Он отодвинул засов и открыл дверь. За дверью оказался вход в подвал. Ступени из бордюрных плит, вели вниз. Старший снял со стены мощный фонарь, включил его и стал спускаться по ступеням. Конвоиры подтолкнули пленников и все последовали примеру старшего. Луч фонаря попрыгал по полу, потом переметнулся на стену и высветил рубильник. Старший подошел к рубильнику, включил его и повернулся к остальным.
— Давайте их в холодильник. — Он показал на дверь в конце огромного помещения.
Конвоиры снова подтолкнули молчавших друзей.
— Как-то скучновато у вас, парни. — Не выдержал Никанор.
— Экономист приедет и развеселит. — Отозвался один из бойцов, чем вызвал громкий смех у остальных.
Так, смеясь, они довели своих подопечных до двери огромного промышленного холодильника, и запихнули их во внутрь.
— Здесь холодно. — Пожаловался Никанор.
— Зато скучать не будешь. — Хохотнули в ответ и захлопнули дверь.
— Какие будут идеи? — Спросил Иван, когда они остались в полной темноте.
— Пожрать бы. — Предложил Брыня. — С утра ничего не ели.
— Да тут кругом одна жратва. — Прочавкал Семен.
— Они не видят, братуха. — Отозвался Никанор, тоже, что-то жуя.
— Так посвети им. У тебя в кармане какая-нибудь лампочка найдется? — Посоветовал Семен, и стал вливать в себя какую-то жидкость.
Послышалась возня, и через некоторое время вспыхнул свет.
— Прошу! — Никанор указывал на торшер без абажура. — Конечно, это не костер, но тем не менее…
Иван с Брыней стали осматривать внутренность холодильника. Он был обширный и забит всякой провизией. Здесь висели колбасы всех видов копчения, окорока, всевозможные рыбные балыки, соленая рыба, вяленая, копченая и т. д. По стенам стояли коробки и ящики с пивом, водкой и напитками. Создавалось впечатление, что хозяева особняка, или ужасные проглоты, или готовились к войне.
— Охренеть! — Брыня почесал желудок. — Пожалуй, мы все это не съедим.
— Зато можем все это понадкусывать! — Философски изрек Семен, и продемонстрировал это на баранке «Краковской». — Врагу должен быть нанесен максимальный урон.
— Вы, что? — Иван посмотрел на братьев. — Хотите все здесь перепортить?
— Всенепременно! — Выдохнул Семен. — Холодильник я уже испортил. Чувствуешь? Теплее стало.
— А я думал, что вспотел жевавши. — Удивился Никанор.
— Погодите, ребята. — Иван уселся на ящик. — Но это же нехорошо.
— Вань? Ты чо? — Домовой оторвался от окорока и кинул его в стенку, где тот и сгинул без следа. — Я, конечно, понимаю, что тебе надо держать марку дурака. Но не так же самозабвенно! Оглянись вокруг себя…
— …не имеют ли тебя! — Закончил фразу Семен.
— Вот именно! — Согласился Никанор. — Ты что, Вань? Не видишь, что в стране творится? Ты действительно думаешь, что Лупайс самый трудолюбивый? Может Тутин с Медведковым самые справедливые? А народ, конечно лентяи! Поэтому и живут в нищете. А все, что в стране построено, освоено и запущено, это сородичи Диогена, по ночам сварганили. Тебя крестная из долины почто вытащила?
— Ну, внука Вольфовича найти. — Неуверенно ответил Иван.
— Не просто Вольфовича, а депутата Вольфовича! — Никанор для важности поднял палец вверх. — Ты понял? До чего их довели их же законы? Ты смотри, наблюдай. Пора из долины вылезать и наводить порядок. У тебя на руках что?
— Наручники. — Иван посмотрел на свои руки.
— Вот и проследи цепочку. Тебя задержали власти, отдали бандитам, ничего не объяснили. Просматриваешь систему?
— Нет. — Честно признался Иван.
— Да это же ясно, как божий день! — Воскликнул Брыня. — Общество поделено на пастухов, овец и волков. Пастухи — это властьимущие. Сами шашлыки жучат и волков подкармливают, чтобы создать видимость законности.
— Точно, Брыня! — Похвалил Никанор. — И пастухи, и волки, живут по одним и тем же законам, а овцы по другим. У первых только права, а у овец одни обязанности. А если овца недовольна, то должна пожаловаться пастуху. А пастух, если голоден, то сожрет, а если сыт, то может отдать волку, а может дать пучок клевера, чтобы овца не вякала. Таков, по демократическим меркам, закон. А на самом деле, Ваня, закон только один. Закон возмездия! И закон, Ваня, глух, слеп и нем. И наказывает он причину, а не следствие. Человек украл булку. Почему? Пенсии не хватает. Почему не хватает? Газ, свет, вода, квартплата и от пенсии остался пшик. Кто президенту сказал, что пенсия нормальная? Пупкин. Вырвать Пупкину язык. Заметь, Вань, не пенсионеру наказать экономить или переселяться в коммуналку, а Пупкину вырвать язык. Эти Пупкины считают, что они самые лучшие и ценные. Ты знаешь, Вань? А я тоже считаю себя самым лучшим. И Брыня считает себя самым лучшим. А Семен, так тот, вообще уверен, что он самый лучший.
— Ну, ты уж, слишком. — Смутился Семен.
— А вот на скромность народа, как раз и рассчитывают, эти Пупкины. — Продолжал Никанор. — С детства засоряют людям голову, мол, кто умнее, тот должен уступить. И вот, едет Пупкин с эскортом. Самый умный Пупкин. Самый лучший Пупкин. И орет в матюгальник, чтобы ему дорогу уступили. Ты меня извини, Ваня, но я считаю таких Пупкиных, вонью подрейтузной.
— И Вольфовича? — Спросил Иван.
— Пока нет. — Ответил Никанор, после некоторого раздумья. — Но, если мы не найдем его мальца, то ради спасения своего внука, он пойдет на преступление против совести. Потом узнает своего обидчика, но доказать не сможет. Потом, если не застрелится от бессилия, решит, что он не хуже других. Начнет по мелочи, а потом увидит, что это в нашей стране приветствуется, то так втянется, что даже твою долину на счетчик поставит. Такова система. Понимаешь, Ваня? Такова система, таковы законы. В гнилом картофеле, сколько ни копайся, все рано или поздно, но сгниет. А в здоровом картофеле, для сохранения урожая, достаточно выкинуть несколько гнилушек. А современные законы, Ваня, стоят на охране гнилушек.
— И ты хочешь стать гнилушкой? — Поинтересовался Иван.
— Гнилушки обижают тех, кто им не угрожает, а я собираюсь обижать тех, кто мне угрожает. — Никанор кинул в недра стены еще пару окороков. — Короче! Пора овцам отращивать клыки и самим защищать себя, а если пастухам и волкам это не нравится, то они могут подавать в суд. Тем более, что у них юристы содержатся на деньги овец.
— Это точно! — Согласился Брыня. — Тогда может быть, порядок настанет. Если бы мы в ментовке дали себя побить дубинками, то смогли бы мы доказать, что нас побили?
— Хрена с два! — Пропыхтел Семен, затаскивая еще один ящик водки в стену.
— А если будем овцами и чудом не сгинем, сможем мы доказать, что менты нас бандитам сдали?
— Хрена с два! — Ящик с пивом сгинул в стене.
— А примут в суд заявление на уважаемого депутата Экономиста?
Ответом Брыне, был истерический смех всей четверки, включая Ивана. Он был вынужден согласиться с доводами друзей. Может, они в чем-то не правы, но, в общем, все обстояло так, как они говорили. Правосудие в стране выглядело хуже хаоса. И раз уж они вырвались из долины, то должны показать пастухам, каково быть овцами. Тем более, что овцами в нашей стране не рождаются, а назначаются. И если овца не согласна, то подвергается жесточайшему преследованию. Так было. Но теперь, четыре овцы, решили сами преследовать нерадивых пастухов.
Все содержимое холодильника перекочевало в желудки пленников и в недра стены. Брыню снова связали ремнем. Торшер был спрятан в левый карман Никанора. Вся четверка решила вздремнуть, так как расследование вступало в решающую стадию, и надо было подкопить силы.
Через пару часов за ними пришли пятеро. Старший осветил пленников фонариком.
— Подъем! — Скомандовал он. — С вещами на выход!
Остальные охранники засмеялись. Друзей вывели из холодильника в подвальное помещение, подвели к стене и остановили перед нишей, выложенной из строительных блоков. Старший пошарил по кирпичной кладке рукой, нажал на что-то и блоки отъехали в сторону, открыв коридор, полтора на три метра. В конце коридора находилась металлическая дверь. Один из охранников подошел к этой двери, открыл ее и махнул рукой пленникам, чтобы заходили в помещение за дверью.
Помещение было довольно просторно. Оно имело прямоугольную форму, метров десяти или одиннадцати в длину и пять или шесть метров в ширину. Имелось две двери. Одна, через которую вошли друзья с охранниками, вела в подвал. Другая дверь, находилась на противоположной стене.
— Здорово у вас здесь все оборудовано. — Похвалил Никанор после непродолжительного молчаливого ожидания.
— Да! — Согласился Семен. — Даже жалко будет ломать.
— Заткнись! — Старший зло сверкнул глазами.
— О! Уже не жалко! — Улыбнулся Семен.
Старший открыл, было, рот, чтобы высказать все, что он думает о Семене, но тут дверь, ведущая неизвестно куда, открылась. Охранники быстро подтолкнули пленников к стене лицом и направили на них автоматы.
