Пока я говорила эти страшные вещи, лицо коротышки принимало все более удивленное выражение, и, дав мне излить душу, он воскликнул:
— О, юная богиня, столь краснолицая в гневе! Честное слово, теперь я понял, отчего выражение твоих глаз с самого начала так недружелюбно. Ты приняла меня за другого!
Я открыла было рот, чтобы заявить, что меня не проведешь, но вдруг начала соображать, что действительно образ этого улыбчивого коротышки в меховом жилетике никак не сходится с образом агрессивного и кровожадного ангъяка.
— Подожди, подожди, тогда кто же ты? — Меня поразила мысль о том, что ангъяк тут, оказывается, не один, а кроме него, может быть, целая когорта разномастных коротышек.
— Меня зовут не Рахтын, так ты, кажется, сказала, а Орм! Я всего лишь бедный эмигрант из Швеции, честное слово.
Да-а, похоже, я попала в сказочный мир, где все поставлено с ног на голову. Этот бедный парень эмигрировал! Из благоустроенной капиталистической Швеции на Чукотку советских времен! Чудеса, да и только.
— У нас там, в горах, страшное перенаселение, буквально строим жилища одно на другом, честное слово! Некоторым так вообще приходится снимать углы у людей, чтобы только где-то пристроиться. А у меня друг несколько месяцев назад переселился сюда, тоже к друзьям, потом и меня позвал, я решил посмотреть. Земли тут и снега завались — бескрайние просторы, но что главнее всего — людей мало, и они не беспокоят понапрасну. О, простите, честное слово, я не хотел никого задеть, — вдруг спохватился он, сообразив, что сболтнул лишнее.
— Я тут временно, попала случайно и вам больше не помешаю, если только вы не заделаете крышу, — чопорно заметила я, немножко обидевшись.
— Нет-нет, что ты, честное слово, для меня большое счастье познакомиться в первый же день, в новоселье, с такой очаровательной девушкой! Поначалу из-за твоего роста я подумал, что ты моя соседка и тоже утбурд, но теперь вижу, что человек.
— Как это вы догадались?! — язвительно хмыкнула я. Мои метр пятьдесят восемь частенько заставляли меня комплексовать, хотя не всем же быть худющими фотомоделями по два с лишним. Дуться в принципе не на что, тем более что утбурд, чтобы утешить меня, живо выдвинул на середину комнаты стол, накрыл его относительной свежести льняной скатертью и тут же заставил извлеченными из стенных шкафчиков тарелками со всякой снедью. Тут были орехи, печенье и варенье из северных ягод, сухарики, мед, не хватало только горячего чаю, о чем я, не удержавшись, выразила сожаление.
— Чай?! Честное слово, ведь точно не хватает чаю. Но ты садись, садись.
Он тут же полез искать чайник, предварительно чуть ли не с силой втолкнув меня в кресло-качалку. Странно, в комнате было тепло, несмотря на отсутствие обогревательных приборов. Тут я вспомнила, что под снегом и должно быть тепло — разные покорители Севера в экстренных обстоятельствах при сильном морозе ночевали в специально вырытых в снегу норах, герметично заделывая вход.
Как ни странно, у утбурда я чувствовала себя хорошо и уютно, похоже, мантаком он меня кормить не собирается и мной кормиться тоже пока не думает. Несмотря на рассказы котика о кровожадности утбурдов, почему-то у меня зрело внутреннее убеждение, что тот, который сейчас с детской радостью на лице ставит вогнутый медный чайник на примус, вообще вегетарианец.
Потом я вспомнила об Алексе с профессором, они, наверное, уже обнаружили мою пропажу. Ничего, пусть немножко поволнуются, им это даже полезно. Кроме того, если ангьяк все-таки появится, то они наверняка прекрасно справятся с ним и без меня.
Уходить отсюда не хотелось, по крайней мере сейчас — я ведь еще не все выяснила, а вопросы все накапливались. Поэтому я сняла рубашку и стала осматривать комнату. Утбурд пододвинул к столу табуретку и присел на краешек, не сводя с меня улыбающихся глаз.
— Ну вот, скоро вскипит, честное слово, — радостно сообщил он.
— Слушай, Орм, ты не обижайся, но я должна спросить, — начала я, грызя печеньку, предварительно обмакнув ее в черничное варенье. — Но неужели то, что сказано об утбурдах в энциклопедии духов, полная чушь? То, что вы питаетесь только сырым человеческим мясом, ну и все такое, — как можно мягче сформулировала я свой вопрос.
— Я понял, о чем ты, — погрустнел мой гостеприимный хозяин. — Люди, наверное, только по причине неуемной фантазии и нравственной нечистоплотности очерняют таких безобидных существ, как утбурды, несчастнейших из жителей Волшебной страны, честное слово. Проклятие тяготеет над нами с самого рождения. С этим проклятием многие из нас (как я, например) борются всю жизнь, пытаясь построить собственное счастье, не мешая другим, честное слово! Все мы сироты с детства, как ты, наверное, знаешь, но это не делает нас убийцами и последними отморозками, иначе мы не были достойны не то что жить в порядочном обществе, но и ходить по земле живых. Есть, конечно, отдельные злостные субъекты, но у какого народа их нет? Преступность не имеет национальности. Честное слово, когда-нибудь я подам в Гаагский суд на авторов этой энциклопедии.
— Но ведь ангъяки родственники вам?! — напомнила я, прослушав слезливую речь утбурда.
— Да, так оно и есть. Но мы, скандинавы, более мирные и цивилизованные. Мне говорили, что ангъяки уже исчезли как вид, оказалось, что нет, судя по твоим словам. Кстати, а как тебя зовут?
— Алина, только не восторгайся и не говори, что так звали твою бабушку, а то у всех моих поклонников бабушек только так и звали.
— Нет, мою, к сожалению, звали Гризельда Медвежья Шкура, — с сожалением признался Орм.
— Наверное, за то, что ходила охотиться на медведя? — заинтересовалась я.
— Нет, честное слово, за то, что была шкурой. За вредный характер, — смутившись, сказал он. — Ей все знакомые так и говорили: шкура ты…
Тут вскипел чайник, мы заварили какой-то душистый травяной сбор и в полной идиллии, болтая ногами, весело хохоча и рассказывая друг другу анекдоты, пили ароматный чай с вареньем. Время от времени я вспоминала о моих агентах. Что-то они сейчас делают там без меня? Ну ничего, не дети все-таки, дорогу назад найдут. А вспоминать надо было о другом… Хотя бы о том, почему мой замечательный хозяин все время говорит «честное слово»?
Я отогрелась и разомлела, как-то все странно плыло перед глазами. Резко покачала головой, сбросив наваждение, но смутная тревога закралась в сердце: может быть, мне что-то подмешали в чай? Я чувствовала себя пьяной и, безудержно хохоча, поинтересовалась у Орма, а не он ли схватил меня за ногу, высунув руку из снега, примерно полчаса назад.
— Конечно нет, если бы это был я, я бы не выпустил такую очаровательную ножку, честное слово, — совершенно серьезно сказал он, странно блеснув глазами.
Мне показалось сквозь все сильнее окутывающую мозг дрему, что утбурд, глянув на мою ногу, пробормотал себе под нос: «Не меньше семи кило…» — и зацокал языком.
— А белой совы у тебя наверняка нет! Ты что, не знаешь, что заводить белых сов сейчас очень модно из-за Гарри Поттера, — все еще смеялась я, перед глазами стоял туман и не рассеивался ни в какую.
— Я предпочитаю заводить исключительно девушек, — обиделся утбурд. — За кого ты меня принимаешь, честное слово?
Он одарил меня еще одним нехорошим взглядом, улыбка давно сошла с его лица. Я ощутила дрожь в коленках, но встать с места уже не могла, чувствуя страшную слабость в ногах. Сейчас бы сделать рывок и добежать до двери. Вполне могло быть, что это — просто закрытый чулан, но в то же время есть шанс, что там все-таки запасной выход наружу.
Тут утбурд, не сводя с меня глаз, соскочил с табуретки и с довольным видом потер руки. «Когда он подойдет поближе, — подумала я, — надо напрячь все силы и ударить его локтем под дых или легче будет даже боднуть головой в подбородок или в лицо. В общем, попытаюсь причинить максимальный вред минимальными средствами».
Но тут дверь скрипнула, и в комнату вошел точно такой же коротышка, только Орм был со светлыми волосами, а этот — с черными, следом за ним залетела белая сова. Узнав меня и увидев, в каком я состоянии, она сделала страшные глаза и обратилась к спутнику, который наверняка и был этим самым знаменитым ангъяком. Его правую лапу украшали свежие царапины — готы (как я уже рассказывала, это кот постарался).
— Я ведь тебе уже не нужна сегодня, хозяин? Тогда я полечу по своим делам.
— По каким это своим делам, однако? — злобно вопросило мохнатое существо.
— Детишек проведать, птенчиков моих. До зарезу надо, хозяин. — И, не дожидаясь ответа, птица вылетела в дверь, одарив меня ободряющим взглядом. Дескать, держись и отбивайся сама, пока я не приведу подмогу. Теперь уже двое карликов, оскалив зубы, шли на меня.
Я попыталась вспомнить, как поступают героини в фильмах, попав в лапы маньяка:
