Что-то в моей душе отозвалось на слова Велизары. Что-то, что заставило попробовать поступить так, как она сказала. Идти своим путём без подсказок о грядущем.
– Я передумал, – просветил я ведьму, до конца не будучи уверенным в правильности своего решения. – И я запрещаю тебе рассказывать об увиденном.
– Что значит, ты запрещаешь…
– Это значит, что гнев Алатыря покажется тебе детскими шалостями по сравнению с моей злостью, – пояснил я. – А если ты хоть одной живой душе расскажешь об увиденном – именно это я и сделаю. Разозлюсь.
– Напугал ежа голым зад… – фыркнула Велька, вовремя прикусив язык. – Я тебя не боюсь. Но пожелание учту и никого просвещать на тему твоего будущего не буду. Да и не собиралась. Там… довольно личное.
– И это меня настораживает, – честно ответил я ей.
– Что у тебя может быть личная жизнь? – удивилась ведьма, немного по-детски улыбнувшись. – Ты всё же большой мальчик, чтобы…
– Что меня никто здесь не боится, – перебил я её, зло мотнув головой.
Это действительно походило на абсурд. К такому я не привык. Раньше любой, едва заслышав моё имя, старался любыми способами избежать встречи, а если не выходило – то даже глаза на меня не смел поднять! А здесь…
– А разве это плохо? – пожала плечами ведьма, пристально вглядываясь в моё лицо. – Тебя судят по поступкам. Уже многие знают, что ты поглотил Алатырь, так как это часть тебя. Алатырь уважали… да, боялись прогневать, но не боялись, самого по себе. Так с чего людям начинать бояться тебя? Подумаешь, замок ледяной себе сотворил. Кусок леса заморозил, да русалок подморозил... Разве это повод ужасаться?
– Предлагаешь мне устроить показательное…
– Нет, – перебила меня Велька. – Советую тебе не пытаться показать себя хуже, чем ты есть на самом деле.
– Я – чудовище, – вкрадчиво напомнил я. – Мне не нужно ничего никому доказывать. Скоро сами увидите.
Устав от этого бессмысленного спора я переместился в замок. Как ни странно, он оказался совершенно пустым. А судя по остаточным следам магии, забрал отсюда Кирьяну ей отец.
Смело.
И глупо.
А ещё бессмысленно. Они же должны понимать, что мне нужен сейчас медальон. Да и сама Кирьяна может их убить, я – её единственная возможность научиться контролировать силу.
Недолго думая, я переместился прямиком к Кирьяне, используя смешанную в ней магию, как ориентир. Чего я никак не ожидал, так это того, что окажусь посреди её спальни. Как и мирно спящая девушка не могла не сбить меня с мысли.
А уж скептично рассматривающая меня её мать, так и вовсе практически заставила смутиться одной лишь тихо произнесённой фразой:
– Ночью? В спальню к незамужней девушке? Надеюсь, не для того, чтобы стоять и смотреть, как она спит? Знаешь… это как-то пугающе выглядит.
32
– Доброе утро! – мне в глаза ударил солнечный свет, стоило маме распахнуть занавески.
– Доброе, – ответила я ей, уходя с головой под одеяло.
Вставать не хотелось. Да и чувствовала я себя совершенно разбитой. Мало того, что с папой вчера разругалась, покрыв коркой льда почти весь тронный зал, так и не добилась ничего.
Вообще ничего!
Как он не понимает, что я должна помочь Мракьяну? Почему он так против моего нахождения с ним? Ведь ничего никогда не происходит просто так! Раз медальон выбрал меня – значит, на то есть причины! Значит, я не могу просто отсиживаться в стороне. Особенно тогда, когда мы с Мракьяном более-менее нашли общий язык.
Но и противопоставить папе мне сейчас было нечего. Я понимала его переживания и недоверие в сторону Мракьяна. Но почему он не может поверить мне и моей интуиции? Все его аргументы сводились к моей нестабильности сейчас. Да, согласна, тьма плохо слушалась меня. Плюсы в этом были, я перестала ощущать выбросы силы… но были и минусы – вместо неконтролируемых тёмных чар, я стала обладательницей точно таких же спонтанных ледяных… Даже не знаю, что было хуже.
– Кирьяна, – стащив одеяло, мама с лёгкой улыбкой вглядывалась в моё лицо. – Так и будешь злиться на весь мир?
– Как будто у меня нет причин обижаться, – хмуро ответила я ей. – Может ты поговоришь ещё раз с папой…
– Уже, – перебила она меня. – Давай. Вставай, приводи себя в порядок и спускайся завтракать. Там всё и обсудим.
– Серьёзно? – я резко приняла сидячее положение, наблюдая, как мама направилась в сторону двери. – А что именно ты сказала папе и…
– Кирьяна, – перебила она меня, взявшись за дверную ручку. – Сейчас за столом сидят твой отец и Мракьян. Не думаю, что их можно оставлять без надзора в одной комнате более чем на десять минут!
– Мракьян здесь?!
– Одевайся и спускайся, – с нажимом повторила мама, выходя в коридор и тихо прикрывая за собой дверь.
Услышанное просто не укладывалось в голове… но, тем не менее, я резво вскочила, побежав умываться и приводить себя в порядок. Сама не могла объяснить причины своего волнения, но сердце стучало в груди словно бешеное! Руки подрагивали, что никак не придавало мне скорости. А вернувшись в спальню, я чуть было не надела первое, что попалось на глаза в шкафу. Правда, смогла вовремя себя остановить. Расшитое сапфирами платье интересно смотрелось бы за завтраком, не спорю, но… зачем?
Мысленно шикнув на себя, я нашла рубашку и любимые брюки. Платья никогда не были у меня в числе любимой одежды. Чаще всего я надевала их, когда того требовала ситуация. На торжественном приёме в нашем замке, или когда требовалось посетить дворец дяди Гвидона…
Косу я закончила заплетать практически на бегу, перед самыми дверьми столовой, из-за которых до меня долетел обрывок разговора:
– …разве я не предупреждал?
Я остановилась, замерев. Мракьян точно был здесь. Это был его голос.
Невероятно… интересно, он сам пришёл, или родители его позвали?
– Не все услышали это самое… предупреждение, – раздался в ответ голос папы и, судя по тону, он был точно не в духе.
– И меня это должно волновать? – в тоне Мракьяна тоже прорезались откровенно угрожающие нотки.
– Должно…
– Всем доброе утро! – распахнув двери, я вошла в столовую, перебив папу и осматривая сидящих за столом людей.
Отец с Мракьяном расположились друг напротив друга, по разные концы стола. Мама сидела по центру, мило мне улыбаясь. Между ней и папой завтракал Коша, больше внимания уделяя блинчикам, чем царившей вокруг напряжённой атмосфере. Хотя, напряжены были лишь двое. Мама излучала спокойствие… Кладенец я вообще не увидела, что было странно.
– Доброе утро.
– Наконец-то, – одновременно с отцом «поприветствовал» меня Мракьян.
– Садись, – мама кивком указала мне на стул напротив своего места. – Сегодня у нас блинчики. Мракьян, – она повернула голову в сторону мужчины. – Может всё же присоединишься к нам и позавтракаешь?
– Я сыт. И не люблю сотворённую еду, – отозвался он, при этом недовольно наблюдая за тем, как я сажусь на стул и наливаю чай в кружку.
– Я тоже, – словно не замечая безразличия Мракьяна, продолжила говорить мама. – И, если честно, я так и не научилась кулинарной магии. Завтраки я готовлю сама.
– Руками? – мне даже смотреть на Мракьяна не нужно было, чтобы понять, насколько он удивлён.
Мама на вопрос лишь кивнула, не став развивать эту тему. А я переглянулась с папой, заметив на его губах намёк на улыбку. Да… мамины попытки научиться наколдовывать еду мы с ним оба прекрасно помнили…
– Я всё вижу, – усмехнулась мама в нашу сторону.
– А мы кушаем, – свернув блинчик в трубочку и окунув его в вазочку с варением, я шутливо отсалютовала им маме.
– Мне казалось ворожить с едой умеют все, даже русалки, – скептично осмотрев блины, Мракьян перевёл взгляд на маму.
Утолять его любопытство она не собиралась, а вот папе явно не понравилось услышанное.
– Кстати о русалках, – сурово произнёс он. – Ты должен вернуть им реку.
– Я никому и ничего не должен, – равнодушно ответил ему Мракьян. – Тем более, что я ничего себе не забирал.
