Галина Черная - Каникулы оборотней

– Правда?! Она сама это сказала?! – радовался преподобный, как ребенок, не в силах поверить в такое счастье.

– Конечно, и даже будет метлой отгонять от себя всех клиентов, а вместо канкана исполнять исключительно балетные партии «Жизели» на бис! – еще больше вдохновила я доверчивого Мэнсона. Алекс косился на меня с укором во взоре, пока пожилой мошенник орошал его куртку слезами раскаяния.

Приложив двойные усилия, мы с Алексом наконец отпихнули преподобного на место, отодвинувшись подальше и приготовившись слушать…

– Черт его знает, зачем я ввязался в это дело, – начал свою покаянную речь подуспокоившийся Мэнсон. – С самой юности мы были очень дружны с Джоэлом, семьи наших родителей жили рядом. Вместе ходили в церковную школу, вместе учились стрелять, вместе и покатились по кривой дорожке… Мы с ним сколотили банду и орудовали в этих горах, грабя почтовые дилижансы и безответных путников, включая и индейцев-одиночек, и безоружных миссионеров-доброхотов. Было это лет пятнадцать – двадцать назад, никого из бывших наших товарищей не осталось в живых: работа бандита не предполагает долголетия и смерти в собственной постели. Если, конечно, вовремя не вернуться на праведную стезю…

Не знаю, смогли бы мы с Джоэлом когда-нибудь развязаться с преступной жизнью, если бы не одно очень примечательное событие. Однажды, ограбив целый караван поселенцев, среди которых в основном были женщины и дети, мы праздновали богатую добычу (они везли тысячу долларов на закладку церкви). Сидя на берегу Бобровой речки, мы глушили дешевое виски и горланили непристойности. Наши мертвецки пьяные товарищи уже отключились. Так вот именно тогда, когда Гвурдстом поднимал бутылку с очередным тостом: «Чтобы нам, черт возьми, всегда так везло!» – небо вдруг вспыхнуло ярким сиянием! Мне даже показалось, будто я ослеп, вода в реке пошла крупными волнами, и прямо перед нами возникло призрачное судно, горящее серебристо-белым светом. Это был огромный парусник, а на борту стояли безмолвные фигуры людей. Над ватерлинией сверкали буквы, корабль назывался «Полумесяц». Мы с Джоэлом мгновенно протрезвели, а дальше произошло такое, от чего было легко потерять рассудок… Призрак в форме капитана раскатистым голосом, да таким, что проникал в самую душу, а может быть, и раздавался прямо у нас в голове, прокричал: «Эй вы там, хорьки сухопутные! Сто морских чертей вам в глотку! Я, кажется, снова не туда заплыл. Где тут выход к морю, дьявол его раздери?!» – «Хрюм-хрюм-м-м… э-э… мэ-э…» – указывая в разные стороны, кое-как ответили мы. «Так я и знал! Все вы, береговые крысы, олухи поголовно, чтоб у вас морским узлом все внутренности скрутило! Эй, болваны, поднять паруса! Полный вперед, семь футов мне под килем! Йо-хо-хо и бутылку рома…»

Через мгновение все пропало, а мы с другом еще добрых полчаса не могли прийти в себя, все так и стояли на коленях, молитвенно сложив руки. Я-то сразу узнал легендарного Генри Гудзона (о нем и его «Полумесяце» ходили легенды!) и понял, что это событие в нашей судьбе отнюдь не случайно.

Наутро мы оба ушли из банды, меня потянуло на духовные книги, Джоэла на юридические. После нескольких лет, потраченных на учебу, и последующей службы в других местах мы встретились в Хромой Собаке, которая тогда только основалась. Правда, вверенные нам территории были гораздо шире.

Но, видно, прошлое так легко не отпускает… Я так и не смог расстаться с дурными привычками, деньги всегда имели надо мной власть. Вскоре я открыл маленький бизнес подальше от места работы, осуществляя продажу подпольного виски. Зачем? Всегда мечтал купить большой дом в Нью-Йорке и мыловаренный завод, потом типографию, фабрику по производству калош, а на свободные средства – основать консерваторию!

«Интересно, когда мы дойдем до призрака?» – думала я, демонстрируя живейший интерес к нескончаемому рассказу преподобного. Таращила глаза, энергично кивала, а в особо душещипательных местах выжимала пару скудных слезинок и подвывала, так что мистер Мэнсон даже косился на меня в беспокойстве – не припадок ли? Алексу пришлось несколько раз укоризненно на меня цыкнуть, чтобы самому не рассмеяться. Потом мое внимание отвлек огромный мохнатый паук на стене пещеры, прямо над головой бедняги Мэнсона. А вдруг это тарантул? Интересно, через какое время он брякнется на голову рассказчика? Паук катастрофически медленно скользил вниз, словно его мучила последняя стадия старческой подагры и резкие движения лапками были ему категорически противопоказаны… Умру от скуки.

– Года три назад я увлекся оккультизмом – сейчас в Европе многие этим увлекаются, – просто листал книги, брошюрки там всякие с картинками. Тогда же со Сьюзи, крошкой моей, познакомился. Она ведь танцует, человек искусства, можно сказать, а я пою и музыку сочиняю. Искусство нас сблизило, и, если бы не сан, я бы для ее кабаре такой репертуар подготовил – закачаешься! А может, и подготовлю, дай только снова очутиться на свободе…

Вскоре мой единственный друг Джоэл умер, встретив свой смертный час в одном из наших борделей. Встав на праведную дорогу, он уже с нее не сворачивал и прямо-таки фанатично боролся с преступной братией. А эта братия не раз пыталась его убить, обиженная на Гвурдстома за то, что бывшее знакомство он в расчет не берет, а только строго следует закону.

В общем, он умер, и я похоронил его на том самом месте, где мы когда-то видели корабль Генри Гудзона. Об этом своем желании он говорил мне не раз. Ведь на том месте мы оба начали жизнь с белого листа. На следующий день после похорон ко мне подошли двое молодчиков, дескать, они все прознали о моей тайной торговле и ждут, что я отстегну им за молчание…

– Все ясно, – понимающе хмыкнул Алекс, а я уже зевала напропалую. Банальный шантаж поставил преподобного перед нелегким выбором: либо платить, либо вновь брать в руки проверенный винчестер, либо… Выходит, он действительно не зря почитывал эти книжечки, пригодилось…

– Я очертил круг на могиле Джоэла и поместил в него разные имена Бога, двадцать или тридцать, сколько смог припомнить. Руки тряслись, когда я, держа Библию, произносил страшные слова, призывающие духа Шерифа вернуться и быть покорным моей воле! Волей Господа или, скорее, происками дьявола, но у меня все получилось. Увидев его, я испугался, потому что ЭТО уже не было моим другом… нечто чужеродное, противоестественное, что не должно находиться среди живых. Но я не послушался голоса разума, слишком был окрылен своей удачей, своим могуществом. В ту ночь мои недруги, из-за которых я потревожил покой Джоэла, бежали из города.

– А потом появился сын вашего покойного друга и…?

– Как вы догадались?!

– Профессиональные навыки и логические построения, – улыбнулся командор. – Шериф Дикси слишком много и навязчиво говорил о призраке и о вас, преподобный. Его беспокоил наш интерес к судьбе папули, но совершенно не волновал ваш арест. Думаю, федералы вышли на вас не без его участия…

– Мой друг всегда был очень занят, борьба с преступностью не щадит ни сил, ни времени человека. Мать его ребенка умерла при родах, и маленький Дикси часто оставался у меня, я успел сильно к нему привязаться. Потом он освоил профессию отца, ему ничего больше не осталось – семейная традиция… У него не очень получается, но малыш не хочет потерять работу. Старик Джоэл действительно посадил за надежные дубовые стены федеральных тюрем рекордное количество преступников. Дикси никогда его в этом не догонит, но мальчик вырос на моих руках, никто не знает его лучше, я пытался помочь, но… Он вырос трусом, бездарью, неврастеником и… опасным для окружающих маньяком! Отец для Дикси при жизни был предметом для подражания, а теперь он использует его призрак, чтобы держать в страхе всех преступников в округе.

– С другой стороны, это благая цель, – отметил Алекс. – В чем же тогда проявляются его маниакальные наклонности?

– Он заставлял меня вызывать дух отца снова и снова, боялся сам проводить ритуал, ведь дух повиновался только мне. Дикси шантажировал меня, и я знал, что этот парень выдаст мои делишки без всяких душевных переживаний. Да, моя паства тут же линчевала бы своего священника, узнай она о том, что я занимаюсь чернокнижием…

– Но почему тогда призрак Гвурдстома нападал именно на вас, причем чаще, чем на кого бы то ни было? – вставила я свой вопрос.

– Это произошло только две недели назад, он появился сам, без моего вызова. Месяцем раньше на могиле Джоэла я совершил обряд, освобождающий его дух от всех обязательств. Я призывал его покинуть землю живых и упокоиться с миром. Призрак явился передо мной, но в ответ на все призывы сказал только одно слово: «Достал!» – и исчез. Некоторое время он не появлялся в округе, и я уже считал, что все кончилось… Но вот он появился снова. Гневный, неумолимый и неуправляемый…

Я облегченно выдохнула, поняв, что рассказ закончен.