для начала… сколько вам лет?
— Семьдесят три полных года, — сухо отвечает Шейн.
— Э-м… А по драконьим меркам это мало или много?
— Мало... — хмыкает стальной. — Дракон считается полностью достигшим пика силы в сто лет, обычно раньше этого срока никто не вступает на престол.
“Так он даже не в пике силы? — удивляюсь я. — Что же с ним будет через двадцать лет? Боюсь, чихнёт, а замок разлетится по камешкам!”
— А сколько живут драконы? — уточняю.
— Тысячу лет. Две… В общем, бесконечно долго, но мало кто доживал даже до пятисот. После трёхсот лет нас обычно перестают интересовать дела живых. А когда эмоции полностью исчезают, то дракон постепенно обращается в камень.
Я киваю и делаю пометки в воображаемом блокнотике.
— Как давно началась болезнь? — спрашиваю.
— Примерно двадцать лет назад.
“Ого! Он болеет так давно!” — мысленно удивляюсь я.
— Но хуже стало в последние три года, — бесстрастно добавляет Шейн. — До этого было… терпимо.
“Терпимо? А сейчас, значит, уже нет”.
Атмосфера в комнате пусть и напряжённая, но Шейн держит эмоции в узде. Кажется, он и правда собрался держать слово и ответить на мои вопросы.
— Вы пытались как-то лечиться? — спрашиваю.
— Конечно. Пробовал медицинские артефакты, зелья, кое-что из лекарств с Земли. Анонимно общался с лучшими врачами и магами. Ничего из предложенного ими не сработало.
— Ясно… Как вы думаете, что послужило толчком к началу болезни?
— Тут и думать не надо. Много эмоций, много магии. — Шейн прикрывает глаза, ему явно не хочется мне ничего рассказывать, но он продолжает, словно силой выдавливая слова из собственного горла: — У человека способность к магии определяет искра. У дракона есть похожая, только называется “ядро”. В некотором роде оно отвечает за способность "чувствовать". Оно наполнено теми эмоциями, которые дракон испытывает. Если эмоций слишком много, они вырываются из ядра и накрывают волной всех вокруг. Но можно суметь удержать их внутри и тогда...
— Тогда они разрушают тело дракона?
— Не всегда… Но в моём случае — да.
— Из-за того, что вы испытываете одну лишь злобу?
Вопрос на грани, но Шейн и не думает злиться. Он молчит пару секунд, а потом нехотя отвечает:
— Возможно… Но многие драконы черпают силу из гнева, но не испытывают моих проблем.
— Откуда вы знаете?
— У меня свои источники, — уклончиво отвечает Шейн.
— Значит, проблема не в окрасе эмоций?
— Не только в нём.
— Но вы так и не ответили, что послужило толчком?
— Смерть родителей, конечно, — без единой эмоции отвечает дракон. Он переводит взгляд в потолок, смотрит совершенно пустыми глазами. Я вдруг отчётливо чувствую, как магия вокруг наполняется чёрной горечью, гневом, печалью и ненавистью. Вот она — незажившая рана, источник боли.
— Но это было давно, — бесцветно произносит Шейн. — И сейчас не имеет значения.
Имеет, ещё как имеет! Но вслух произносить этого не стоит.
— Спасибо за ответ, — тихо говорю я.
— Не за что тут благодарить. Ещё вопросы или мы закончили?
Мне хочется спросить, как погибли родители, что случилось с братом, но я чувствую, сейчас неподходящее время. Лучше переключиться на другую тему.
— Ещё парочка, — прошу я. — Слышала, что силу дракона можно уравновесить. Вы можете объяснить, что это значит?
— М-м… — хмурится стальной, — с этим просто. Если рядом есть другой дракон, то он может забрать излишек магии на себя.
— А ему самому не станет от этого плохо?
— Нет, если его ядро достаточно большое, чтобы переварить излишек магии. Таким образом, магия поменяет цвет, а значит и направленность. Обычно у женских особей нашего вида, магия созидательная, со светлым оттенком эмоций, а значит такую можно сколько угодно запирать в собственном теле — она не нанесёт вреда, и даже наоборот, укрепит здоровье. Конечно, мы говорим о семье… кто-то чужой не подойдёт.
— Так получается, вам просто надо найти невесту среди драконов! — радуюсь я.
— Нет. Для меня этот путь невозможен.
— Почему?
— По множеству причин, — недовольно говорит Шейн.
— Каких? — настаиваю я.
— Просто прими как факт, — отрезает стальной, поднимаясь с кресла. Но у меня осталось слишком много вопросов, чтобы вот так отступить. Тем более, когда времени всего-то один месяц!
— Ладно, оставим на потом. — тороплюсь я. — Тогда скажите, подходят только драконы или другие существа тоже способны уравновесить вашу магию? Например, люди
— Могут. В теории, — нехотя отвечает Шейн.
— Это же прекрасно. Разве это не выход?! — восклицаю я, а дракон вдруг надвигается на меня, ставит руки на спинку дивана, нависает сверху. У меня во рту пересыхает. Пугающий он, но какой же красивый…
— Все, кто попробовал, погибли в тот же миг, — тихо говорит Шейн своим невероятным грудным голосом. — Хочешь рискнуть?
Он протягивает руку и убирает мне за ухо белую прядь. А у меня в груди пережимает. Я чувствую щекой тепло его пальцев, запах дыма и цитруса наполняет лёгкие.
— Я-я...
— На сегодня допрос закончен, Алиса.
Шейн уходит взвинченный. Я мысленно извиняюсь перед теми, кто сегодня попадёт ему под горячую руку. Надеюсь, обойдётся без смертоубийств.
Но даже так разговором я довольна. Оказывается, стальной умеет нормально общаться! Хотя хватило его ненадолго… вскочил как ужаленный, угроз насыпал и убежал.
Интересно, почему он против поиска невесты? Неужели, из-за его репутации нет желающих? Но девушки же любят "тёмных властелинов". Сколько книг об этом написано! Да и не верю я, что никто не вздыхает по такому красавчику, как Шейн, да ещё и сильнейшему в мире дракону!
Или именно в силе и кроется проблема?
Возможно, просто не существует девушки-дракона, чьё ядро способно переварить ту прорву энергии, что накопил в себе Шейн.
А что с людьми?
“Все, кто попробовал, погибли в тот же миг”, — звучат в памяти слова Шейна. На меня тут же накатывают колкие мурашки, заставляя ёжиться, а воображение рисует чёрный замок, пустые коридоры и полные страдания предсмертные крики девушек.
Жуть…
Я трясу головой, пытаясь не думать о плохом. Получается, кто-то уже пробовал принять магию Шейна, но погиб. Потому что искра была недостаточно сильной?
Мне вдруг вспоминается, с каким интересом янтарный дракон говорил про
