Прям и не знаю, что за домовой ко мне явится. И явится ли вообще. А ежели пакость какая вылезет? Сидим с Пупсом и дракошей в углу комнаты. Я сжимаю в руках огромную ветку, выломанную на дрова накануне, звери сосредоточенны. Угрюмы. Ждем-с!
19:35
Совсем забыл. Надо же что-то сказать.
Несу вдохновенную околесицу, опасливо наблюдая за кругом. Вроде бы воздух над пентаграммой потемнел. Или я не прав? О, и у Пупса шерсть дыбом встала. Не к добру.
19:39
Это… домовой? Хм… а почему с копытами, хвостом и рожками?
Предлагает продать душу, просит капнуть кровью на какую-то бумажку.
На всякий случай натравил на него дракошу. Очистительное пламя чешуйчатого вызвало бурный протест. Меня проклинали, обзывали и пытались выбраться. Но… мусор держал крепко. Я же срочно пытался засунуть нечистика обратно, откуда вызвал.
19:41
Теперь их двое. Второй — огромный, невменяемый, постоянно спрашивает — в курсе ли я, на кого пасть разинул.
Вяло улыбаюсь. Обещаю все исправить. Первый стоит на коленях перед вторым, мелко трясется, обещает усех и сразу, только пусть не кушают, а то он болел недавно. Поносом. Первый морщится, отходит. Смотрит алыми глазами.
Судорожно колдую. Ну их на фиг, сам приберусь.
19:44
Трое уже.
И это не смешно.
Первые двое ошарашенно разглядывают психующего третьего — с крылышками и нимбом над золотистой макушкой.
Блондинчик ругается, крестит рогатых, орет псалмы, обещает вставить мне нимб в одно место, если не выпущу.
Блин! Я даже не в курсе, что именно колдую!
Ладно, ладно, ща!
19:51
Пять анрелов — чистых крылатых существ из параллельного мира. И двое рогатых.
Места мало. Так что всех сильно плющит о невидимую стену барьера и друг друга.
Кто-то вякает, что еще никогда та-ак близко не соприкасался с нечистью.
Нечисть молчит, лежа на полу — растоптанная и временно очень тихая. На меня смотрят жалобно. Очень просят или отпустить, или убрать «этих».
«Эти» продолжают неравную борьбу со злом. У одного из новеньких оказалась фляжка со святой водой. Ее передают вниз, просят облить нехристей.
Нехристь паникует. Мне обещают бессмертие и кучу счастья в придачу.
Боюсь колдовать.
Меня что-то клинит. Надо отвлечься.
20:01
Их облили. Там сейчас драка. Стараюсь не мешать. Снова рискую колдовать.
Народ затих, прислушивается. В глазах — ужас. Ждем.
20:03
Все исчезли? Кроме первых двоих. Какое счастье.
Глупо друг другу улыбаемся, в глазах рогатых — сверкающие слезы. У того, что побольше, — не хватает рога. Правого. Мелкий прижимает к груди покусанный хвост.
Та-ак. Осталось понять, как спровадить отсюда этих двоих. Рискнуть, что ли?
Мелкий спрашивает, а чего я хотел изначально-то. Сказал: домового. Переглядываются. Большой вертит у виска когтем. Злюсь.
Ах так!
20:06
Хм… гм… все. Мне надоело, пойду проветрюсь.
Ну не знаю я, как их вернуть, и все тут. Вышел.
А в пентаграмме остались эти двое и изящный высокий анрел с мечом из света и с черной повязкой на правом глазу.
Кажется, вслед мне что-то кричали. Жалобно так.
А ну их. Какой воздух свежий… птички поют. Хорошо.
20:32
Нагулялся. Вернулся.
?!
А они сообразительные. Взяли мусор, накиданный в центре круга, очерченного огрызками внутри пентаграммы, и изобразили линию, отделившую их половину от той, где анрел.
Меч раз за разом опускается на невидимую преграду. До нечисти очень хотят добраться. На меня смотрят жалобно. Готовы на все.
Заманчиво. Но… с ними связываться — себе дороже. В срочном порядке всех отпускаю.
И иду ужинать.
Мусор все еще на полу.
Обидно. Но убирать не хочу. Я мужик или где?
Пупс сидит на столе. Дракоша — на стуле. Готовы кушать. Грею воду в грязной кружке магией. Щедро делю колбасу, тихо мечтаю о домовом, рассказываю о своей жизни в далеком-далеком прошлом.
Так на столе и засыпаю.
15:32
Лежу в кровати. Сонно щурюсь на давно залезшее на небо солнце, пытаюсь понять, откуда доносится пение.
По чистой (идеально!) комнате бегает невысокая черноволосая девчушка, изящная, стройная, с большими серебристыми глазами на довольно милом личике и с… длинными заостренными ушками, кончики которых выглядывают из волос.
На столе стоит дымящаяся картошка с мясом. Горячий чай, плюшки и еще чего-то.
Понимаю, что все еще сплю. Спрашиваю: кто?
Назвали папой; лезут обниматься, целуют в небритую щеку.
Шок.
…
Дракоша?!
16:19
Ем, пью. Анализирую.
Девчушка сидит напротив, болтает ножками. Смотрит радостно и постоянно морщит носик. Это почему-то умиляет. Пытаюсь думать.
Я. Папа. Родитель! Это круто. А… что делают отцы? Хоть бы книжку какую почитать.
Гм… сначала ребенка надо хотя бы назвать. А то неудобно как-то: дракоша да дракоша.
Хм… Спросил, какое имя ей больше всего нравится. Сказала: Пупс.
Нервно переглядываемся с котом. Пупс отрицательно мотает мордой. Я тоже не согласен.
— Может… Ариадна?
— Нет. — Безапелляционно.
— Лия?
— Нет.
— Марго?…
— Нет.
— …у меня фантазия сдохла.
— Хочу имя! Как у кота. Чтобы красиво и ласково. Пупс жрет мясо, плюнув на нас.
— Ну… — Взгляд падает на кружку, брякаю первое попавшееся: — Чай.
Счастливая улыбка, чувствую себя идиотом.
— Ура!!!
И чему она радуется?
А тут еще и в дверь постучали.
Опять? Королевичам больше не помогаю. Хватит!
Иду открывать дверь, хмуря брови и с фаером в руке. Резко распахиваю, набираю в грудь воздуха для красивого посыла… Нильс?!
Последнее, что помню, — дно сковородки, впечатывающееся в лицо.
Больно.
19:18
Валяюсь на полу. Под кроватью. Кажется, меня туда запихали. Ногой. Чтоб не мешался.
Очень больно, тошнит, башка раскалывается. Налицо все признаки сотрясения мозга.
В комнате слышны веселые голоса. Медленно поворачиваю голову, подслеповато щурясь левым глазом. Правый сильно заплыл — не открывается.
Нильс… и принц. И даже эльф! В виде котенка. Последний, кстати, сидит напротив лица и рассматривает коготки.
Неуверенно улыбаюсь, котенок щурится в ответ. Потом звезданул когтями. За что?!
19:20
Принц помогает подняться. Сажает на кровать. Рассказывает, как они меня нашли. Внимательно слушаю, не отрывая взгляда от сидящей спиной ко мне Нильс, весело болтающей с ребенком.
Какая она все-таки красивая. И родная. И вообще в груди так тепло и хорошо… и больно. Нильс…
Записано дневником со слов принца
(хозяин слушал плохо, урывками)
В тот же день как маг гордо ускакал навстречу солнцу, обидевшись на всех и вся, принц пришел к нему домой с твердым намерением поговорить начистоту.
Нашел Нильс в слезах, с ужасом разглядывающую острые ушки в зеркале и как раз пытающуюся прикрыть их волосами.
Рассказал, что Антониус убег. Нильс и эльф в шоке выпытывали подробности. Принц пояснил, что маг что-то там услышал, сделал вывод, что его никто не любит (особенно Нильс), и срочно удрал искать следующую любовь всей жизни. На вопрос Нильс, а какого… он его не задержал? Ответил путано и неубедительно, за что качественно получил в глаз.
Эльф, прикладывая выданный Нильс компресс со льдом к глазу принца, позже пояснил, что между ними ничего нет, не было и быть не может, так как такие формы, как у нее, совсем не в его… Дальше он близко познакомился со сковородкой и временно не мог говорить.
Девушка тут же развила бурную деятельность, срочно упаковалась, потребовала у принца коня и примерное направление бегства одного не совсем вменяемого мага. Говорила она со скалкой в руке. Эмоционально ею размахивая. Отказать принц просто не мог.
Эльф тут же засобирался следом, попросив и себе коня получше. Принц, уныло подсчитывая общее количество оставшихся в конюшне королевских жеребцов, махнул на все рукой и тоже решил сгонять за другом. А то мало ли кого он там найдет. Рассказать Нильсу, что именно он предложил магу поискать себе новую спутницу жизни, принц просто не решился. Он жить хотел.
Мага искали долго. Догнать сразу не удалось.
Расспрашивали людей. Платили за информацию. Расклеивали плакаты.
Короче… Кое-как набрели на след избушки. Скакали три дня и три ночи. Загнали коней на фиг, пытаясь не отстать от временно невменяемой девушки. После того как конь принца пал, эльф благородно пересадил высочество к себе, а сам стал котенком, чтобы уменьшить вес… Так и нагнали.
А далее Нильс запрыгнула на порог избушки прямо со спины жеребца, достала из рюкзака за спиной сковородку и постучала в дверь…
