– Четыре, любимый, – протянула ему дедушкины часы, неумолимо отсчитывающие отпущенное время. – А почему ты считаешь, что пять?
– Если твои часы идут правильно, то получается, что после той, принудительной телепортации, я был в отключке не час, в чем убеждал меня Лотар, а сутки.
– Он что, тоже знает про закрытие портала?
– Я рассказал ему, пока не разобрался в его намерениях.
– Вольф, а что же все-таки с тобой произошло?
– Стечение обстоятельств, просто фатальное…
Все началось с того, что господин Иероним обнаружил несанкционированное проникновение в его библиотеку внука. Вроде никогда запрета для Александра не вводилось, а тут тайны. Королевский маг проверил список запрашиваемой литературы и заволновался. Да не просто заволновался, а потерял покой. Он давно искал природный портал, через который из мира утекает магия. Пусть потери были невелики, но они все время нарушали баланс сил. Было необходимо обнаружить «калитку» и запечатать ее. Но многолетние поиски ничего не дали. А тут внук интересуется этим вопросом, да еще втайне!
Поймав любителей ночных походов в библиотеку с поличным, Иероним объяснил серьезность ситуации и потребовал выложить все сведения о портале. Наша секретная операция с треском провалилась. Вольф, вызванный в королевский дворец, сразу согласился принять участие в ликвидации утечки. Но закрыть портал не удавалось, как маги ни старались. А ведь собрали самых лучших. Кто-то из предшественников нарушил структуру пространственного перехода, и все последующие попытки его закрыть были бесполезны. Тогда решили прибегнуть к последнему способу: снова открыть портал, но так, как это делали древние шаманы, – используя силы стихий и самой природы. Это больше было похоже на распахивание, а не на открытие. Но зато инерционная сила, вложенная в процесс, должна была запечатать портал при отдаче.
Шаманский способ успешно оправдал себя, и все произошло бы так, как задумывалось. Оставалось даже время, те самые десять дней на то, чтобы отправить в этот мир краткосрочную экспедицию. Но на беду в то же самое время, когда распахнулся портал и магия из нашего мира потоком хлынула в этот, Лотар работал с пентаграммой, в который раз пытаясь прорваться таким способом домой. Две однополярные силы столкнулись в одном пространстве, и более мощная смела слабую, увлекая за собой мага, который не успел отключить свою силу от природного потока. Мы видели мгновенное исчезновение Вольфа, а Лотар ошалело пялился на бесчувственного мужчину, выброшенного в его пентаграмму. Его помощница, старуха-ведьма (да-да, ведьма, настоящая, с маленькой, но силой), охнув, сама потеряла сознание, приняв неожиданного гостя за вызванного дьявола. Маркиз ей потом долго промывал мозги, чтобы несчастная женщина уверовала в человеческую сущность Вольфа.
Ну а дальше узнавание, взаимная радость. А потом – взаимное, но тщательно скрываемое недоверие.
– Нам пора возвращаться, – сказала, а сама словно прилипла к мужу.
– Пора… Ты молодец, Петра! Кстати, почему ты не назвала это имя, когда представлялась Лотару?
– Не захотела. Пусть это будет нашим паролем… Вот еще что: если от этого стога идти через лес прямо на восток, то выйдешь в холмистую степь. Там портал.
– Зачем ты мне это говоришь? – нахмурился Вольф.
– На всякий случай, – погладила его морщинку на лбу. – Я тебя люблю…
– Ты моя жизнь, девочка…
Телепорт. Моя комната.
Легкое касание губ… Золотые звездочки в его глазах… Теплые руки…
Толчок по моим мозгам и сдавленный стон за дверью.
– Что? – одними губами спрашивает муж, глядя в мои испуганные глаза.
– У меня детонатор сработал. Еще тот, что Леда во дворце ставила, – шепчу ему в ухо. – Хлор! Он же менталист. Что говорить завтра буду, если спросит?
– Скажешь правду, что подруга на отборе поставила.
– Тогда он опять полезет! А я не умею защищаться.
– Хорошо, давай тебе новый поставлю.
Я закрыла глаза, терпеливо ожидая окончания процедуры. У Вольфа это заняло гораздо меньше времени, чем в прошлый раз у Леды.
– Спасибо.
– Угу. Петь, ты не волнуйся о Вилде, ладно?
Хлор! Прочитал! Еще не хватало, чтобы муж стал считать меня ревнивой стервой.
– Не буду.
– Вольф, маркиз идет к твоей комнате, – выплыл из стены Гораций.
Муж чмокнул меня на прощанье и телепортировался.
– Он после детонатора еще идти умудряется, – пробурчала я недовольно и прямо в одежде плюхнулась на кровать. – Какого хлора он ко мне приходил?
– Будто не догадываешься, – в тон мне недовольно пробубнил призрак. – Девушка ему ясно дала понять, что любит другого, а он все равно к ней лезет!
– Ага! Ты видел, какую ночную сорочку он мне приготовил? – продемонстрировала ему фривольную одежду. – Как для шлюхи!
– Гад! – возмутился хранитель. – Так думать о леди!
– Думать он может что угодно, но поступать… Этот мир портит людей! Я уже боюсь встречаться с оставшимися двумя!
– Петра, у меня такое впечатление, что сейчас ты говоришь не о своих друзьях, которые ушли сюда раньше тебя.
– Разумеется, не о них! О Кельсе и о… Вилде.
– А это кто такие? Ты мне о них ничего не говорила!
Пришлось рассказать хранителю ставшую уже легендой историю Пентагерона и его членов. Дотошный призрак вытянул из меня не только сведения о деятельности и печальной участи экспериментальной группы, но и то, почему имя Вилда вызывает во мне содрогание.
Все-то он видит! Все-то он замечает! Психолог призрачный! Вывернул мне душу наизнанку, перетряхнул по частям, а складывать назад не собирается. А я сама себя извожу домыслами и предположениями!
– Моя королева, Вольф любит тебя! – рассуждал Гораций. – Я это в день нашего знакомства очень хорошо понял!
– Я знаю… Но ЕЕ он тоже… любил. И она была у него первая, – бесцветным голосом вещала я в потолок.
– Но прошло столько лет! Тем более она старше тебя. Возможно, сейчас эта женщина выглядит как старуха. Этот мир не благоволит к женщинам.
– Можно подумать, он благоволит к мужчинам! Ты вспомни, какие у них тупые физиономии. Нормальных лиц по пальцам пересчитать. Мартина, старик-меняла да еще мальчишка в монастыре. Все!
– Да уж, – вздохнул Гораций. – Между прочим, ты монахам не отомстила, а обещала.
– Что? Ничего я им не обещала!
– А кто сказал, что дьявола им оставляет? Я, что ли?
– Ну-у, это я просто их запугивала. Типа они меня в ведьмы все-таки определили, тогда я им постояльца оставляю…
– А я бы им шороху навел! – мечтательно проговорил хранитель.
– Вот и наведи! – Я встрепенулась и хитро посмотрела на Горация.
Он подумал секунд пять и озарился ехидным оскалом.
– А что, я могу!
– До монастыря сможешь добраться?
– Далековато, но попробую! Просто времени у меня будет мало, амулет назад тянуть будет.
– Тогда давай выберем жертвы! – стала я загибать пальцы. – Фабиано, само собой. Лысый монах, который мне губу разбил. Детина этот, садист-дебилоид. Да, юношу Кристиано не трогай!
– Юношу не буду, – усмехнулся Гораций. – Ладно, я пошел. Думаю, маркиз сегодня ночью к тебе больше не сунется!
– Слушай, может, я схожу с тобой? В лесочке подожду, пока ты там шуровать будешь. Тогда точно сможешь вволю покуражиться!
– А давай! Вольфа предупреждать будем? – спросил он с сомнением.
– Он может не одобрить. А если не спрашивая, так никто и не запретит.
– Сомневаешься?
– Нет! Но… только давай быстро?
– Как прикажете, Ваше Величество!
– Тсс! Раскричался!
– Я же шепотом…
На диверсию в монастыре у нас ушло не больше часа. Я телепортировалась в лесок, к знакомому дубу и отпустила призрака. Оставила в корнях камень-амулет и вернулась в замок маркиза. Так мы решили с Горацием. Мало ли кому еще приспичит заявиться ко мне среди ночи. Но все было тихо. Я даже сама на минутку заглянула к Вольфу. Он беспокойно спал, разметавшись на кровати. Я не удержалась и коснулась его губ губами. Только хорошая реакция спасла меня от разоблачения. Муж, лишь почувствовав легкое касание, попытался обнять меня. Еле успела отскочить и тут же телепортировалась к себе от греха подальше. Потом в назначенное время вернулась в лес за хранителем.
Гораций был очень доволен собой. По его словам, операция под кодовым названием «Месть ведьмы» удалась на славу! Уже в замке он мне в красках рассказал, как великолепно провел время.
Первым делом призрак пронесся по каморкам монахов, наблюдая воочию их аскетический образ жизни. Правда, большинство монахов спало. Некоторые молились, стоя на коленях перед распятием. Но пороки общества были неистребимы даже в монастырских стенах. Именно эти грешники и подверглись глумлению со стороны потусторонних сил.
