– Что будем делать, капитан?
– Сдаваться, что ж еще… – обреченно откинулся в кресле Флинт. – Отбой запуску, деактивировать специальный двигатель, – проронил он. Затем вытащил из кобуры бластер, повертел в руках и бросил на пол.
Через минуту габаритные огни «Звездного черепа» трижды мигнули. Потом пауза – две вспышки и потом еще три. Затем бортовой шлюз распахнулся, и в нем появилось огромное белое полотнище – древний и всем понятный универсальный сигнал капитуляции – его держали двое в скафандрах.
А через пять минут «Звездный череп» тряхнуло так, что кое-кто не устоял на ногах – пристыковавшийся дестроер не успел погасить полностью скорость. Щелкнули стыковочные узлы-переходники.
В рубку ввалилась целая толпа вооруженных людей.
Одни были в блестящих, как ртуть, боевых скафандрах. Другие – просто в комбинезонах и длиннополых мундирах, с болтавшимися на шеях на массивных цепочках медными пластинками с изображениями физиономии со свиным пятачком, над которым торчали клыки, и кривыми рогами.
Старший – с серебряной пластинкой вместо медной – поднял забрало шлема и небрежным жестом стряхнул рукавицы боевого скафандра.
– Кто капитан этой посудины, господа бандиты? – спросил он.
– Мы не бандиты, мы благородные пираты, – осмелился подать голос Шарль.
– А тебя не спрашивают, ослиная твоя морда, – спокойно оборвал его гость, затем двумя пальцами схватил Шарля за нос и вывернул так, что несчастный завизжал, словно был не старшиной абордажной команды, а поросенком.
– Так кто же капитан? – повторил он вопрос, всё еще не выпуская нос Поппера.
– Фот он… о, опфустите феня, уфафаемый хер, – жалобно запричитал Шарль, указывая трясущейся рукой в сторону Флинта.
– Да, это я, – обреченно выступил вперед Флинт.
– Так вы и есть капитан этого самого знаменитого «Звездного черепа»? – Захватчик отпустил нос Поппера, цветом и формой мгновенно ставший похожим на спелую сливу.
– Так точно, – подтвердил Флинт.
– Любопытно, любопытно, думаю, вами заинтересуется наше начальство. Впрочем, это не мне решать. Фельдфебель Арш!
– Слушаюсь, ваша милость. – Из толпы захватчиков выступил здоровяк, напоминавший пивной бочонок на двух ногах-тумбах.
– Арестовать. – Тычок пальца в грудь Флинту. – Посадить в карцер. – Ты, – палец его указал на Ромуальда Задница, – покажешь фельдфебелю Аршу, где у вас тут карцер.
…После того как экраны радаров покрылись россыпью стремительно приближающихся кораблей, капитан смогла оценить обстановку даже прежде, чем выдал свои выводы тактический анализатор – ему потребовалось на это ровно сорок секунд.
Два эсминца против трех с лишним десятков ударных дестроеров типа «Сюрикен» – соотношение убойное.
И рыцарь Промокашкина приняла вполне логичное решение – отступать, передав сообщение на базу об атаке Темной Лиги.
Но был еще приказ императрицы, и не выполнить его было невозможно и немыслимо. Поэтому команда об отступлении задержалась ровно настолько, чтобы успеть бросить несколько слов командиру «Лисы». Форсировав до предела движки и реактор, второй эсминец описал почти невероятную циркуляцию, пронесясь буквально под носом у крайнего дестроера. И уже возвращаясь обратно, подлетел к «Искателю» и зацепил его гравизахватом.
Убедившись в этом, Алевтина собственноручно рванула стартовый рычаг на пульте ручного управления.
Приказ исполнен, а что до всего остального – пусть решает командование.
– Они бегут, господин эстандарт-чиф, – доложил оператор огневых точек напрягшемуся командиру.
– Что? Бегут? – взвыл тот. – Как это так – бегут? Они что, решили, что мы тут на прогулке? Полный вперед! – И, отшвырнув с кресла подчиненного, сам уселся за артиллерийский пульт.
И началась погоня.
– Догнать! Расстрелять! Разнести в пыль! – азартно вопил Каин, подпрыгивая в кресле, буквально сходя с ума в предвкушении момента, когда сможет сделать первый выстрел по, должно быть, рыдающим от страха амазонкам. Следом за ним летели все его тридцать три дестроера.
Конечно, будь он нормальным офицером, он бы сообразил, что, устраивая столь явную погоню за эсминцами, он выдает с головой все планы Лиги.
Но он был выпускником Черной семинарии, заслуженным работником Черной церкви, занявшим свое место боевого эстандарт-чифа благодаря истовой верности слову и делу милостивого Дьявола. (А также благодаря тому, что был любимцем – во всех смыслах – архижреца Иуды Тотенкопфа II – одного из влиятельных бонз Черной Лиги.) То есть соображать не умел по определению и не догадался, что у противника может найтись чем встретить атакующих.
От эсминцев отделились крошечные на такой дистанции точки.
Пилоты дестроеров привели в готовность противоминные калибры, но это были вовсе не торпеды, а какие-то непонятные контейнеры, похожие на древние авиабомбы.
Миг – и контейнеры рассыпались на миллионы тончайших титановых игл, выставив перед мчащимися снарядами заслон в виде серебристых туч.
Дестроеры успели уклониться, правда, сбавив ход.
И по потерявшим темп машинам ударили кормовые орудия эсминцев.
За головным «Сюрикеном» протянулась длинная полоса раскаленного газа – пробитый реактор испарял металл конструкций.
Еще два «Сюрикена» получили тяжелые повреждения и продолжили полет в пассивном режиме.
А потом оба эсминца исчезли в лиловой ауре остаточного выброса гиперперехода.
…В главном твиндеке «Звездного черепа» под прицелом ненавязчиво приподнятых стволов в руках бойцов Темной Лиги собрались все люди, находившиеся на борту корсара.
Тридцать семь космических разбойников: от самого старшего – боцмана Джеймса Джойса до самого молодого – юного компьютерщика Миши Червня.
Больше четырех десятков женщин – «Лунные девицы» почти в полном составе.
Десяток пленников мужского пола, среди которых был и Папа-Попадаки, сжимавший в побелевших руках пресловутые «Бриллиантовые половники» – единственное, что оставили ему из милости пираты.
В нескольких фразах Каин Дундуев решил их судьбу – властью, данной ему Черной церковью как воину Черного легиона высокого посвящения.
– Значит, так, – распорядился эстандарт-чиф. – Девок я конфискую в пользу Черной церкви. («В жертву они не годятся – потому как не девственницы, но хоть развлечемся», – подумал он.) Пленных ваших я тоже заберу – пригодятся. А вам, господа, я предлагаю выбор: либо вы поступаете на службу великой Темной Лиге, дабы сражаться в рядах ее непобедимого дьяволоносного воинства, во имя полного торжества слова и дела Люциферова. Или же будете приближать окончательную победу Тьмы, размахивая киркой где-нибудь на градиевом или мурановом руднике. Предупреждаю: торг здесь неуместен. Или да, или одно из двух! На размышление даются сутки. Всё! Разойтись по кубрикам и не высовываться. Кто высунется без разрешения до прибытия – может прогуляться за борт без скафандра.
…Получив напоследок удар в спину – такой, что еле устоял на ногах, – конвоир не рассчитал силы мышц экзоскелета боевого скафандра, Флинт влетел в камеру.
Замок с лязгом защелкнулся за его спиной.
Сидевший, пригорюнившись, на койке капитан Хук поднял глаза, оглядел растрепанного преемника и всё понял.
– Что, корабль захвачен? – спросил арестант. Флинт только кивнул.
– Ну что, дружок, доволен теперь? – печально продолжил Хук всё еще топчущемуся на месте Флинту. – Теперь нам с тобой на одной виселице болтаться и на одном плазменном стуле гореть! Кто хоть нас захватил?
– Да черт его знает – Лига какая-то… – обреченно махнул рукой Флинт.
– Ты слышал, он помянул черта? – сказал один стражник, прильнувший к двери, пристроившемуся рядом другому. – Видать – наш человек!
Флинт опустился напротив Хука на пустую койку. Некоторое время они молча глядели друг на друга.
– Ох, сидеть бы мне на тихой планете и разводить лохматых хухриков! – вдруг жалобно всхлипнул Хук.
– Кого-кого разводить? – переспросил Флинт.
– Хухриков лохматых, – повторил экс-капитан.
«Господи, что за времена пошли – и у этих проблемы!» – вздохнул про себя экс-старпом.
Примерно то же время, Темескира
Ипполита лениво прогуливалась по галерее, увешанной портретами прежних императриц Амазонии. Время от времени останавливалась перед какой-нибудь из картин, разглядывала ее, вспоминая связанные с этой правительницей моменты истории, и шла дальше. Вот Карина Любвеобильная, славная тем, что через ее ложе прошло не то десять, не то пятнадцать тысяч мужчин; и ни разу в жизни она не ложилась в постель дважды с одним и тем же.
Вот Генриетта X, знаменитая тем же, разве что предпочитала особ своего пола.
Пропустив несколько ничем не прославившихся монархинь, она коротко кивнула лику Оксаны Хитроумной – при ней была завоевана богатейшая система Херсонес-7, а его архонт оказался в гареме императрицы.
