Вполне справедливо: небольшая коробка, которая обеспечивала невидимую стержневую балку способностью удерживать две стены на расстоянии, находилась как раз у его головы.
Мне не хотелось приближаться к пилотам-убийцам: их присутствие рядом, даже если они и спокойны, всегда граничит с довольно серьезной опасностью. А тут уж спокойствия им явно не хватало. Они орали во всю глотку и подпрыгивали.
Подталкивая меня рукой в спину, Фахт-бей заставил меня вступить на место происшествия.
— Что за дела? — обратился я к ним.
Со всех сторон на меня обрушился поток брани. И только с трудом мне удалось по кусочкам восстановить картину того, что случилось.
Доктор Кроуб стащил у охранника ключ от своей камеры, где ему полагалось изучать английский язык, и ночью потихоньку вышел оттуда, ранив штыком, взятым у охранника, спящего пилота-убийцу, доказательством чего служила резаная рана на его теле.
О боги! Кроуб явно был не в своем уме: напасть на пилота-убийцу!
Упорно и терпеливо я докапывался у них, дал ли сам Кроуб хоть какое-то объяснение этому нарушению кодекса хороших манер.
Пожалуй, если бы я мог добраться до сути, то конфликт этот еще можно было уладить.
Но никто на причинном уровне не располагал достаточной информацией. Собственно говоря, они так шумели, что вряд ли поняли, чего я хочу добиться своими вопросами.
Как подсказывала мне гениальная интуиция, оставалось только одно: расспросить доктора Кроуба.
Я взял небольшой бычий рог и, направив его вверх на Кроуба, прокричал ему первый вопрос:
— Почему вы решили порезать пилота?
Он теперь уже ухватился за ту самую балочную коробку и глядел на нас с высоты глазами обезумевшего фанатика. Голос его, доносившийся со стены, казался довольно тоненьким.
— Я только учил английский! — крикнул он вниз на своем неуклюжем волтарианском. — Я только делал то, что вы мне велели, офицер Грис.
Это вызвало еще больше ярости и богохульства там, где находился я. Поспешно я крикнул в ответ:
— Я не велел вам резать ничьих глоток!
— Вы задали мне тексты по психологии и психиатрии в качестве самостоятельного чтения! В них сказано, что человек обладает мозгом рептилии в нижнем среднем отделе черепа. Для меня это было новостью, и я только хотел убедиться! К чему весь этот демарш? Подняли бучу всего лишь из-за того, что кто-то старается выполнить свое домашнее задание.
Что ж, это звучало разумно. Правда, пилотам-убийцам и антиманковцам так не казалось.
— Вы дали ему книги, а в них он это и вычитал, — прорычал один из пилотов.
Я счел благоразумным сменить эту тему.
— Если мы спустим его оттуда вниз, то он сможет доказать вам, что это просто вопрос медицины — и только.
Они ополчились на меня. Я. встал спиной к стене и вынул бластик.
— Послушайте, — предложил я им, — почему бы вам не пойти в какое-нибудь местечко, посовещаться и успокоиться. Я спущу его вниз, и мы обсудим все по-человечески.
Они посмотрели на 800-киловольтный бластик. Потом подняли головы и глянули на Кроуба.
— Пока, — попрощался пилот-убийца.
И они ушли, еще кипя от негодования, оставив меня с Фахт-беем.
— Теперь можете спускаться! — крикнул я Кроубу.
— Не могу. Я наверняка упаду, — прокричал он в ответ.
— Мы натянем предохранительную сеть! — ободрил я его. — Держитесь!
Члены бригады обслуживания ангара во время этого спора попрятались кто где мог и вели себя совсем незаметно. Фахт-бей выгнал их из укрытия и заставил принести сетку. Они натянули ее под Кроубом.
— Можете теперь прыгать! — крикнул я ему, задрав голову.
— У меня руки не разжимаются! — прокричал он в ответ.
Я велел Фахт-бею и парням из ангара подождать и никуда не сходить с места, а сам по туннелю добрался до своего оружейного чемодана, выбрал игольчатую винтовку паралитического действия и вернулся назад.
Фахт-бей только раз взглянул на нее и стал протестовать:
— Не надо, не стреляйте туда! Вы можете попасть в коробку поддержания электронной балки, за которую он держится.
— Ты ставишь под сомнение мое мастерство стрелка, — сказал я ему ледяным тоном. — Из этой винтовки я могу за полмили попасть даже в певчую птичку. И чтобы я промахнулся с каких-то пятидесяти футов?
Я поставил винтовку на самую низкую мощность. Парни из ангара у предохранительной сетки закрыли головы руками. Фахт-бей убежал в караулку и выглядывал оттуда.
Став на колено, я упер винтовку в плечо и точно прицелился — прямо в правую руку Кроуба, вцепившуюся в коробку.
Я выстрелил.
Бах!
Коробка разлетелась!
Кроуб полетел вниз!
Обрушилось вниз и с десяток тонн скальной породы!
Во мраке ангара спиралью вертелись клубы из дыма и пыли.
Фахт-бей врубил сигнал общей тревоги.
Оглушительный звон!
Люди отовсюду устремились к орудиям.
Фахт-бей быстренько переориентировал их на аварийную операцию по устранению разрушений и спасению человеческих жизней.
Они принялись откапывать парней из ангарной бригады.
Кроуба обнаружили в сетке, куда он благополучно упал только для того, чтобы тут же быть заваленным камнями.
Очевидно, электронная коробка вышла из строя и балка перестала поддерживать стены, которым обеспечивала защиту от частых землетрясений, происходивших в этом районе, и плиты скальной породы отделились от старых сбросовых трещин.
Эти людишки подняли много шума из ничего. Ведь стены ангара, стояли нетронутыми, если не считать нескольких выбоин около ярда в диаметре. Оборудование вовсе не пострадало, если, конечно, не принимать во внимание предохранительную сеть. Даже никого не убило насмерть — только пара проломленных черепов, которые Прахду ничего не стоило залатать. Но каждый из них, проходя мимо, наделял меня совсем не заслуженным мною свирепым взглядом.
Я разобрался, в чем тут была причина. Портативный источник питания в игольчатой винтовке не перезаряжался уже два года, к тому же я установил его на низкую мощность и потому промахнулся мимо руки, попав куда-то чуть ниже. Мое искусство стрелка было тут ни при чем. Но никому не хотелось постоять и послушать мои объяснения.
Они меня сильно недооценивали. В конце концов, я же все-таки снял со стены Кроуба. Даже Хитрый Кролик — Багз Банни, и тот не смог бы сделать это лучше.
Глава 3
Я удалился в свою комнату после того, как, по некоторым замечаниям, стало ясно, что мешаю. Им нужно было отправить раненых в госпиталь, быстро отремонтировать балочную коробку на случай землетрясения, убрать с пола завалы мусора. В конце концов, эта ручная работа была не для меня, а они все же занимались своим профессиональным делом.
И вот именно в тот момент когда я наслаждался восхитительным обедом из cerkez tavugu — то есть вареной курицы по-черкесски с соусом из грецких орехов и красного перца, — поданным несколько измордованным, но очень подобострастным моим персоналом, Фахт-бей имел оскорбительную наглость опять потревожить меня звонком по переговорному устройству.
— Они готовы для совещания с вами, — сообщил он,
— Как-нибудь в другой раз, — сказал я.
— Тогда я проголосую за то, чтобы доктора Кроуба отправили в бункер дезинтегратора.
— Постой, постой, — заволновался я и стал быстро соображать. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что из-за Кроуба теперь хлопот не оберешься: он очень ценился в Аппарате. И этот пройдоха Хеллер мог еще как-то выпутаться, — а вдруг ему повезет, — и тогда моя голова будет в опасности. Неохотно я согласился:
— Ладно, сейчас буду.
Совещание происходило в помещении рабочих ангара. Мрачные лица собравшихся не предвещали ничего хорошего. Я вошел, сжимая в ладони бластик — рисковать мне совсем не хотелось. Садиться не стал: не то что бы мне не предложили, нет, — просто было вполне очевидно, что лучшего места, чем у стены, для спины не найдешь.
Доктор Кроуб находился у них в руках. В повязках — скорее всего наложенных им же самим — он скрючился на полу в окружении трех охранников, под дулами их пистолетов.
— Я за смертную казнь, — сказал первый пилот-убийца, которого Кроуб ранил штыком.
— Я поддерживаю, — сказал второй.
— Дело решено, — сказал капитан Стэбб. — Приговор: повешение на зубах, пока не упадет в котел с кипящим электронным огнем.
— Постойте, — вмешался я, — я не присутствовал при даче свидетельских показаний и не голосовал.
— Вы желаете взять его под свою ответственность? — вопрошал Фахт-бей.
По мне, эти ребята чересчур уж спешили. Зеленый свет осветительного плафона нисколько не добавлял веселья этому месту. Я лихорадочно размышлял. Фахт-бей предложил мне лазейку, но весьма скользкую. По волтарианским законам каждый, у кого хватает глупости взять на себя ответственность за осужденного, даже приговоренного к казни, может получить его в свое распоряжение. Именно так и удалось Аппарату собрать под своим крылом «казненных» преступников. Возникала только одна небольшая загвоздка: если такой преступник впоследствии совершал какое-то преступление, тогда того, кто взял за него ответственность — поручителя, — также могли обвинить в том же преступлении и в случае вынесения смертного приговора казнить вместе с преступником.
