прервать игру, — проговорил дипломат. — Но нам, похоже, самое время поговорить.
VI
— Цена за вход в святой могильник героев — смерть, землянин, — слабым голосом прошептал инопланетянин.
— Понимаю, — ответил Ретиф, держа салинорца на вытянутой руке, чтобы избежать ударов бешено молотящих по воздуху ног. — Однако мое маленькое вторжение не может идти ни в какое сравнение с тем, что затеяли гроаки. Может, вы все-таки выслушаете меня, прежде чем вынести приговор.
— Завтра — ничто. Прошлое — вот самое главное. Зачем бороться с Судьбой, пришелец?
— Мы можем позволить Судьбе вершить свои дела, если вам удастся понять, что мне необходимо несколько сотен ловких салинорцев. Надо отвлечь гроаков… их патрули на какое-то время. Мне необходимо попасть в посольство Земли…
— Молись своим богам, землянин, — перебил его салинорец. — Твоя судьба предопределена.
— Вы настойчивы, — сказал Ретиф. — Похоже, что я несколько переоценил гражданскую верность салинорцев. — Он отпустил аборигена, который, поправив одежды, решительно посмотрел на Ретифа.
— Ты не прав, — заговорил абориген. — Тебе никогда не удастся покинуть этот священный предел.
За спиной Ретифа послышались свистки. Дипломат обернулся и увидел, как отовсюду выскакивают салинорцы. Огромные кинжалы засверкали в лунном свете. Неожиданно круг аборигенов распался. Ретиф оперся о гробницу, снял с предохранителя бластер и повел им из стороны в сторону, предупреждая нападающих. Туземцы остановились.
— Добро пожаловать на праздник, — сказал дипломат. — Теперь, когда можно собрать кворум, наверное, удастся договориться.
— Ты вторгся в наше славное прошлое, землянин, — с дрожью в голосе произнес сморщенный салинорец. — Ты совершил самое ужасное святотатство.
— Святотатство, которое готовят гроаки, волнует меня намного больше, — ответил Ретиф. — Вы, ребята, похоже, не очень этим озабочены, но с точки зрения Земли гроаки могут создать опасный прецедент. Могут возникнуть новые диктатуры.
— Землянин, прошли те времена, когда салинорцы были могущественными воинами. Если теперь нам предстоит умереть, мы с достоинством встретим такую судьбу.
— Нет ничего достойного в том, чтобы быть задушенными гроаками или раздавленными под пятой благов, — прервал его Ретиф. — Я слышал, у них очень странное чувство юмора по отношению к тем, кто был ими доволен и тем самым доказал, что хуже их.
— Убить этого инопланетянина сразу же, не так ли? — спросил скрипучим голосом один из аборигенов, стоящий в первом ряду. — Потом мы все славно умрем, как и предсказано.
— Достаточно разговоров, — заявил старый салинорец. — Пусть тот, кто потревожил покой героев, будет наказан!
Салинорцы посмотрели на оружие в руках Ретифа, зашаркали ногами, но ни один из них не сдвинулся с места.
— Может быть, вы все-таки отмените казнь и обратите свой гнев против истинных виновников? — спросил Ретиф.
— Хм… — старый салинорец, который говорил раньше, обратился к своим соратникам. Салинорцы склонили головы, перешептываясь.
— Мы решили, — начал старик после того, как совещание закончилось, — что это дело должны рассмотреть старейшины. — Он поднял дрожащую руку. — Не потому, что мы боимся пасть от твоего убийственного оружия, землянин, а из-за того, что хотим принять элегантную и приятную смерть.
Оратор взмахнул рукой, и в плотных рядах вооруженных туземцев образовался проход.
— Землянин, я предоставлю тебе честь предстать перед судом Старых Богов Салинора, которые сами примут решение по этому делу. Пойдем, если ты не боишься.
— Вполне разумно, — согласился Ретиф. — Если существует необходимость быстро действовать, лучше всего обращаться сразу к самым главным. Где они?
— Созерцай Богов Салинора! — слабым голосом провозгласил старец. Аборигены склонились в поклоне перед каменными фигурами. Ретиф с уважением склонил голову.
— Впечатляющие фигуры, — сказал он, — тем интересней будет посмотреть, как они справятся с нашей проблемой.
— Святая простота, — вздохнул старец. — Одно дуновение Священного Миама, и тень их исчезнувшей жизни возродится. Потом они выслушают нас и совершат правосудие старым способом, голыми руками.
Ретиф медленно прошелся вдоль ряда статуй, заметив изношенную одежду, реалистично вырубленные конечности, свирепые лица, тускло поблескивающее оружие древних воинов. Несмотря на большие размеры, они имели разительное сходство с морщинистым собеседником человека. Аборигены следовали за старцем и Ретифом в тишине и почтении.
— Когда-то население Салинора было многочисленно, — объяснил старик, заметив вопросительный взгляд Ретифа. — Отважные и могучие воины, — он вздохнул. — Вот стоит Збориаль Сильный — Мститель Всем Обидчикам; Дальше гордый Валингрэйв — Победитель Харра и Джунгулона. Здесь, — указал на скромную гробницу, — лежит Зверский Бузун, известный как Бузун Неистовый, оставивший после себя кровавую память. А тут, — старец взглянул на четырехногое, напоминающее богомола создание с типичными для салинорцев торсом и головой, — покоятся бренные останки Тассара Великого, того, кто одной рукой покарал орды Досса в мирах столь отдаленных, что свет того великого дня еще не достиг лика Салинора.
— Выглядит крутым парнем, — согласился Ретиф. — Жаль, что он сейчас не с нами. Очень бы удивился тому, что происходит.
— Разве я не сказал тебе, что могущественный Тассар сам вынесет окончательный приговор? Всегда решает он вместе с Августом Черепом и Маглодором Быстрым, реже с Белджеском, Ларом, Проантиппо Высоким — Королями из Королей…
— Самое августейшее собрание, — согласился Ретиф. — Но, похоже, они довольно неразговорчивы.
— Ты насмехаешься над Богами Салинора, землянин? — Старейшина изогнулся и сделал величественный жест. Пара аборигенов примерно такого же возраста, как и он, вынесли и положили на траву большой ящик, открыв крышку. Внутри находился цилиндр, от которого во все стороны отходили клапаны и змееподобные пучки пластиковых трубок. Трясущийся старик дунул в одну из них и поднес ящик к пьедесталу, на котором стояла скульптура кентавроида.
— Просыпайся, Великий Тассар! — закричал он на щелкающем языке. — Восстань от долгого сна, чтобы свершить правосудие над тем, кто без разрешения пришел во Дворец Героев!
Абориген шагнул вперед и поднес кончик шланга к ноздрям статуи. Ретиф услышал слабое шипение газа.
— Дай нам крупицу своей мудрости, как в те давние дни, о Тассар! — продолжал старик. Он еще ближе поднес кончик шланга.
— Почти все Святые Миамы выдохлись. Видно кто-то из еретиков откачал их тайком.
Неожиданно кончик одного уха статуи шевельнулся. Вздрогнули веки, разжались губы.
— Глоп! — сказала величественная фигура и замолчала.
— Провались все пропадом. В такую минуту баллон оказался пустым! — проворчал кто-то рядом с Ретифом.
— Что старик делает? — тихо спросил Ретиф, наблюдая, как Хранитель Святых Миамов интенсивно вращал кончиком шланга, тщетно пытаясь разбудить неподвижного бога.
Тассар вновь зашевелился.
— Черт раздери всех мерзавцев! — неожиданно раздался голос. Статуя заговорила.
— Где мои наколенники? Где моя пудра для бабок? Где моя булава? Черт побери этого проклятого оруженосца…
— Великий Тассар, проснись, — старик удвоил усилия. — Услышь меня! Сейчас здесь стоит иноземец, который осквернил останки Богов Салинора своим присутствием.
— Ох… это ты, Теорион, — промямлил Тассар. Его глаза открылись пошире. — Ты выглядишь ужасно. Я думаю, прошло много времени. Это
