– Нет, — выступить против Валентина и Байрака было чистым безумием.
– Я с тобой, значит, нас двое, — Чаки подставил мне свое плечо, — обопрись на меня, королева. Никому не дозволено обижать тебя.
Пройдя тайным ходом, мы вылезли почти у самого тронного зала.
– Здесь, — Чаки, как более опытный в маскировке, притаился у стены. Я слилась с матовостью темных стен, и мы замолчали.
В глубине зала, братья пытались распилить мою корону, она скрипела и гнулась, но не ломалась, и каждый из них, не хотел уступать другому.
– Переждем, — мы, выбрав момент, крадучись перебежали в убежище, за троном.
Отбросив корону, братья взялись за мечи, и страшный бой назгулов разыгрался в тронном зале. Возможно, это было величественное и жестокое зрелище, но я его пропустила, потому что была занята тем, что исподтишка старалась поймать катившийся покореженный венец, усыпанный черными алмазами. Чаки своим мечом осторожно поддел блистающий обруч и подал мне. Схватив корону, я бочком влезла на трон и противно захихикала. Бой шел к концу, огромные мечи взлетали и обрушивались с потрясающей регулярностью, плащи метались точно вороны попавшие в стаю ястребов. Но вот Валентин нанес завершающий удар, и Байрак упал на одно колено, ещё миг и Валентин снес бы ему голову, но ехидный голос заставил его остановиться.
– В чем собственно дело? — По эльфийски невозмутимо поинтересовалась я. — Вы что-то не поделили, мальчики. Затевать потасовки в таком месте просто неприлично, никакого почтения к власти.
Валентин уронил меч, а Байрак, вскочил, и они оба двинулись к нам.
Я сидела, вцепившись в подлокотники так, что камень крошился у меня под пальцами Как в кошмарном сне, ко мне приближались два самых лучших друга и самых страшных врага. Серебряная сталь клинка Чаки, неожиданно перечеркнула их восшествие на трон. Глядя расширенными от ужаса глазами, я увидела, как в нерешительности, отступили назгулы,
– Никто и никогда не приблизится к Эльфи, — Чаки закрыл меня своей спиной и принял первый удар на себя — временно объединившись, два самых смертельных клинка Мордора обрушились на его жалкий меч. Но к моему удивлению, он успешно отбивал удар за ударом, его ловкость не давала братьям применить основные приемы знаменитого назгульского выпада. Проскальзывая между ними, он использовал преимущество невысокого роста, вынуждая братьев наносить удары из самых невыгодных позиций. Длинные мечи в бою с подобным противником были просто неэффективны, даже больше — они были опасны для самих владельцев. Несколько раз задев друг друга, назгулы остановились и отступили к дверям зала — они впервые столкнулись с таким противником. Выхватив вторые, малые, мечи, они с остервенением напали вновь, теперь уже Чаки приходилось туго. Он обернулся, словно моля меня о помощи.
– Лови, — я бросила ему эльфийский кинжал.
Дело сразу пошло на лад.
– Пожалуй, он и один справится, — видя, как упал Валентин, я опять впала в холодную неподвижность. Эльфийский боевой сплав наносил назгулам глубокие незаживающие раны. Но отступать никто не желал. Попав на черный клинок, белая сталь разрубила его, поверженный Байрак захрипев, закричал.
– Она, все равно, наша Элфани!
– Нет, она наша Эльфи!
– А чего это вы меня делите! — словно очнувшись, тотчас возмутилась я с возвышения трона.
– Не твое дело, — хором ответили мне три голоса и продолжили драку.
Я ещё посидела, позевала, посмотрела в окно и, наконец, для устрашения вытащив ятаган, полезла разнимать дерущихся, мысленно подсчитывая убытки: разбитые скамьи, поцарапанная колонна, чучело грифа (придется приобретать новое), химера с глупой ухмылкой вместо оскаленной пасти (я на ходу поправила ей наполовину отсеченную челюсть, результат нулевой — улыбка, по прежнему глупая). Отпихивая Чаки плечом, развернулась лицом к братьям и влезла между ними.
– Ремонт за ваш счет, — заявила я первое, что пришло в голову.
Они опешили и остановились, тяжело дыша. Усталые мечи уперлись в пол, и назгулы, наконец, осознали моё возвращение.
– Мы уже оплакали тебя, зачем ты вернулась? — Они отступили к двери.
На площади перед дворцом рос гул восставших орков, их предводительница, молодая оркиха, потрясая мечом, кричала:
– Мы с тобой Эльфарран, — и казалось, все население королевства, вторило ей.
– Гномы, к бою, защитим нашу королеву, — рыжее войско подземных жителей выплеснулось из подвалов и заполнило все коридоры.
– Только попробуйте двинуться, — волшебник, как всегда в одиночестве, шагнул из темной стены, он скрутил заклинанием волю назгулов, почище веревки и бросил их к подножию трона.
– Вечное изгнание? — Валентин поднял голову. — Что ж, возможно, это лучший вариант, ты выросла эльфийка, у тебя теперь иные друзья, но я хочу чтобы ты знала — мы не хотели убивать тебя, мы никогда не причиним тебе боли, потому что… впрочем, это неважно. В миг смертельной опасности позови нас, и мы услышим, даже без колец, услышим и придем, твои старые и верные братья.
Я видела, как мелькнули за окнами их черные плащи, сделав прощальный круг над главной башней Мордора, они растворились в небе. Впервые в тронном зале открыли окна, впервые робкий первый лучик восходящего солнца нерешительно побежал по грубым плитам пола, сияющей пеленой засверкало золото стен и высветилось огромное зеркало полированного черного обсидиана, кто его здесь установил и зачем, а самое главное, когда? В полумраке, его было трудно отличить от безликих стен, но сейчас зеркало затрепетало как живое.
– Мне пора, — Чаки откинул капюшон плаща. Перед мной стоял Лег, и, словно отвечая на мои мысли, он усмехнулся. — Иногда неплохо перенять опыт противника, ты до последнего считала меня назгулом?
Я покачнулась.
– А?
– Я здесь, королева, — из-под трона, отдирая паутину, вылезла темная фигура. — Я тут на время одолжил парадный плащ твоему вежливому родственнику, ты ведь не сердишься, все так удачно вышло. — Он вздохнул и продолжил. — Вот и корону вашу сохранил.
Венец валинорской аранели был любовно вычищен и блестел подобно искусно ограненному алмазу.
Две короны, два мира, я в раздумье держала в обеих руках по венцу, примеряя то одну, то другую корону, и не могла решиться. Где мой дом?
– Там, где твое сердце.
Эти слова, что эхом отозвались в громадном зале, заставили мелко задрожать подвески рубиновых люстр, башня качнулась.
– Моё сердце? Но где мое сердце?
– Оно здесь, — Лег приложил руку к своей груди, — и это мой тебе последний подарок.
Он поцеловал меня, и я услышала, как оно забилось — у меня снова было сердце.
– Благодарю, что ты сберег его для меня, — я не хотела размыкать любимых объятий, но все же, в следующую минуту, взбежала по черным ступенькам.
– Откройте окна, все окна, — закричала я, — мы проведем генеральную уборку, мы перекрасим стены, мы…
Повернувшись спиной, от меня уходил муж. Просто уходил. Сейчас он мелькнет в зеркале, и я больше не увижу его глаз, не услышу его легких насмешек. Сразу забыв о своих грандиозных планах, я бросилась вслед и, догнав, резко его развернула.
– Стой. Ответь мне на один вопрос.
Он медленно кивнул.
– Наш брак был на самом деле, я хочу сказать, он признан свершившимся?
Он опять молча качнул головой.
Радость вспыхнула огненным цветком в моих глазах, и я торжественно шлепнула ему в руки корону Мордора.
– Держи, — боясь, что он меня перебьет, затараторила. — Ты мой муж, значит, теперь ты повелитель темных сил, забирай и носи, мне не жалко, ходи в походы, управляйся с орками, а я буду вышивать крестиком, печь пирожки…
Он недоуменно взял венец Саурона и крепко сжал его. Мне показалась, что по его тонким губам проползла недобрая улыбка, он зачарованно впился взглядом в блеск черных алмазов. И я запоздало поняла, кто на самом деле был нужен Мордору. В глубине Морийских копий встрепенулось кольцо. Сейчас, в накинутом плаще назгула, Лег был истинным правителем, и он тоже это осознал и принял.
– Беру свои слова обратно, — я потянула корону на себя. — Отдай!
Он строго посмотрел на меня и вдруг рассмеялся, совсем как в детстве, когда мы вот так же, подрались за символ власти. Скинув с плеч плащ, завернул в него корону.
– Пожалуй, это опасная штука, выбросим по дороге.
Призрачная глубина зеркала, ждала нас.
– Ты идешь?
Страх сковал мою волю, не пасовавшая перед самыми жуткими чудовищами, я по прежнему панически боялась зеркал. Боялась своего отражения, что приносило только боль. И сейчас я готова была отступить. Лег все понял. Он осторожно взял меня на руки и шагнул к резной раме.
– Ты давай завязывай со своими комплексами, я не буду таскать тебя до старости. — Он бережно пронес меня сквозь прохладную дымку отражения и поставил на серебряный пол эльфийского дворца. Чутко спавшая на боевом посту, Галадриель была первой, кто встретил меня на родине. Она мгновенно проснулась, открыла глаза и подошла к нам. Я заметила, что сейчас мы были примерно одного роста, одинаковые пряди серебряных волос струились по нашим плечам. Она обратила на меня взгляд полный нежности, и я покорилась, подставив под поцелуй лоб.
