К тому моменту, когда я вернулась в кухню, все работали как отлаженный механизм и без моего надзора.
Марена, да и никого из своей пятерки, даже Фера, я не нашла и только позже выяснилось, что они как и все отправились встречать прибывающих, так как обессилевших от голода было слишком много. Так я и пекла хлеб, изредка выбегая во двор, чтобы убедиться, что прибывающих кормят, моют, одевают и расселяют.
Первая партия хлеба получилось просто восхитительной и когда я разрезала еще горячие булки на маленькие кусочки, окружающие меня мужчины неуверенно тянули руки к ароматным ломтям, и попробовав мычали от удовольствия. Так я и простояла у плиты, беспрерывно то готовя тесто, то формируя буханки, то ставя противни в духовки, то нарезая выпечку. Иногда, кто — нибудь из моей четверки совал мне в руки бокал с компотом на меду или тарелку с едой и внимательно смотрели, чтобы все было съедено.
В таком темпе прошло трое суток, за которые я проспала не больше двенадцати часов. Люди продолжали прибывать и днем и ночью, изредка я видела мелькающих рядом: Марена, Ника, Равона, Фера, Ивра, Карума, а иногда забегал как всегда счастливый рыжик. Его и еще нескольких мальчишек отправили следить за прибывшими, вот они и бегали из дома в дом, разнося бульон и помогали чем могли.
В последний день, уже ближе к вечеру начали поступать женщины и совсем маленькие дети. В отличии от мужчин, они выглядели хоть и уставшими, да грязными, но обессиленными от голода не были. Оно и понятно, что в первую очередь заботились о них и я считала это правильным.
Если честно, я ожидала от прибывших женщин истерик, скандалов, пренебрежительных взглядов, но уж никак не ожидала, что все они примутся мне кланяться, благодарить и просить, чтобы я позволила им остаться в городе, как они обозвали нашу слишком сильно разросшуюся деревню. Я тогда так изумилась их поведению и словам, что впала в ступор. Ситуацию спасла моя неизменная охрана.
Чем больше слушала объяснения мужчин и смотрела на притихших женщин, тем больше хотелось орать от злости и отчаянья. Я теперь первая, не просто первая, я мать его что — то вроде их признанной королевы, как Марен, признанный король, но оно то и понятно, он то принц, а я их спасительница, без меня бы они все умерли и теперь я на одной ступени с Мареном, только он больше по мужчинам, а я по женщинам… в смысле власть имеем каждый больше над свои полом. И я могу легко выгнать всех или почти всех женщин, а их на минуточку больше пятисот. Бред! Ну какая из меня королева то!?
Разрешила им остаться и поселиться со своими семьями, я бы им объяснила, что не хозяйка им всем, да только кто меня послушает? Только зря время потрачу и силы.
МАРЕН
Последние несколько недель моя жизнь похожа на непрерывную гонку, а впрочем, не только моя, но и всех тех, кто сейчас здесь, со мной, на этой необычной и непривычной для нас планете. Только встретив тут Нику, мы поняли насколько щедра здесь земля. Мы такого не то что не видели, даже не слышали о таком. А эта маленькая, добрая девушка не требуя ничего взамен взяла и спасла меня и моих людей от голодной смерти.
И вот сейчас, когда казалось бы все в сборе, накормлены и почти пристроены, можно выдохнуть и расслабиться, но все опять идет не так как я задумывал. Кто только тянул за язык этих женщин? Я как мог старался скрыть от Ники свое происхождение. Впервые в жизни мне стало стыдно за свою семью тогда, когда отец принял решение бросить своих людей на долгую и мучительную смерть, а младший брат, сестра и матушка его поддержали. Он был их королем, они доверили ему свои жизни, а он на это просто наплевал.
Я пытался смириться с его решением, но в итоге, взяв свой личный корабль, вылетел им на помощь. За мной последовала и моя охрана, хоть я и освободил их от данной мне клятвы защищать. Фер, Ивр, Ник, Равон и я, мы едва успели подлететь к основному кораблю с простым народом, чтобы его заправить. Все мы знали, что не протянем слишком долго, но делали все что было в наших силах и только теперь я понимаю, что все страдания моего народа были не зря. Теперь у нас есть не просто надежда, у нас есть твердая уверенность в своем будущем.
Глядя на Нику, на ее доброту, я не желал что бы она знала кто я на самом деле. Пусть мой народ и считал меня теперь не просто принцем, а своим королем, я таковым не был, ибо отрекся от своей семьи не желая быть похожим на них, не желая как они прожить свою долгую жизнь играя насквозь фальшивые роли.
Как только приведенные нами женщины назвали Нику королевой, а меня королем, я замер, ожидая ее реакции. Но переживал напрасно, она только посмотрела на меня чуть более пристальней чем обычно, а затем вновь вернулась к привычным хлопотам. У меня даже создалось такое впечатление, что она совсем не рада своему высокому положению.
Пока наша спасительница бегала из кухни в столовую и объясняла нашим женщинам что к чему, те зря времени не теряли и присматривали себе самого сильного самца, а я радовался, что теперь нахожусь за пределами их интересов. Я король, Ника королева, для них для всех нет никаких сомнений в том, что мы теперь вместе. Так уж заведено у моего народа, самая сильная самка выбирает самого сильного самца и легко от него уходит если он теряет звание самого сильного.
Раньше я считал что все так и должно быть, ровно до того момента, пока мы не начали приводить в порядок этот замок. Совместный прием вечерней пищи очень сблизил меня, мою охрану и Нику. И все благодаря ее рассказам о прошлой жизни, о прошлом мире. Она рассказывала про неизвестные нам чувства: любовь, привязанность, забота, доброта. Про постоянство партнеров мы услышали впервые от нее, Ника называла это верностью и браком. И все мы слушая ее воспоминания о умершем муже, страстно ему завидовали и желали оказаться на его месте.
В один из таких вечеров я и решил, что создам с Никой именно такую семью, где счастье и поддержка, радость и любовь, верность и забота. А еще несколько пар босых ног, которые будут звонко шлепать о широкие ступени, я почти мог слышать этот потрясающий звук уже сейчас. И смех, звонкий, заливистый, счастливый, такой, о котором рассказывала эта потрясающая женщина которая пару минут назад присела отдохнуть в кресле, да так там и уснула.
Быстро подошел к своему счастью, тихо рыча на всех, кто рискнул приблизиться к спящей девушке. Выпустил клыки и оскалился, давая понять всем мужчинам, что эта женщина только моя. Они отошли признавая мое право, а я подхватил малышку на руки и понес наверх, в ее спальню.
Аккуратно опустил Нику на кровать, она действительно оказалась очень мягкой, а одеяло, которым я накрыл мою малышку, еще и легким. Поначалу хотел ее раздеть, ведь спать в одежде не лучшее решение, малышка нас сама этому учила. Но немного подумав, все же решил этого не делать, так как не знал, как к моему самоволию отнесется Ника. Не хотел чтобы она начала от меня отдаляться именно тогда, когда мы немного разгребли свалившиеся на нас дела и у меня действительно появился шанс создать счастливую семью.
Убедился в том, что обтягивающие штаны и широкая, длинная рубашка которые всегда предпочитала носить Ника, вполне удобны для сна и уже хотел уходить, как вдруг она смешно засопела и перевернувшись, обняла своими руками мою руку, которой я опирался на кровать. Попробовал освободиться от ее хватки, но сделать это так, чтобы она не проснулась, не представлялось возможным и тогда я позволил себе еще одну слабость, скинул с себя свою броню и оставшись только в одних тонких, широких штанах, прилег рядом со своей девочкой. Да, именно так, только моя и никак иначе.
Лежа рядом со своей, пока что недостижимой мечтой, находился от нее на расстоянии ладони. Мне надо было только немного повернуться и я бы коснулся ее тела, но я не посмел. И так нахожусь там, куда меня не звали, сам себя успокаиваю не правдоподобной причиной. Если бы захотел, то уже давно мог бы освободить свою руку из плена цепких пальчиков, но я не хотел.
Ника снова заворочалась и я испытал самое большое сожаление в своей жизни, она отпустила мою руку и теперь я не мог оправдать свое здесь нахождение. Но не успел я встать с кровати, как малышка что — то сердито просопела и не просыпаясь, решительно подкатилась ко мне под бок. Я видел, что ей было не совсем удобно, по этому забрал себе ее подушку, а ее светлую головку переложил на свой согнутый локоть. Ника потерлась щекой о мою кожу, глубоко вдохнула, смешно шевельнув носиком и расслабившись уплыла в темные сновидения.
