Два года спустя ясным осенним днем Лльюэллин Кроуфорд зашел в гостиную, снял шляпу, бросил ее в угол и тяжело опустился в кресло. Поверх очков он посмотрел на большой круглый предмет, висящий над камином. Диск был искусно разрисован голубыми, оранжевыми и желтыми концентрическими кругами. Неискушенному взгляду этот предмет мог показаться подлинной музейной вещью с планеты герков. Но его сделала сама миссис Кроуфорд. В наши дни многие дамы с художественными способностями стали заниматься подобным искусством.
— Что случилось, Лью? — в тревоге спросила Марта.
Несмотря на новую прическу и платье из дорогого нью-йоркского магазина, она выглядела утомленной и озабоченной.
— Случилось! — прорычал Лльюэллин. — Этот старый идиот Томас хочет четыреста долларов за голову! Больше невозможно покупать коров за такие деньги.
— Послушай, Лью, у нас уже есть семь пастбищ, не хва…
— А надо чтобы было еще больше, раз есть спрос! — выпрямившись, сказал Лльюэллин. — Господи боже мой, Марта, ты же все понимаешь! Поднять цену за королевские лепешки до пятнадцати долларов за штуку — и это еще не предел. А за императорские — по пятнадцать сотен, если повезет…
— Вот смешно, мы раньше и не знали, что есть столько разновидностей лепешек. Императорская — это та, которая с двойным завитком?
Лльюэллин что-то пробормотал и стал перелистывать последний номер журнала «Американский торговец лепешками».
— «Вес лепешек», — прочитал он громко. — «Сохранение лепешек», «Ферма — дополнительный доход». Все не то. О, вот оно! «Неудача с подделкой лепешек». Смотри, они пишут об одном парне из Амарилло, у которого была императорская, и он по ней сделал пластиковую форму. Потом при помощи этой формы отлил пару больших лепешек — и так здорово, что невозможно было отличить от настоящих. Но герки не захотели их купить. Они догадались!
Кроуфорд бросил журнал на пол и уставился в окно, выходящее на задний двор.
— Этот дурачок опять сидит без дела! Почему он не работает?
Лльюэллин поднялся, открыл жалюзи и крикнул:
— Эй, Делберт! Делберт! — Он подождал немного и буркнул: — Оглох, что ли?
— Я пойду, скажу ему, что ты хочешь… — начала Марта.
— Да ладно, сам схожу. За ним глаз да глаз нужен.
Лльюэллин вышел во двор и пошел к сараю, где на пустой тележке сидел долговязый парнишка и неторопливо жевал яблоко.
— Делберт! — раздраженно сказал Лльюэллин.
— А, привет, мистер Кроуфорд, — сказал парнишка и улыбнулся, показав дырку между зубами.
Он в последний раз откусил от яблока и бросил огрызок на землю. Лльюэллин проследил полет огрызка. Обкусанный беззубым ртом Делберта огрызок представлял собой самый ничтожный предмет на всем белом свете.
— Ты почему не возишь лепешки в киоск? — возмутился Лльюэллин. — Я тебе плачу не за то, чтобы ты здесь рассиживался!
— Утром я отвез несколько штук, — ответил мальчишка, — но Фрэнк велел везти их обратно.
— Что-что?
Делберт кивнул.
— Сказал, что продал только две штуки. Можете сами у него спросить, я не вру.
Лльюэллин повернулся на каблуках и отправился к дороге.
Около потрепанного пикапа стоял длинный автомобиль. Когда Лльюэллин подходил, автомобиль тронулся. Следом за ним подъехал еще один. Мистер Кроуфорд подошел к киоску, но пришельцы уже уселись в машину и уехали.
У прилавка остался только один покупатель, усатый фермер в клетчатой рубашке. Продавец Фрэнк удобно разлегся на прилавке. На полках позади него было полно лепешек.
— Доброе утро, Роджер, — с притворной радостью сказал Лльюэллин. — Как семейство? Купишь сегодня хорошенькую лепешечку?
— Право, не знаю, — сказал усатый мужчина, почесывая подбородок. — Моя жена присмотрела вон ту. — Он показал на большую симметричную лепешку на средней полке. — Но за такую цену…
— Ничего лучше и придумать нельзя, Роджер. Поверь мне, это ведь вложение капитала, — горячо убеждал фермера Лльюэллин. — Фрэнк, что купил последний герк?
— Ничего, — ответил Фрэнк. Из его нагрудного кармана раздавалось назойливое жужжание приемника. — Он только сфотографировал киоск, и они тут же уехали.
— Ну ладно, а тот, который был перед этим…
В клубах пыли за спиной Лльюэллина остановился длинный блестящий автомобиль. Лльюэллин обернулся. В машине сидело трое пришельцев в красных фетровых шляпах со смешными пуговичками. Их серые твидовые костюмы были усыпаны конфетти.
Один из герков вышел и направился к киоску, попыхивая сигарой, торчавшей из отверстия в оранжевом шарфе.
— Что угодно, сэр? — спросил Лльюэллин, быстро выходя вперед. — Хорошенькую лепешечку?
Пришелец смотрел на серые предметы позади прилавка. Он (или оно) блеснул желтым глазом и издал странный булькающий звук. Лльюэллин решил, что это был смех.
— А что в этом смешного? — недовольно спросил он, перестав улыбаться.
— Ничего смешного, — ответил пришелец. — Я веселюсь, потому что счастлив. Завтра я отправляюсь домой. Наши исследования закончены. Можно сфотографировать? — Он поднял фиолетовый коготь с маленькой линзой.
— Что ж, пожалуйста, — неуверенно сказал Лльюэллин. — Так вы говорите, что уезжаете домой? Вы хотите сказать — вы все? А когда вернетесь?
— Мы сюда не вернемся, — сказал пришелец, вытащил из камеры фотографию, посмотрел на нее, что-то хрюкнул и положил ее в карман. — Мы вам благодарны за развлечения. Прощайте.
Герк повернулся, сел в машину, и автомобиль скрылся в облаке пыли.
— И так все утро, — сказал Фрэнк. — Они ничего не покупают — только фотографируют.
Лльюэллин почувствовал, что его начинает трясти.
— Думаешь, он имел в виду, что они ВСЕ уезжают?
— По радио так и сказали, — ответил Фрэнк. — Этим утром тут проезжал Эд Кун из Хортонвилла. Сказал, что со вчерашнего дня не продал ни одной лепешки.
— Таак! Но я не понимаю, — сказал Лльюэллин. — Не могут же они все сразу уехать! — У него задрожали руки, и он спрятал их в карманы. — Скажи, Роджер, сколько ты заплатишь за ту лепешку?
— Ну-у…
— Эта лепешка стоит десять долларов, ты же знаешь, — сказал Лльюэллин, придвигаясь ближе. — Высший сорт.
— Да, я знаю, но…
— Ну а если семь пятьдесят?
— А если пять?
— Продано, — сказал Лльюэллин. — Давай ее сюда, Фрэнк.
Кроуфорд проследил, как усатый мужчина нес свой трофей в пикап.
— Фрэнк, спусти цены на все. Постарайся распродать… — тихо сказал Лльюэллин.
Несчастный день подходил к концу. Лльюэллин и Марта, взявшись за руки, проводили взглядом последнего покупателя, отошедшего от киоска с лепешками. Фрэнк убирался, Делберт, лежа напротив киоска, грыз яблоко.
— Конец света, — хрипло сказал Лльюэллин. В глазах его стояли слезы. — Лучшие лепешки уходят по центу за пару.
Сумерки прорезал свет фар длинного низкого автомобиля, остановившегося возле киоска с лепешками. В машине сидели два зеленых создания в плащах. Сквозь отверстия в их голубых шляпах, похожих на пирожки с мясом, торчали перистые усики. Один зеленый вышел из машины и торопливо подбежал к киоску. Делберт зевнул и уронил яблочный огрызок.
— Серпы, — прошептал Фрэнк, наклонившись к Лльюэллину. — Слышал о них по радио. Сказали, что они с Гамма Серпентис.
Зеленое создание обследовало полупустые полки киоска. Под роговыми веками сверкнули светлые глазки.
— Лепешку, сэр? — взволнованно спросил Лльюэллин. — Осталось совсем немного, но…
— Что ЭТО? — прошуршал голос серпа.
Кроуфорды смотрели на его указующий коготь. Он показывал на что-то отвратительное, лежащее около ботинка Делберта.
— Это? — спросил оживившийся мальчишка. — Это яблочный огрызок.
Делберт посмотрел на Лльюэллина, и, казалось, в его глазах промелькнула искра разума.
— Мистер Кроуфорд, я бросаю работу, — сказал он отчетливо и повернулся к пришельцу. — Это — яблочный огрызок ДЕЛБЕРТА СМИТА.
Окаменевший Лльюэллин смотрел, как серп вынимает бумажник. Деньги перешли из рук в руки. Делберт достал новое яблоко и с энтузиазмом начал превращать его в огрызок.
