О, это была идея! Гудж осмотрел пыльные полки, но библиотекарей не увидел. Он поднял глаза, но на балках тоже никто не висел. Тут он услышал какие-то странные звуки, доносящиеся из ниши. Ага, решил король и начал пробираться через лабиринт книжных полок.
Библиотекаря он так и не нашел, но открывшийся вид заставил затрепетать от радости его простое варварское сердце.
— Сыночек! — закричал король, напугав бедного Вулфрита до полусмерти. Юноша не слышал, что кто-то вошел, он был слишком занят переходом в пятьдесят вторую главу.
— Но... — смущенно пробормотал Вулфрит, пытаясь завязать веревочку на штанах. Король похлопал его по спине.
— Никаких «но», Арбол. Если ты думаешь, что здесь есть хоть какие-то «но», значит, ты слишком много слушал свою чертову мамашу.
— Но...
— Давно пора становиться мужчиной, — продолжал Гудж. — Сколько тебе? Почти пятнадцать? Мне было.., ну.., мне было... — Гудж терпеть не мог эти числа, но на память никогда не жаловался, — Мне было едва четырнадцать! Я уже два года жду от тебя решительных поступков, мой мальчик!
— Но... — Вулфрит был слишком озабочен тем, что его приняли за Арбола, чтобы обращать внимание на королевские огрехи в математике.
— Твоя мать, наверное, никогда не рассказывала тебе, что должно произойти дальше, — сказал Гудж, направляясь к двери и ведя Вулфрита перед собой. — Бычья кровь, она, наверное, даже и не знает, поскольку сама гидрангианка и женщина.
— Дальше? — Вулфрит безнадежно пытался сообразить, как сказать королю, что он не Арбол, и избежать обезглавливания, или потрошения, или других помех для дальнейшего проживания на свете. Но последние слова короля Гуджа окончательно сбили его с мысли.
Дальше?
Ни одна из упомянутых выше книг не предусматривала ничего дальше пятьдесят второй главы, не считая того, что может захотеться подмыться, или жениться, или потрошить неверных жен, или что-нибудь в этом роде.
Ну.., некоторые книги действительно упоминали еще кое-что, но Вулфрит не принимал это всерьез. Кроме того, различные версии не согласовывались между собой.
Гудж хлопнул Вулфрита по плечу, так что юноша зашатался, и объявил:
— А теперь, мой мальчик.., теперь мы должны надраться вдрызг!
— Ваше величество, — неожиданно подала голос Убри. Она наконец управилась с возвращением юбки на прежнее место на талии и приняла вертикальное положение. — Ваше величество, мне так приятно...
— Приятно? Вот это да! Совсем начинающий, а уже может делать женщинам приятно! — воскликнул Гудж не оборачиваясь.
— Нет, нет, я хотела сказать, что я счастлива, что ваш сын...
— Я тоже счастлив, — сказал Гудж, прерывая ее. — Но очень расстроюсь, если ты немедленно не заткнешься. Это мужской разговор. — Его рука убедительно упала на рукоять Сокрушителя. Убри замерла и только проводила обоих самцов злобным взглядом.
Когда дверь библиотеки захлопнулась, она вздохнула. Во всяком случае, это — прогресс, это несомненный и замечательный прогресс в отношении принца. И Гудж ни с того ни с сего проявил добродушие: он снизошел до предупреждения. Королевская Предсказательница решила, что должна чувствовать себя польщенной.
Оставляя позади библиотеку и леди Убри, Вулфрит сомневался: счастливец он или мученик? Быть принятым по ошибке за принца — причем собственным отцом Арбола — высшее достижение для самозванца. Но юноше очень хотелось сбежать от короля подальше и найти настоящего принца Арбола. А мысль о том, чтобы напиться с королем Гуджем, просто ужасала его. Всякий знал, что скорость истощения королевских собутыльников очень высока, а уж если Гудж говорил о предстоящем «надраться вдрызг» как об особом мероприятии, — чем же тогда были эти буйные, кровавые ассамблеи?
Вулфрит в панике искал хоть какую-нибудь извинительную причину, чтобы удрать, но не мог ничего придумать. Его мозги будто закостенели, а тело больше всего желало упасть где-нибудь и чуть-чуть расслабиться.
Первым пунктом мероприятия «напиться вдрызг» оказалась кухня. Здесь король радостно перехлопал всех кухонных прислужниц по представительным задам и послал дворецкого в подвал за вином.
— Надо немножко подкрепиться перед дорогой, — объяснил Гудж, когда перед ним поставили необъятный глиняный кувшин. Вулфрит покорно кивнул.
Король вытащил зубами пробку, влил в себя полгаллона какой-то подозрительно мутной жидкости, а потом передал кувшин Вулфриту.
— Сделай глоточек, мой мальчик.
Вулфрит послушался и тут же зажал себе рот. Только тогда он смог протолкнуть эту гадость в желудок.
По вкусу вино напоминало.., в общем, однажды, когда один из Напарников принца, получив хороший удар на тренировке, напачкал в штаны, облился кровью и упал в илистую лужу, Вулфрит увидел эти штаны, когда их несли в прачечную. Точнее, ему не посчастливилось их унюхать.
Вкус вещества в кувшине напоминал тот запах. Даже еще хуже.
Однако Вулфрит был не настолько глуп, чтобы поделиться с королем своим мнением. Кроме того, несколько секунд он вообще не мог говорить.
Следующей остановкой была дворцовая конюшня, где конюхи, исполняя громогласный королевский приказ, поспешили привести и оседлать любимых верховых лошадей Гуджа и Арбола.
Вулфрит никогда прежде не изображал принца вне дворца. Испытание становилось все более и более пугающим.
Однако на третьей остановке страх постепенно улетучился: Вулфрит наконец усвоил, что за празднование подразумевалось под «надраться вдрызг».
«Надраться вдрызг» состояло из: промаршировать в таверну, громко объявить о своем присутствии и напугать прислугу: «Мой мальчик сегодня стал мужчиной! Выпивку для всех!» Любые возражения со стороны владельцев таверн пресекались с помощью Сокрушителя.
Затем король вливал в себя примерно галлон того, что подавалось в таверне, остальные, включая Вулфрита, выпивали пинту порознь и принимались выдавать сенсационные подробности любовных подвигов сына.
Когда нужда помочиться превосходила жажду, Гудж выходил, орошал переднюю стену таверны, затем вскакивал на свою любимую лошадь и скакал к следующему заведению (Вулфрит, который был не столь опытным наездником, изо всех сил старался держаться в седле).
Иногда таверны просто примыкали одна к другой, но Гудж явно рассматривал скачки как часть ритуала.
С каждой таверной описание плотских услад Арбола становилось все непристойнее и бессвязнее, но настроение короля поднималось еще быстрее. Приблизительно с четырнадцатой остановки возражения трактирщиков уже необязательно приводили к летальному исходу. Гудж был слишком пьян, чтобы владеть Сокрушителем, и вместо этого просто лупил тех, кто не исполнял его приказаний. Обычно он целился в лицо обидчика, но попадал все реже и реже.
Красный от смущения, Вулфрит наблюдал за происходящим с благоговейным ужасом. Он собственными глазами видел, что король выпил раз в тридцать больше, чем все посетители таверн, и недоумевал, куда делся такой объем жидкости даже с учетом количества, вылитого на стены. Лицо Гуджа постепенно приобретало поистине изумительный пурпурно-красный оттенок.
Вулфрита никогда не интересовало, сколько таверн может быть в гидрангианской столице. А теперь он давно уже сбился со счета.
Посетив двадцать второе или двадцать третье заведение (странное безымянное место, расположенное далеко на холме в старогидрангианском квартале), где подавали только ликер из перечной мяты, дошедший до кондиции Вулфрит осмелел настолько, что решился спросить:
— Мы что, собираемся обойти все таверны в городе?
Гудж, сосредоточенно справлявший нужду у ближайшей стены, повернулся к сыну и радостно улыбнулся:
— Эене-драль-ная иде-я, ага. Так и сделаем.
— Ох! А что мы будем делать потом?
Гудж мигнул.
— Пойдем по второму кругу! Или поползем.
Его улыбка расплылась еще шире, и он громко рыгнул.
— Сколько.., сколько...
Вулфрит пытался спросить, сколько таверн в городе, но Гудж уже вскарабкивался на свою лошадь.
Юноша подсадил его и помог разобраться с поводом.
— Спасибо, Арбол, — пробормотал король, и его усталая верховая сразу взяла в галоп.
Вулфрит вскочил на своего скакуна и заторопился следом. Голова у него плыла, руки совсем не слушались. То, что он выпил, составляло лишь малую толику от поглощенного королем водопада спиртного, но результаты уже начинали сказываться. Юноша терял реальное ощущение мира, забывая, где он находится и что сейчас делает.
— Ты хрош м'чик, Арбол, — окликнул его улыбающийся Гудж.
— И вовсе я не Арбол, — сказал Вулфрит, обращаясь скорее к себе, чем к кому бы то ни было. — Но и не Данвин. Я Вулфрит. Я уверен, что это так.
— Что? — Гудж забыл, что сидит на лошади, и повернулся к сыну. Теперь он ехал боком — на крупной лошади, рысью сбегающей по каменистому пологому холму.
Король выглядел очень глупо, и Вулфрит захихикал. Он помнил, что не должен рассказывать Гуджу, кто он такой, потому что король рассердится. Ну и что, что рассердится? Разве можно опасаться кого-нибудь, кто ездит подобным образом?
