Ознакомительная версия.
А что делать — прогресс. Его не остановишь.
Он подошел к парню в белом.
— Простите, сэр. Партийная кличка Мел?
Бледный парень молча кивнул. Он все так же пристально смотрел на реку, провожая взглядом впечатляющие холмы бурой пены.
— Как же красиво, — прошептал он. — Чертовски красиво.
Посыльный на время лишился дара речи. Но вот его речевой аппарат стал машинально вырабатывать слова.
— Да, странно все в нашем мире, не правда ли, ну, то есть можно объездить весь мир с посылками, а затем вернуться, как говорят, в родные пенаты, я ведь родился и вырос в этих самых краях, сэр, а успел побывать и в Средиземноморье, и в Де-Мойне, в самой что ни на есть Америке, сэр, и вот я здесь, и вот ваш пакет, сэр.
«Партийная кличка Мел» принял посылку и, взяв блокнот, расписался в получении. Ручка начала протекать, и подпись расплылась: сплошная клякса, а в конце то ли «…ма», то ли «…ение».
— Премного благодарен, сэр, — сказал посыльный.
Он побрел обратно вдоль берега реки, стараясь не смотреть на воду, и вернулся к загруженной трассе, где припарковал фургон.
После его ухода человек в блеклых одеждах развернул пакет. В нем оказался венец — диадема из светлого металла, украшенная бриллиантами. Несколько мгновений он удовлетворенно рассматривал ее, а потом надел на голову. Корона посверкивала в лучах восходящего солнца. Но тусклый налет, который начал покрывать серебристую поверхность с момента прикосновения его пальцев, становился все темнее, и вскоре вся корона почернела.
Мел встал. Что хорошо в загрязнении атмосферы, так это потрясающие восходы. Словно кто-то поджег небеса.
Случайно брошенная спичка могла бы поджечь эту реку, но, увы, времени оставалось в обрез. Мел мысленно прикинул, где и когда должны встретиться Четверо, и понял, что ему придется поспешить на встречу.
«А уж тогда, пожалуй, мы подожжем небеса», — подумал он. Его фигура как-то незаметно исчезла с речного берега.
Близился урочный час.
Посыльный оставил фургон на обочине дороги с двухсторонним движением. Обойдя машину (с осторожностью, поскольку автомобили по-прежнему вылетали из-за поворота), он оказался у дверцы водителя, просунул руку в открытое окно и взял квитанцию с приборного щитка.
Итак, осталось доставить только еще одну посылку.
Он внимательно прочел указания на бланке доставки.
В недоумении перечел их еще раз, обратив особое внимание на адрес и сообщение. Адрес состоял из одного слова: «Повсюду».
Затем он написал подтекающей ручкой короткую записку Мод, своей жене. Очень просто: «Я люблю тебя».
Положив бумаги на приборный щиток, он посмотрел налево, потом направо и опять налево и решительно направился через дорогу. Он был примерно посередине, когда из-за угла появилась немецкая машина смерти, многоосный грузовик для международных перевозок, водитель которого вконец помешался от кофеина, таблеток и транспортных правил ЕС.
Курьер проводил взглядом громаду удаляющегося грузовика.
«Боже, — подумал он, — а ведь этот гад чуть меня не сшиб».
Затем он глянул вниз на сточную канаву.
«Вот как», — подумал он.
— ДА УЖ, — согласился чей-то голос из-за его левого плеча, или, вернее, оттуда, где, по воспоминаниям, находилось его левое плечо.
Курьер обернулся, огляделся и увидел. В первый миг он не мог найти слов, не мог вообще ничего понять, но выработанная годами привычка сделала свое дело, и он сказал:
— Послание для вас, сэр.
— ДЛЯ МЕНЯ?
— Да, сэр. — Хорошо бы у него было горло — тогда хоть удалось бы сглотнуть. Будь у него еще горло. — Пакета, к сожалению, нет, мистер… э… сэр. Только послание.
— ТОГДА ПЕРЕДАЙ ЕГО.
— Вот оно, сэр. Гм… «Иди и смотри».[100]
— НАКОНЕЦ-ТО.
Адресат улыбнулся — впрочем, он всегда улыбался, такое уж у него было лицо.
— БЛАГОДАРЮ, — продолжал голос. — ПОХВАЛЬНАЯ ПРЕДАННОСТЬ ДОЛГУ.
— Сэр? — покойный курьер проваливался в странный серый туман и видел лишь два голубых пятна. Возможно, то были глаза, а возможно — далекие звезды.
— СЧИТАЙ, ЧТО НЕ УМИРАЕШЬ, — сказал Смерть. — ПРОСТО УХОДИШЬ РАНЬШЕ ПРОЧИХ, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ В ТОЛКУЧКУ.
Посыльный удивился на миг — не шутит ли его собеседник — и решил, что не шутит; на том все и закончилось.
Небо красно поутру. Никому не по нутру.
Да.
Сержант-ведьмолов Шедвелл отступил назад и склонил голову набок.
— Значит, так, — глубокомысленно сказал он. — Все готово. Ничего не забыл?
— Ничего, сэр.
— Маятник обнаружения?
— Есть маятник обнаружения.
— Тиски?
Ньют сглотнул и похлопал себя по карману.
— Тиски на месте, — сказал он.
— Растопка?
— Ей-богу, сержант, я думаю, что…
— Растопка?
— Есть растопка, — уныло сказал Ньют. — И спички.[101]
— Колокольчик, книга и свеча?[102]
Ньют похлопал по другому карману, где находился бумажный пакет с колокольчиком того типа, от которого бесятся волнистые попугайчики, розовая свечка с именинного пирога и книжица «Молитвы для малышей». Шедвелл убедил его в том, что, хотя первостепенной задачей было обнаружение ведьм, добрый ведьмолов никогда не упустит возможность провести ритуал изгнания нечистой силы, и посему следует всегда иметь при себе полное походное снаряжение.
— Есть колокольчик, книга и свеча, — сказал Ньют.
— Булавка?
— Есть булавка.
— Молодец. Никогда не забывай про булавку. Она есть штык твоего сокрушительного огневого оружия.
Шедвелл отступил на шаг. Ньют с удивлением заметил, что глаза старика затуманились.
— Хотел бы я двинуться с тобой, — сказал он. — Там наверняка не случится ничего такого, но все равно — было бы здорово выступить в поход. Ты еще узнаешь, почем фунт лиха. Лежу, бывалоча, в мокрых папоротниках, слежу за дьявольскими плясками… Заноют у тебя еще кости, заноют.
Он браво расправил плечи и отсалютовал.
— Итак, вперед, рядовой Пульцифер. И да пребудет с тобой армия славы.
После отъезда Ньюта Шедвелл решил провести один ритуал, какого прежде никогда не совершал. Для этого ему требовалась лишь одна булавка. Не булавка военного назначения — ведьмовская, для испытания таковых ведьм. А самая обычная булавочка, какую можно воткнуть в карту.
Карта висела на стене. Старая, заслуженная карта. На ней еще не был отмечен Милтон-Кейнс. На ней не было и Харлоу.[103] И едва успели появиться Манчестер и Бирмингем. В течение трех столетий она служила военной штабной картой. В ней уже торчала горстка булавок, в основном в графствах Йоркшир и Ланкашир, да еще несколько в Эссексе, хотя все они успели изрядно проржаветь. А в других местах темнели простые штырьки, отмечавшие далекие миссии, места, где когда-то квартировали отряды ведьмоловов.
Наконец Шедвелл отыскал булавочку среди мусора в пепельнице. Он сдул с нее пыль, протер до блеска и пристально уставился на карту, пока не нашел-таки местоположение Тадфилда, после чего с торжествующим видом воткнул туда булавку.
Она поблескивала.
Шедвелл отступил на шаг и вновь отсалютовал. Глаза его увлажнились слезами.
Сделав резкий поворот кругом, он отсалютовал и выставочному шкафу. Этот старый, ветхий шкаф с разбитым стеклом являлся, однако, неотъемлемой частью Армии ведьмоловов. Он хранил полковое серебро (приз, полученный на межбатальонном состязании по гольфу, не проводившемся, увы, уже более семидесяти лет); он хранил патентованный Громобойный Пугач, заряжаемый с дула, — изобретение полковника-ведьмолова Не-Вкушай-Мяса-С-Кровью-Не-Ворожи-И-Не-Гадай Далримпла;[104] он хранил также экспозицию из предметов, напоминающих орехи, которые на самом деле были коллекцией усохших черепов охотников за черепами, подаренной штабс-майором Армии ведьмоловов Горацием «Достань их первым, пока они тебя не достали» Легавером, много поездившим по дальним странам; шкаф хранил воспоминания.
Шедвелл шумно высморкался в рукав.
Вспомнив, что пора завтракать, он вскрыл баночку сгущенки.
Если бы армия славы и попыталась пребыть с Ньютом, то ее кости рассыпались бы на марше. А все потому, что ведьмоловы, не считая Ньюта и Шедвелла, уже давно перешли в мир иной.
Но было бы ошибкой думать о Шедвелле (Ньют так и не выяснял, каким именем его нарекли при крещении) как о свихнувшемся одиночке.
Просто так получилось, что все остальные поумирали в большинстве своем уже несколько сотен лет назад. Когда-то Армия охотников за ведьмами была столь же большой, как и в творчески отредактированной бухгалтерии Шедвелла. Ньют удивился бы, узнав, что история Армии ведьмоловов почти такая же древняя и почти такая же кровавая, как у любой другой армии, служащей более прозаическим целям.
Ознакомительная версия.
