Я застыла в растерянности, размышляя над тем, не прервать ли просмотр, послав к демонам разыскиваемую истину. Но тут, к счастью, Талейн открыл глаза.
Несколько мгновений он смотрел на меня, словно не узнавая, а затем обнял и зарылся носом в макушку.
— Бедная ты моя! Сколько всего ты пережила! Прости, что в нужный момент я не оказался рядом!
Этого я уже не вынесла. Оттолкнув обнимающие меня руки, закричала прямо в лицо:
— Не делай вид, что всего этого не было! Перестань! Ты был там вместе со мной! Ты все знаешь! Хватит лжи!
Вместо ответа Талейн потянулся к руке Зарайны и попытался снять серебряный перстень — мой несостоявшийся заказ. Хотя почему несостоявшийся? Кольцо здесь, значит, я могу в любой момент передать его заказчику.
Увы, снять кольцо не получилось. Муж нахмурился, повторил еще раз попытку, затем оставил сестру в покое и вновь посмотрел на меня.
— Когда мы найдем способ снять этот перстень, я покажу тебе надпись, выгравированную на внутренней стороне. Она гласит «ponit in timore» — «повергающее в страх».
— И что это? — равнодушно спросила я.
— Мертвый язык. Древний, как и сам артефакт, который до сегодняшней ночи считался давно и безвозвратно утерянным. Суть силы этой с виду безобидной безделицы заключается в одном слове: страх. Этот перстень способен пробуждать в человеке страхи как явные, так и скрытые, спрятанные в самой глубине души. И тот факт, что он находится на пальце Зарайны, говорит о двух вещах. Первое: возможно, с его помощью хотели запугать твою сестру. И второе: через нее хотели добраться до тебя, превратив ее саму в орудие убийства. Если принять во внимание, что, едва придя в себя, она набросилась на тебя, словно загипнотизированная, то я склонен рассматривать второй вариант как единственно верный. Тебя ей заказали. Насколько я понял из твоих воспоминаний, в то время, когда ты блуждала в собственных страхах, за руку тебя держала именно она.
От волнения я лишилась дара речи. Чтобы меня заказали Зарайне? Звучит как полный бред!
— Я схожу с ума? — Я жалобно посмотрела на мужа.
Тот качнул головой, но прежде, чем успел сказать хоть слово, рядом зашевелилась Зарайна. Слабо застонав, она открыла глаза, вновь неестественно черные, резко села на ковре и вполне ожидаемо потянулась ко мне, попытавшись схватить за шею.
Ее руки поймали воздух. Предугадав развитие событий, я успела отшатнуться и вскочила на ноги. Дальше Зарайну перехватил Талейн и, пока она билась в его руках, пытаясь высвободиться, крикнул мне:
— Уходи! Я найду тебя, как только ее успокою!
Повторять дважды не понадобилось. Я понятливо выскользнула за дверь, понадеявшись на то, что, потеряв меня из виду, сестра быстрей успокоится. Сначала хотела подняться в спальню, но память недавних событий оказалась слишком свежа. Идти туда, где пережила самые страшные минуты в своей жизни, я побоялась. Просто села на ступеньку у подножия лестницы, ведущей наверх, и задумалась.
Значит, перстень, будучи артефактом, пробуждает в человеке скрытые и явные страхи? И действительно, это Зарайна держала меня за руку. Выходит, всем, что со мной произошло, я обязана кольцу? Этой маленькой неуклюжей вещице? Но это смешно! Впрочем, с артефактами — неважно, какие они на вид, — шутки однозначно плохи, это неоспоримый факт. Но чтобы совместить кольцо и страхи…
А какие они, мои страхи?
Прежде всего я испытываю страх за близких. Следует признать, что этот страх я прочувствовала сполна: благополучие моей семьи оказалось под угрозой. Также я боюсь потерять Талейна. Сбылось и это: мы расстались, причем так страшно и некрасиво, что и врагу не пожелаешь. В итоге я осталась одна — сказался страх одиночества. Монастырь — это мой вечный страх потерять свободу, которой я дорожу.
Ситуация с Дейном — мой страх, в котором я не хотела признаваться даже самой себе: я до сих пор в глубине души боюсь, что он любит не мою сестру, а меня в ней. Особенно после присланного некогда портрета из Лиода. Пусть автор до сих пор не обозначил себя, догадаться, что это Дейн, нетрудно. Только ему жену свою рисовать надо, а не княгиню соседнего города. И этот страх я заталкиваю в самую глубину души, прячу ото всех, потому что он настолько нелепый, насколько и вероятный.
Получается, артефакт извлек этот страх наружу, позволив мне на собственной шкуре испытать возможные последствия? Отчуждение сестры, потеря верных друзей, одна за другой неудачи при добывании осколков кристалла — тоже мои внутренние страхи. Даже страх старости — увы, как любая женщина, я хочу всегда оставаться молодой и привлекательной.
Но главное, сбылся мой самый главный страх: запутавшись в хитроумной лжи той, которую по незнанию и заблуждению подпустила к себе ближе всех, я превратилась в орудие убийства. Да, я никого не убила, даже пребывая в собственном страхе. Но в полной мере испытала страшное чувство вседозволенности, всемогущества и безнаказанности. Вкусила эту пугающую смесь — бесчувственную, хаотичную, безжалостно сметающую всех и вся на своем пути.
А также смерть: я испила эту чашу страха до дна, полностью, до последнего глотка…
— Я погрузил Зарайну в восстанавливающий сон и устроил в одной из гостевых спален, приставив к ней круглосуточную охрану. Охранное заклинание навешивать не стал. На твоей сестре чужая магия. Они могут оказаться несовместимыми, что может плохо сказаться на ее рассудке. Я не стал рисковать.
Знакомый голос вырвал меня из состояния задумчивости. Талейн присел рядом на ступеньку, покрытую ковровой дорожкой, и ласково обнял мои плечи:
— Заклинание на ней сложное. Пока не найду способ его снять, пусть отдыхает, а то силы порядком растеряла. Ты, кстати, не хочешь составить ей компанию? Тоже на ногах еле держишься.
— Не сейчас. — Я обезоруживающе улыбнулась. — Пока не разберусь во всем, спать не буду, а то страшные сны замучают.
— Допустим, мне такая постановка вопроса не слишком нравится, но так и быть, договорились! — попытался улыбнуться в ответ Талейн. Но голос, несмотря на мягкость, выдал крайнее напряжение его обладателя. — Вернемся к страхам, я не закончил свой рассказ. Артефакт не просто погружает человека в мир его страхов, он сводит его с ума и тем самым убивает. Причем для воздействия его мало просто надеть на палец, иначе все, кто его носили, запросто сходили бы с ума. Действие перстня строго направленное: читается заклинание, чаще с именем определенной жертвы, и через ободок кольца пропускается принадлежащая ей вещь. Поэтому я уверен, что заклинание читалось на твое имя, а Зарайну решили использовать как наиболее приближенного к тебе человека, которому ты безоговорочно доверяешь. Учитывая тот факт, что я не могу снять кольцо с ее пальца, мое предположение более чем верно — до тех пор, пока артефакт не выполнит свое предназначение, его невозможно снять. Вернее, можно лишь в одном случае: если наложивший заклинание по какой-либо причине отменит свое решение.
От таких подробностей у меня тоскливо заныло в животе. Получается, если мы не сможем снять чары, остаются лишь два варианта? Либо держать сестру в крепком сне до конца дней, либо позволить ей убить себя. Еще есть последний, несбыточный вариант: найти наложившего заклятие. Но у меня нет ни малейшего представления о том, кто это.
— Не понимаю, почему она не убила меня? — Я устало вздохнула и посмотрела на мужа. — Ведь я находилась рядом с ней достаточно долгое время и даже не соображала, что на самом деле происходит. Я бы даже ничего не почувствовала! Что ее остановило?
— Кто знает… Возможно, проявился зов крови, ведь, несмотря на силу заклятия, она не перестала быть твоей сестрой. Поэтому в последний момент ее рука дрогнула. Или же у нее изначально был приказ убить тебя исключительно при помощи артефакта. Я не знаю точно.
— Допустим. Но ведь исполнилось — артефакт убил меня! Находясь там, в своих страхах, я добровольно наложила на себя руки!
— И тем самым спаслась, — серьезно сказал Талейн. — Пойми, задача артефакта — свести человека с ума. Чтобы от страха он потерял рассудок и забыл все, что связывает его с внешним миром. И в первую очередь забыл самого себя. Спастись от этого можно лишь одним способом: перестать бояться. И ты победила свой страх в тот момент, когда приняла решение прервать свою жизнь во благо других. Вспомни, жертвуя собой, ты уже ничего не боялась.
— Понятно.
Я запоздало внутренне содрогнулась. Выходит, если бы в тот момент моя рука дрогнула, жизнь прервалась бы по-настоящему… Неприятный холодок скользнул вдоль позвоночника. Я поспешно сменила тему разговора:
— Скажи, кристалл Агратти существует?
— Нет, — качнул головой муж. — Но существует твой страх стать убийцей.
Я кивнула. На душе ощутимо стало легче — хорошо, что такой гадкой штуковины не существует на самом деле!
