— Торжественный ужин? Дарья, ты что, какой там фейерверк и шампанское, тебя же откармливать надо! Желательно в советской столовой — борщ, котлеты, оладушки и компот — всего по 2 порции и 3 раза в день. И уж за этим я прослежу. Лучше бы конечно к Зоэ, но, пожалуй, ее все-таки пока отложим. А то она может и до смерти закормить.
Ладно, борщ, так борщ. С разбитым сердцем разберусь потом. Я попыталась встать на ноги, но тут же, издав какой-то нечленораздельный писк, рухнула обратно на постель.
— Не шевелись! Я сейчас врача позову! — моментально побледневший Женька бросился к выходу.
— Эй, подожди, я просто ногу перележала, наступить не могу.
— Всего-то? А кричала как смертельно раненый павлин. Эту?
— Сам ты павлин. Ой, нет-нет, не прикасайся! — опять закричала я.
— Тише, а то сюда пол больницы сбежится. Ну, ты даешь! Я, Бог знает что, подумал! А она, видите ли, ногу перележала. Паникерша. — добавил он, не взирая на отчаянное сопротивление, безжалостно растирая мою бедную конечность. — Теперь все в порядке?
С ногой может и да, а вот с нервами после всех этих замогильных переживаний у меня было неладно. Потому что в ответ на этот немудреный вопрос, я разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. И причин-то для этого никаких вроде бы и не было. Потом на месте подушки как-то незаметно оказался Женя.
— Что случилось? Все же в порядке, радоваться надо, а не плакать — гладя по голове, тихо уговаривал он.
— Это я от радости, от того что все в порядке. — я безуспешно попыталась остановить этот всемирный потоп. — Просто ты, наверное, никогда не сможешь себе представить, что на самом деле значат для меня эти слова.
— Родные? Друзья? Дом? Летняя жара? Шорох гравия под ногами? Запах кофе с лимоном? Мелкие или крупные неприятности и радости? И ты не находишь себе места от нетерпения, когда же все это снова станет твоим?
— Да, именно так. Я, что настолько предсказуемая? — успела я обидеться между всхлипываниями.
— А может, мы просто похожи? — предположил Женя и, обняв меня, замолчал, давая спокойно выплакаться. Никогда мне еще не приходилось рыдать в таких комфортных условиях. Реви — не хочу, что называется.
Но вместо этого наводнение почему-то пошло на спад, а голова, наконец, начала соображать. Но лучше бы и не начинала. Потому что при мысли о том, что я веду себя как последняя неврастеничка, мне незамедлительно захотелось заплакать снова. Ну, уж нет, на сегодня истерик хватит, я и так не знаю, как смотреть в глаза свидетелю моей детской выходки. Нос к тому же наверное распух и глаза красные… А, черт с ними, какая теперь разница! И боком-боком я попыталась незаметно отодвинуться от Женьки.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь вставать. Не сидеть же здесь до вечера
— Так дело не пойдет. Что за замогильный голос? Ну же, срочно скажи что-нибудь позитивное!
— Торжественное открытие фонтана «Плачущая нимфа» отменяется и…и у тебя ужасный дезодорант
— Дезодорант? — он принюхался — Вообще-то это освежитель воздуха, персик. Я торопился, вот и перепутал.
— Обожаю персики! — я, наконец, отважилась поднять голову.
— Я тебе его подарю, если перестанешь делать такие трагические глаза. Подумаешь, умерла и ожила — с кем не бывает! — улыбнулся Женя, заправляя мне прядку волос за ухо, и помог спуститься на пол.
* * *
Не могу передать, какое это было счастье, опять почувствовать на себе вес своих 50 килограмм. Хотя, судя по всему, уже далеко не 50. Я в очередной раз пресекла палату просто для того, что бы убедится в том, что я наступаю на плитки пола, чувствую их холод и шершавость.
— Даша, давай скорее сматываться от сюда пока никто не пришел. А то с документами замучают.
На это у меня не нашлось никаких возражений. Оставалась одна проблема — одежда. В той рубашке, в которую меня нарядили, дальше администрации мы явно не пройдем.
— Может посмотреть в шкафу? — без особой надежды предложил Женька
— А это мысль — отозвалась я, и не успел он ничего возразить, как я по привычке рванула сквозь закрытую дверь. Отлетела назад, и не растянулась на полу только благодаря Жене, который не растерялся и весьма проворно подхватил меня на лету. Потирая лоб, я великодушно не стала замечать придушенного хихиканья. Да, придется отвыкать благоприобретенных потусторонних замашек.
Слава Богу, и до нас дошла цивилизация — в стенном шкафу, как в лучших сериалах, обнаружились мои вещи в абсолютной целости и сохранности, включая даже пятно на коленке джинсов, а то процедура покидания больницы могла бы и затянуться.
— Давай их сюда скорее.
— Надо же, джинсы, свитер и кроссовки — удивился он, протягивая мне сверток с одеждой и деликатно отворачиваясь.
— А что ты ожидал увидеть?
— Конечно же, шелка и перья, атлас и кружева на худой конец.
— Надоели! Видеть не могу. Правда, и эти вещи вызывают у меня не самые приятные ассоциации. Только выйдем отсюда, непременно от них избавлюсь.
— Только, пожалуйста, не на улице. Во-первых, ноябрь, как никак — простудишься. А во-вторых, мне твой стриптиз и так уже невесты стоил. А так еще и в милицию заберут.
— Ничего, может, там ты познакомишься с новой.
— Нет. Спасибо, хватит с меня знакомств в экстремальных ситуациях. К тому же… — он замялся, но потом все-таки договорил — у меня уже, кажется, есть одна.
Хоть и решено, что мы просто друзья, но от этой новости я чуть снова не выпала в астрал. Что еще одна?! Когда только успел! Поняв, что не сумела сохранить нормальное выражение лица, я применила безотказный метод — скажи правду вслух, и можно выдать это за шутку:
— Не успел от одной избавиться и вот опять!
— От этой и не собираюсь. Тем более она и за гробом достанет.
И, заметив мои расширившиеся глаза, закончил поспешно:
— Ну вот, ведь хотел же все по-человечески, в подходящей обстановке. А, к черту, так как насчет «пока смерть не соединит вас?»
— Так ты… — Господи, так попасться! Он конечно хороший, и я его люблю, но иногда его следовало убивать на месте, и сейчас был именно такой случай.
— Даша, ты смотришь на меня, как на какого-то извращенца. Тебе настолько не нравится эта идея? — растерянно спросил он.
— Конечно да, в смысле нет! Но я сейчас не об этом — как ты мог, вот так между делом, а раньше нельзя было сказать?
— Когда? Еще совсем недавно у меня была невеста и все такое, а потом все-таки влюбиться в привидение — да я был уверен, что ты первая меня на смех поднимешь. Дальше мы поругались, ты исчезла, этот Тимур еще!
— Мансур
— Да, помню, помню, могла бы и не уточнять.
— Но хотя бы намекнуть можно было?
— А ты, можно подумать, ни о чем не догадывалась
— Я думала, что это общечеловеческий интерес.
— Я похож на альтруиста? — он так возмутился, будто я обвинила его в развязывании третьей мировой войны.
— Или любовь к приключениям. — добавила я окончательно смутившись. Да, вслух это, действительно, звучало довольно нелепо.
— Дашка, превращение в блондинку не пошло тебе на пользу. — улыбнулся Женя и при этом имел нахальство тянуться к моей руке!
— Зато я, наконец, поняла, для чего мне так не терпелось обзавестись плотью — вкрадчиво произнесла я, осторожно протягивая свободную руку к подушке. — Столько новых возможностей…
— Каких же? — самым обаятельным тоном из своего не маленького арсенала поинтересовался Женька, перебирая мои пальцы. Ощущение было потрясающе приятное.
— Вот таких!
— Знаешь, — сказал он, чудом увернувшись от подушки — А может, зря я вообще старался? Лежала такая тихая и милая, просто Белоснежка какая-то. Ни тебе споров, и гадостей тоже не услышишь — благодать. Может, переиграем? — поинтересовался он, с надеждой заглядывая мне в глаза (его руки, тем временем, опять нашли мои пальцы, правда, теперь предусмотрительно уже на обеих руках)
— Не выйдет, — старательно хмурясь, отрезала я, — Раньше надо было думать. Слышал ведь, что добрые дела наказуемы. Так что готовься. Час расплаты настал. Не видать теперь тебе покоя ни днем, ни ночью.
— Увы, мне! — подозрительно легко смирился со своей ужасной участью он. — Хм, раз днем и ночью, то это означает «да»?
— А ты что-то спрашивал? — безмятежно поинтересовалась я.
— А сама ты, конечно, не помнишь?
— Ничегошеньки — подтвердила я, искренне глядя ему в глаза.
— Может быть, и поверил, если бы только что с тобой познакомился. А теперь этот ангельский вид меня точно не проведет, и не надейся.
— И не думала — вздохнула я. Надо же, если бы кто сказал мне, что буду об этом жалеть! — Ладно, помню, в общих чертах. Но далеко не все уяснила. С твоими постоянными шуточками вообще не поймешь, когда ты говоришь серьезно.
— Сама не лучше.
— Не нравится — не ешь.
— Я же говорил. Злюка.
