— Раз уж я в полном сознании, — голос мужчины опустился до угрожающего шипения. — То рано или поздно, с твоей помощью или нет, я сниму с себя эти оковы и окажусь на свободе. И тогда, поверь, мне хватит одного простейшего заклятия, чтобы выследить тебя в любой точке Кастании и наказать в соответствии с совершенным проступком. А в наказаниях, поверь, я достиг вершины мастерства. Поэтому просто тащи свой зад сюда и делай то, что я говорю. Второй раз просить не стану.
Меня не испугала его угроза. Условия, в которых я росла после смерти родителей, приучили меня давать отпор, потому что мои кузены были самыми настоящими хищниками, и стоило им почувствовать хотя бы малейший признак слабости, они с удовольствием включались в охоту и не останавливались, не получив кровавой дани. Возможно, именно поэтому я выбрала для себя путь целителя — чтобы помогать тем, кто не в силах сделать этого сам, а не нести хаос и разрушение. Интонация, с которой Рионар ко мне обратился, заставила меня круто развернуться и упереть руки в бока.
— Послушай, кто бы ты ни был, — мой голос буквально звенел от ярости. — Прибереги свои угрозы для тех, кого они действительно в состоянии напугать.
— А это не угроза, — его тон смягчился, а чувственные губы растянулись в предвкушающей усмешке. — Это обещание. А я, знаешь ли, слов на ветер не бросаю.
Он отвернулся и уставился в потолок, как будто полностью утратил ко мне интерес. Мой взгляд невольно заскользил по его расслабленному, обнаженному телу. Даже в спокойном состоянии этот мужчина оставлял впечатление, что под его бархатистой кожей таились стальные мускулы, и что не будь эти цепи зачарованы, он легко разорвал бы их голыми руками. При этом, несмотря на собственную наготу, Рионар выглядел хозяином положения. Как будто для него не было ничего странного в том, чтобы проснуться от поцелуя незнакомки прикованным к алтарю. И меня это озадачивало. Кто он такой? Как оказался в этом гроте? При этом на самом краю сознания меня царапала мысль, что весь его облик казался мне знакомым. Но где и при каких обстоятельствах мы могли встречаться?
— Нравится? — снова раздался его глубокий, немного рычащий голос.
Очнувшись, я заметила, что он снова повернулся. В зеленых глазах была откровенная насмешка. Ох, Пресветлая, кажется, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли и засмотрелась на великолепные холмы и долины, из которых состояло тело незнакомца. Мои щеки полыхнули румянцем, но было слишком глупо отрицать очевидное.
— Хорошо, — я вздохнула, с досадой понимая, что проиграла в этом противостоянии. — Ты меня подловил.
— И теперь ты меня освободишь?
Только при условии, что он поклянется не причинять мне вреда. Но произнести это вслух — расписаться в собственной слабости. Хотя ничего постыдного в этом не было, особенно для девушки. Такому, как он, огромному и сильному, не составит труда запросто лишить меня жизни просто за то, что я так долго медлила с решением. Наверное, сомнение отразилось на моем лице, потому что Рионар шумно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы и прикрыл глаза, как будто изо всех сил пытался справиться с собственным раздражением.
— Если ты меня освободишь, — немного хрипло произнес он. — Я клянусь, что и пальцем тебя не трону. У меня, знаешь ли, есть враги гораздо серьезнее, чем трусливая нерешительная девчонка.
Это я-то нерешительная?
Я в несколько шагов преодолела разделявшее нас расстояние и склонилась к самому лицу мужчины, пользуясь тем, что он все еще был скован.
— Будешь мне должен, — выдохнула я ему в губы, отчего те снова изогнулись в усмешке. — Говори, что надо сделать.
— Достаточно окропить цепи твоей кровью, все остальное я сделаю сам, — довольно протянул Рионар, заметно оживившись. Видимо, на свободу ему хотелось гораздо сильнее, чем он показывал.
Мой взгляд снова отметил некую странность, и мозг не сразу смог обработать эту информацию. Но когда до меня, наконец, дошло, я опять застыла. Каменная плита вокруг прикованного незнакомца была покрыта толстым слоем пыли. Где-то я его повредила, смахнув часть на пол, и мои ладони стали серыми. Но… Сколько же времени Рионар провел в неподвижности? Почему он не похудел от истощения, не побледнел от нехватки солнца и не умер от обезвоживания? Неужели заклятие сна законсервировало его, погрузив в стазис?
Я посмотрела на мужчину с точки зрения целителя. Никаких видимых повреждений на нем не было. Его тело, выставленное на всеобщее обозрение, показалось мне чистым: пыль на нем не оседала, в отличие от ложа, к которому он был прикован.
— Сколько времени ты здесь? — вырвалось у меня.
Рионар одарил меня мрачным взглядом, и я прикусила язык. Намек был понятен без слов — все вопросы после того, как он окажется на свободе. И мне надо всего лишь пустить себе кровь и позволить ей попасть на оковы. Вот только…
— У меня нет с собой ножа, — призналась я. — И никакого другого острого предмета. И много ли понадобится крови?
Несмотря на свою специализацию, мне с трудом удавалось переносить вид ран, особенно своих. Голова тут же начинала кружиться, в ушах шумело, а мир перед глазами сужался до размеров игольного ушка. Я почти научилась справляться с подобными приступами, но иногда они возвращались совершенно неожиданно в самых, казалось бы, безобидных ситуациях.
— Достаточно нескольких капель, — взгляд мужчины стал напряженным, глаза потемнели. — Положи свой палец ко мне в рот.
Что?
Я изумленно уставилась на него, затем на свои пальцы, подушечки которых были серыми от пыли.
— Что? — повторила вслух, уверенная, что что-то не так поняла.
— Положи. Свой. Палец. Ко мне. В рот, — едва ли не по слогам медленно повторил мужчина.
И я просто не смогла сопротивляться. Обтерев несчастную конечность о собственную юбку, я поднесла ее к губам незнакомца. Дыхание участилось, настолько я была взбудоражена и заинтригована. Рионар приоткрыл рот и, не сводя с меня пристального, немного пугающего своей тьмой взгляда, втянул внутрь мой палец. Я тихонько охнула от новых ощущений, когда его язык коснулся моей кожи, пробуя ее на вкус. Изумрудные глаза снова полыхнули чистым золотом, и я, кажется, вообще забыла, как дышать, слишком волнующим показалось мне происходящее. Сердце грохотало в груди, а по венам будто растекался жидкий огонь, воспламеняя каждую клеточку моего тела. О, Пресветлая, и такого отклика он добился, всего лишь облизав мой палец.
Мой взгляд затянуло пеленой, и я готова была поклясться, что воздух вокруг нас сгустился от концентрированной магии. Что-то происходило, неподвластное моему пониманию, но я ничего не могла сделать, чтобы прекратить это, из меня будто вынули все кости, оставив безвольную, податливую оболочку, наполненную расплавленной карамелью.
Наваждение прошло, как только палец пронзила вспышка боли. Дернувшись, я едва ли не с ужасом уставилась на небольшую ранку, из которой толчками выплескивалась кровь.
— Быстрее, — рыкнул мужчина. — Пока не свернулась.
Но я не сдвинулась с места, во все глаза глядя на него.
Этот гад меня укусил!
Подумать только, за чувственными, самыми привлекательными на свете губами, были спрятаны острые клыки. И меня, кажется, нарочно забыли о них предупредить.
— Ну! — снова поторопил меня он. — Иначе придется повторить.
Это меня отрезвило.
Не теряя времени, я сжала палец, и, стараясь не смотреть на кровь, поочередно приложила его к каждой из четырех оков, что удерживали мужчину на алтаре. Рионар протяжно выдохнул и прикрыл глаза.
— Наконец-то!
Его тело напряглось, скулы заострились, а губы беззвучно зашевелились, произнося какое-то заклятие. Почувствовав опасность от сильного магического возмущения, я поспешно скатилась с плиты. Оковы и цепи на несколько мгновений засветились, и на матовой поверхности проявились незнакомые мне символы, похожие на те, что использовались в защите входа. Я не только не могла их прочитать, они исчезли из моей памяти в тот же миг, как перестали светиться, и даже под угрозой казни я не смогла бы их воспроизвести.
