без особых споров признают. Издадим отдельно эту вещицу небольшим тиражом в узкоспециализированном литературоведческом журнале, и дело в шляпе – пусть черти Балду на основании этих стихов от своих закромов отгоняют, а пушкинисты хоть еще сто лет спорят, подлинный раритет или нет, нас это уже не касается. В общем, мы с тобой, Дмитрий, вместе пойдем, – подытожил Вольдемар Иванович. – Глядишь, вдвоем как-нибудь через эту Смородину по Калинову мосту и переберемся.
– Сильно не горячитесь, – предостерег нас Палыч, – многие, ох многие до вас живыми с Калинова моста не вернулись.
Тут я сильно пожалел, что вообще ввязался в эту рискованную аферу. Ну просто чертовски пожалел! Бродил бы себе после учебы под бдительным надзором Липы по Тридевятому Царству, и горя бы не знал. Я робко предложил:
– Может быть будет легче эту Смородину просто переплыть? На что нам этот мост сдался?
Старшие товарищи расхохотались в два голоса.
– Ну ты и сказанул! – утер слезу Палыч. – Переплыть Смородину! Это же смерть-река, убивающая все живое! От слова смородина происходит не только название хорошей ягоды с приятно пахнущими листьями, но и слова смрад и смердеть, то есть мерзко вонять. И Калинов мост назван не по кусту калины, а название произошло от слова «калить», то есть раскалять докрасна.
– Еще в сказках Калинов мост соединяет мир мертвых и мир живых, – добавил майор. – Бывает прут оттуда всякие громадные змеи, в том числе и Змей Горыныч.
– Да это брешут! – скептически отозвался Палыч. –Эти брехуны туда и избушку на курьих ножках вместе с Бабой-Ягой вынесли, а она по тутошним лесам ошивается.
Бобёр промолчал, а я не вытерпел и вмешался:
– А нельзя Змея Горыныча нанять, чтобы он нас на ту сторону перенес?
– Вот ты к нему с этим предложением и подойди, – усмехнулся дядя Володя, – пусть славная зверушка неплохо пообедает.
– Да не забудь солью и специями для вкуса обсыпаться, – добавил Вольдемар Иванович, и ветераны вновь захохотали.
Все бы им хиханьки да хаханьки, уныло подумалось мне, а я реально боюсь.
– Ладно, ждем аванса в виде артефакта и тут же выходим, – подытожил майор, – вот только во что тебя одеть?
– Да я вроде одет…
– Одет-то ты одет, – согласился шеф, – но для 21 века. В джинсах и этой майке тебя выпускать в Сказочную Реальность нельзя – не поймут. Моя рубаха и портки, в которых я в Тридевятое Царство хожу, тебе слишком коротки будут.
– Да пусть мои вещички возьмет, – тут же предложил Палыч, – по росту почти то.
– Да ведь ты у нас косая сажень в плечах, этакий замаскированный под гусляра русский богатырь, а Дмитрия соплей перешибить можно, и он в твоих вещах как глиста в проруби болтаться будет, – отверг эту идею Вольдемар Иванович. – Вдобавок, ему ведь предстоит иметь дело с Пушкиным, а тот дворянин, и к простонародью наверняка относится с некоторым предубеждением. И плюс к тому, великий поэт там наверняка не один, а и Гоголь, и Лермонтов тоже не из простых людей, и с обычным мужиком говорить могут попросту отказаться.
– Тогда прямо и не знаю, – развел руками дядя Володя, – как за этакую заботу взяться!
Майор еще немного подумал, не спеша полюбовался на мою более чем сомнительную внешность и спросил:
– Дмитрий, а у тебя обычные брюки есть?
– Да как не быть, конечно есть, – удивился такому вопросу я.
– А приличную белую рубашку с длинными рукавами найдешь?
– С выпускного в школе еще осталось все это шматье.
– Вот в этом и пойдешь. Вместе с очками, как Грибоедов в юности будешь выглядеть.
– А в Сказочном Царстве как к этому отнесутся?
– Там идти недалеко от точки переноса до Смородины, – пояснил майор, – а коли пристанет кто, скажу, что немца сопровождаю.
– Это ты хорошо придумал, – согласился с ним дядя Вова. – Немец, он не такой как все, немец, он особенный.
– Может лучше англичанин? – встрял я.
– Да нет, не лучше, – пояснил дядя Володя. – У нас там все кочевники с юга, это татары, а пришлые с севера и запада немцы и других понятий пока нету.
На том и порешили. А ночью черт принес частый костяной гребень и вручил его мне с торжественным видом.
– Вот это артефакт, так артефакт, всем артефактам артефакт! Лес-Гребень на дороге не валяется!
– И что же в нем такого особенного? – поинтересовался я, вертя безделушку в руках. – То, что им самый старый ваш черт свои сильно волосатые ноги расчесывал?
– Обижаешь! – загромыхал страшным голосом Дурила. Но видя, что на меня, воспитанного на фильмах ужасов, это не действует, продолжил, сбавив тон, – воткнешь гребень в землю, сразу встанет за твоей спиной непролазная чащоба!
– Да мне сейчас лишний лес вроде и без надобности, – пожал плечами я, – я в дровах не нуждаюсь.
– А если за тобой гонятся враги? И того и гляди поймают и начнут из твоей спины ремни вырезать? А ты хоп – гребень в землю и воткнул! И между тобой и врагами встал стеной лес! Во как!
– Так у меня вроде и врагов особенных нет.
– Походишь к нам в Царство, враги появятся. Мы свое обещание исполнили, теперь твоя очередь нужные стишки добывать. Действуй! А я пойду добывать второй артефакт.
Да уж, какой-то совершенно ненужный артефакт этот гребень, подумал я, современные танки в непролазной чаще враз таких просек понаделают, что ай да ну! Впрочем, мое дело телячье: артефакт добыт, а уж нужный он или нет, это пусть начальство решает. С утра я передал гребень майору, и Бобёр стал выглядеть после этого как кот, дорвавшийся до сметаны.
– Ты представляешь, – втолковывал он мне, – третий, уже третий у нашего отдела артефакт! А у остальных практически ничего. Ну спасибо, уважил. Поехали гребень проверим, и, если он окажется рабочим, готовь карманы под премию.
Олимпиада нас отвезла на своей машине в чистое поле далеко за город, майор воткнул гребень в землю, и лес встал стеной.
– Ну, что же, выдвигаемся к Калинову Мосту, – подытожил шеф, – идем зарабатывать второй артефакт.
– А может вместо меня кого-нибудь поопытнее взять? – привычно заныл я.
– Ты имеешь в виду Олимпиаду? – спросил майор.
Мое сердчишко екнуло, а потом усиленно заколотилось.
– Нет! – заорал я. – Ее нельзя, она слишком молода!
– А мной и стариком Павловичем, значит, можно пожертвовать? – ехидно поинтересовался Бобёр.
– Да и вами тоже нет…, – понурился я, ветеранов тоже было жалко.
– Вот мы с тобой и пойдем, немножко рискнем, а заодно и проветримся.
– Но я же рукопашному бою необученный и меча у меня нет! – козырнул главным доводом я.
– А с кем это
