И это хозяин леса?
Ну, может быть, на хозяина он и походил. Друид тяжело опирался на посох и с усилием переставлял ноги, но выглядел так, будто все кругом тлен. В том числе и скромная травница. Но разве таким должен быть друид? Где мой мудрый советчик?
— Не забудьте утром отправить кого-нибудь за стражей, — сказал он, стоя на пороге.
Уходил месье, чтоб его, Дюбаис так же через заднюю дверь.
Уже посветлело и появились намеки на приближающийся восход. Теперь-то я целиком рассмотрела своего гостя. С головы до пят. Высокий, широкоплечий. Таких берут в дровосеки, если они прилично мясом обрастут. Не мой типаж, нет-нет. Хотя лицо все же ничего, не смазливое, даже немного грубое. С внушительным носом и широкими прямыми бровями.
— Вы меня слышите? — Он пощелкал пальцами перед глазами.
Ну совсем невоспитанный тип.
— Слышу. — А лучше бы просто смотрела. — Зачем мне стража?
— Чтобы разобраться с трупом у вашей двери, — охотно пояснил он и поклонился на прощание. — Все же разуйте ваши прекрасные глаза, мадемуазель.
Он, опираясь на посох, пошел в лес, а я осталась на пороге скрипеть зубами. Долго провожала недобрым взглядом его широкую спину.
Так, а что он там говорил?
— Труп! — Я стукнула себя по лбу.
Почему иногда я слышу только то, что хочу? Вот о прекрасных глазах даже запомнила. Им редко делали комплименты. Всего лишь серые, ничего особенного. Но о них сказал какой-то друид, и сразу все мысли вышибло.
— Соберись, Ан-Мари! Труп. — Я огляделась и чуть не села на порог.
В трех шагах от меня лежало тело. Открытые глаза на синюшном лице смотрели в небо, руки живописно раскинулись в стороны.
— Ох-ох-ох. — Я схватилась за сердце. — Надо двери запирать, — своевременно решила я.
Подергала засов для верности и кивнула. Засел намертво. Потом взяла настойку и накапала себе успокоительный стакан пустырника. День предстоял сложный.
Глава 2
Утром я поняла, что в уютной деревеньке Ансуль любой прохожий знает две вещи: как управлять королевством и что делать с трупом.
— Зачем же вам стража? — подняла тонкие брови мадам Бернар, сидящая за моим столом. Крайне фигуристая женщина и дважды счастливая вдова. Теперь еще и моя помощница по хозяйству.
Для чего помощница в доме с одной комнатой — не знаю, но староста очень настаивал. К тому же оказалось, у мадам Бернар выходят прекрасные профитроли. Пришлось смириться.
— Не поверите, у моей задней двери труп.
— О-ля-ля! — несмотря на восклицание, она вполне спокойно покачала головой. — Так что же вы его не закопали? В лесу много места.
Темные глаза мадам смотрели с сочувствием, брови изогнулись домиком. И я тоже подняла бровки, всем видом показывая, что скорблю. Тут поняла, о чьем уме скорбят, и опять захотела налить себе, глупенькой, пустырника. Одним стаканом меньше, одним — больше. Вид все равно уже придурковатый.
Утром я все еще плохо соображала, хоть и успела поспать. Но три стакана пустырника давали о себе знать. Окружающий мир я воспринимала только в розовом цвете и странно улыбалась при слове «труп».
— Друид видел тело. Сказал, чтобы я вызвала стражу.
— Друид, — сильнее опечалилась мадам. — Как он не вовремя вылез из леса.
— А вы знали, что ему не сто?
— Как? Надеюсь, мы не пропустили его юбилей? — разволновалась мадам. — Надо сообщить месье Дюрану и провести праздник. Воздадим хвалу Великому древу, привезем служительницу из храма. Вино нальем, поставим блюда…
— Нет, вы не так поняли. Ему нет и пятидесяти! — Я опять странно ухмыльнулась и не удержалась — задергала глазом от избытка чувств и пустырника. — Думаю, он ненамного старше меня.
— О-ля-ля! — Брови мадам снова взлетели куда-то к волосам. — Дело, конечно, ваше. Но выбирай я для себя, то предпочла бы опытного мужчину. Что такое двадцать в сравнении со ста? В двадцать эти мальчишки даже целоваться не умеют.
— А в сто уже не могут.
— Ну, десяток-другой сбросить — и самый лучший любовник, — не уступила мадам Бернар и встала. — Думаю, надо отправить кого-нибудь за месье Дюраном. Он посоветует, к кому из стражи в Лигосе обратиться.
— Мне хотелось бы, чтобы как можно меньше людей знало об этом. Мертвый у дома — плохая слава. Я съезжу сама. Мне бы только найти кого-то с повозкой или телегой.
— Мадемуазель Морель, — с отеческой заботой проговорила мадам Бернар. — Если бы у вашего дома каждый день находили по трупу, наши люди бы их каждый день где-нибудь закапывали. И считали бы, что делают важную работу.
— Вы шутите?
— Ничуть. Можете проверить. — Мадам наклонилась ко мне. — Только прошу, ищите жертв на стороне. Не хотелось бы, чтобы пострадал кто-то из своих. Хотя, знаете, мадам Жопризак давно напрашивается… Но решать, конечно, вам.
Она подмигнула и повернулась к печке, чтобы приготовить завтрак.
— А вы не думаете, что найденный мной человек как раз из вашей деревни? Вы на него и не посмотрели.
— О нет. У нас никто не пропадал. Даже с мадам Жопризак я виделась буквально только что.
— Вы так спокойны.
— Жизнь всегда заканчивается смертью, — пояснила мадам Бернар и поставила две глиняные чашки на стол. — Не вижу причин, чтобы из-за этого нервничать.
— И то верно.
Мы с ней выпили ягодного морса чуть-чуть посидели, и я все же не выдержала, уточнила:
— Значит, никто не осудит за труп и не пожелает меня выселять?
— О-ля-ля! С чего бы? Мы так долго хотели вернуть сюда травницу и теперь так просто откажемся? Нет! Целый год мы ходили к мэру Лигоса, чтобы он выискал травницу. К сожалению, у нас самих связей нет, чтобы устроить такое.
— Год? — опешила я.
— И ни днем меньше! — Она эмоционально подняла палец и тут же резко опустила, чтобы упереть в стол. — Наша деревня издревле считалась Домом травницы. У нас всегда жили уважаемые женщины, знающие толк в растениях. На этом и стоим. Без вас никуда!
Теперь мадам Бернар помогала себе говорить руками. То собирала с кем-то траву, то развешивала ее, а потом еще добавляла к рукам брови. Железная поддержка. И все говорила, говорила, говорила.
А я все сразу поняла и тоже рубанула ладонью воздух. Кружка хрустнула, но устояла, стол покачнулся, а брови мадам вновь скорбно сдвинулись в домик.
— Не волнуйтесь. — Она протянула руку через стол и сжала мои пальцы. — Мы в любом случае за вас. Пока у нас травница, из Лигоса едут сюда, а не в эту Жупь. — Соседняя деревня, которую здесь недолюбливали. — Едут к травнице, а покупают яйца, гусей, шерсть, даже капусту мадам Жопризак! Так что собирайте трупы на здоровье.
Я кивнула, всерьез размышляя, нужно ли мне их собирать. Вместо гербария, например.
— Выходит, письмо моей наставнице отправил ваш мэр? Возможно, с ним надо познакомиться?
— Боюсь, не выйдет. У него все визиты расписаны. У нас с ним хорошие отношения, но после недавнего сердечного приступа он просил нас приходить реже и по одному.
Особая история отношений с мэром заняла почти два часа.
Ансульцы, свято верящие в то, что живут в пригороде, ходили со своими проблемами к мэру Лигоса, а не к старосте деревни. И уверяли, что тоже вносят вклад в дела города. Поэтому мэр знал обо всем.
Деревенские женщины и мужчины были не в пример настойчивее и сплоченнее городских. Если горожане могли просто забыть или не придать чему-то значения, то деревенские заботились о своем удобстве.
Поэтому город и «пригород» с недавних пор соединяла не обычная, а мощеная дорога. И поэтому в деревне имелось не три колодца, как десять лет назад, а семнадцать! Ровно на каждые четыре дома. Ансульцы убедили месье мэра, что таким образом городские лошади, которые едут по деревне, быстрее напьются. А раз лошади городские, то и забота о колодцах ложится на плечи мэра.
Что же, сердечный приступ случился не без причины.
История закончилась, когда я рассортировала все травы, мадам Бернар приготовила яичницу, а мальчишка, принесший кувшин молока, сбегал три раза взад-вперед по деревне в поисках старосты.
