что ее взорвет, так еще и что-нибудь неудачно вставшее на пути развалит к Хелиной матери. Покачав головой, я глотнул прямо из горлышка. Хорошее вино, крепкое, мне даже легче стало. Подозрительно покосившись на закрытую дверь, я еще раз глотнул, тоже мне, герцог! Хотя помню, как мы с Варэлом в молодости прятались по винным погребам или бегали в деревенские трактиры. Но вот так, опасаясь того, что кто-нибудь меня увидит за столь быстрым потреблением хорошего полусладкого прямо из бутылки, пить мне еще не приходилось. Горько усмехнувшись, я отправил ополовиненную бутыль обратно на столик. И очень вовремя.
Дверь тихо скрипнула, и в зал очень-очень осторожно заглянула Матвевна. Увидев меня, откинувшегося в кресле, она покачала головой.
— Все в порядке, господин? А то такая тишина, уж побоялась, что вас все-таки убило, — пояснила нянечка свои опасения и решилась зайти, предварительно оглядев все углы. А ну как затаился кто?
— Алив миловала. Завтра выезжаем. Проследи, чтобы Юльтиниэль взяла все самое важное и ничего лишнего.
По взгляду Матвевны было понятно, что проще отобрать у дракона все его золото, чем одну тряпку или заколку у моей дочери. Как радость моя вобьет себе в голову, что для нее эта мелочь жизненно необходима, можно сразу закапываться под землю. Хотя иногда мне кажется, что, если она захочет, — из-под земли достанет.
— Ну хотя бы попытайся сделать так, чтобы ничего не забыла. Кажется, Пак помнит заклятие, чтобы уменьшать вес вещей, — обреченно поправил сам себя я. — И позови ко мне Квера, надо и его обрадовать, — решил я, косясь в сторону недопитой бутылки — заклятие, снимающее похмелье, давалось мне всегда превосходно!
Квер переминался с ноги на ногу. Ехать в столицу ему ужасно не хотелось. И выступать в роли телохранителя двух взбалмошных девиц тоже. А так как выезжали мы завтра, то лейтенант еле удерживался от какого-нибудь крепкого непечатного выражения.
