Ознакомительная версия.
– Разве тебя это не беспокоит?
– Не особенно. На самом деле я очень мало трачу. И я часто спрашивал себя, каково оно – быть бедным.
– Скоро тебе представится прекрасная возможность это выяснить.
– Мне понадобится чему-нибудь учиться?
– Все приходит само собой, – успокоил Ринсвинд. – Учишься по ходу дела.
Где-то вдалеке раздался взрыв, и часть потолка превратилось в желе.
– Э-э, слушай, – вмешался Найджел, – этот ковер…
– Да, – подхватила Канина. – Ковер.
– Ах да, ковер… Нажми на нос стоящей позади тебя статуи, о персиковозадая драгоценность пустынного рассвета.
Канина, покраснев, совершила указанное мелкое святотатство над большой зеленой статуей Бога-Крокодила Оффлера.
Ничего не произошло. Потайные отделения усердно избегали открываться.
– Гм. Попробуй левую руку. Она предприняла безуспешную попытку повернуть длань. Креозот почесал затылок.
– Может, нужно дернуть за правую…
– На твоем месте я постаралась бы вспомнить, – резко сказала Канина, когда правая рука тоже не помогла. – Некоторых выступов этой статуи я предпочла бы лишний раз не касаться.
– А это что тут за штуковина? – осведомился Ринсвинд.
– Если и хвост ничего не откроет, ты об этом здорово пожалеешь, – предупредила Канина Креозота и пнула вышеупомянутую деталь ногой.
Где-то вдали послышался металлический стон, исходящий словно из страдающей кастрюли. Статуя содрогнулась, внутри стены прозвучало несколько гулких ударов, и Бог-Крокодил Оффлер тяжеловесно, со скрипом, отъехал в сторону. За ним открылся туннель.
– Мой дед построил этот тайник для наших самых драгоценных сокровищ, – сообщил Креозот. – Он был очень… – сериф поискал подходящее слово, – изобретательным человеком.
– Если вы рассчитываете, что я туда сунусь, то… – начал Ринсвинд.
– Отойди, – высокомерно скомандовал Найджел. – Я пойду первым.
– Там могут быть ловушки… – с сомнением произнесла Канина, бросая взгляд на серифа.
– Возможно, о небесная газель, – отозвался тот. – Последний раз я заглядывал сюда, когда мне было шесть лет. По-моему, там есть какие-то плиты, на которые не стоит наступать.
– Насчет этого не волнуйся, – заявил Найджел, всматриваясь в царящий в туннеле мрак. – Вряд ли нам встретится такая ловушка, которую я не смогу засечь.
– У тебя что, большой опыт в такого рода делах? – кисло осведомился Ринсвинд.
– Главу четырнадцать я знаю наизусть. Там даже картинки есть, – ответил Найджел и нырнул в темноту.
Несколько минут они ждали. Если бы не приглушенные проклятия и не доносящиеся время от времени из туннеля глухие удары, то можно было бы сказать, что воцарилась полная ужаса тишина. Наконец где-то вдалеке раздался отдающийся эхом голос Найджела:
– Здесь абсолютно ничего нет. Я все проверил. Никаких потайных ходов. Должно быть, дверь какая-нибудь прикипела, или что-нибудь в этом роде.
Ринсвинд с Каниной обменялись взглядами.
– Он понятия не имеет о ловушках, – констатировала она. – Когда мне было пять лет, отец заставил меня преодолеть специально оборудованный им коридор, чтобы научить…
– Но он ведь все-таки прошел этот туннель, – перебил ее Ринсвинд
Послышался звук, словно кто-то провел гигантским мокрым пальцем по гигантскому стеклу, и пол содрогнулся.
– Во всяком случае, выбора у нас нет, – добавил Ринсвинд и нырнул в туннель. Остальные последовали за ним. Большинство людей, знающих Ринсвинда, с течением времени начинали относиться к нему, как к аналогу прямостоящей шахтерской канарейки[20]. Общая идея состоит в следующем: если Ринсвинд держится на ногах и не предпринимает непосредственных попыток удрать, значит, надежда еще есть.
– Забавно, – заметил Креозот. – Я граблю собственную сокровищницу. Если я меня поймаю, то могу приказать бросить меня в змеиную яму.
– Но ты мог бы сдаться на свою милость, – предложила Канина, окидывая взглядом параноика пыльную каменную кладку.
– О нет. Думаю, мне пришлось бы преподать себе урок, чтобы это послужило мне примером.
У них над головами раздался слабый щелчок. Небольшая плита отошла в сторону, и вниз медленно, рывками опустился ржавый металлический крюк. Выдвинувшийся из стены стержень со скрипом постучал Ринсвинда по плечу. Когда волшебник обернулся, крюк повесил ему на спину пожелтевшую табличку и втянулся обратно в потолок.
– Что происходит? Что происходит? – завопил Ринсвинд, пытаясь прочитать то, что написано у него на лопатках. – Тут говорится: «Пни меня», – ответила Канина.
Участок стены рядом с окаменевшим от страха волшебником скользнул вверх, большой ботинок, закрепленный на конце сложной последовательности металлических сочленений, неохотно дернулся. Вся конструкция переломилась в колене.
Трое беглецов молча воззрились на нее.
– Вижу, мы имеем дело с извращенным умом, – подвела итог Канина.
Ринсвинд аккуратно отцепил от себя табличку и бросил ее на пол. Канина протиснулась мимо него и с выражением свирепой осмотрительности на лице зашагала по туннелю. Когда перед ней выскочила металлическая рука на пружине и дружески замахала ей, девушка не стала ее пожимать. Скользнув взглядом по подведенной к руке разлохмаченной проволоке, Канина уставилась на большую стеклянную банку, в которой находились два изъеденных коррозией электрода.
– Твой дед, видимо, славился своим чувством юмора? – уточнила она.
– О да, – кивнул Креозот. – Всегда был не прочь посмеяться.
– Прекрасно.
Канина осторожно нажала на плитку, которая, на взгляд Ринсвинда, ничем не отличалась от своих товарок. Пружина тихо и печально щелкнула, и из стены на уровне подмышки выскочила и закачалась растрепанная метелка из перьев.
– Я бы с удовольствием познакомилась со старым серифом, – сквозь сжатые зубы процедила Канина. – Хотя вовсе не для того, чтобы пожать ему руку. Ты бы лучше подсадил меня, волшебник.
– Что-что?
Канина раздраженно указала на приоткрытую каменную дверь, виднеющуюся в нескольких шагах от них.
– Хочу посмотреть, что там наверху, – объяснила она. – Просто соедини руки в замок, чтобы я могла встать на них, понял? И как тебе удается быть таким бесполезным?
– Когда я пытаюсь быть полезным, то неизменно попадаю в неприятности, – пробурчал Ринсвинд, пытаясь не обращать внимания на теплую плоть, мимолетно коснувшуюся его носа.
Он слышал, как она шарит над дверью.
– Так я и думала, – воскликнула она.
– Что там такое? Нацеленные на нас дьявольски острые копья?
– Нет.
– Решетка с шипами, готовыми проткнуть?…
– Это ведро, – отрезала Канина и попыталась сдвинуть указанный предмет с места.
– Что, с кипящей, отравленной?…
– С обыкновенной засохшей известкой.
Канина спрыгнула наземь.
– Да, таким уж был мой дед, – заметил Креозот. – С ним не соскучишься.
– Ну, с меня довольно, – твердо заявила Канина и указала в дальний конец туннеля. – Эй вы, двое, пошли.
Им осталось сделать пару шагов, как Ринсвинд почувствовал в воздухе над собой какое-то движение. Канина толкнула его в спину, и он полетел вперед, в открывающееся за туннелем помещение. Ударившись об пол, он перекатился и ощутил, как что-то царапнуло его пятку. Одновременно раздался оглушительный грохот.
Весь потолок, огромная каменная глыба четырех футов толщиной, рухнул в туннель.
Ринсвинд преодолел облако пыли, подполз к упавшей плите и, водя дрожащим пальцем по буквам, разобрал надпись на одной из ее сторон.
– «Просто животики надорвешь, правда?» – прочитал он и без сил распростерся на полу.
– Вот он, мой дедушка, – весело проговорил сериф, – всегда…
Он поймал взгляд Канины, обладающий убедительностью обрезка свинцовой трубы, и мудро заткнулся.
Из облаков пыли, кашляя, появился Найджел.
– Что случилось? – спросил он. – С вами все в порядке? Когда я здесь проходил, оно так не делало.
Ринсвинд попытался найти подходящие слова, но не смог придумать ничего лучше, чем сакраментальное:
– Неужели?
Сквозь крошечные зарешеченные окошечки под самым потолком в огромный зал просачивался свет. Из этого зала не было другого выхода, кроме как сквозь несколько сотен тонн камня, завалившего туннель. Иными словами – именно ими воспользовался бы Ринсвинд, – они очутились в ловушке. Волшебник немного расслабился.
По крайней мере, ковер-самолет узнавался сразу. Он покоился, скрученный в трубку, на возвышающейся в центре зала плите. Рядом стояла небольшая, отполированная до блеска масляная лампа и лежало – Ринсвинд вытянул шею, чтобы рассмотреть получше – маленькое золотое кольцо. Он застонал. Все три предмета окружала слабая октариновая корона, указывающая на их магическое происхождение.
Когда Канина развернула ковер, на пол что-то посыпалось. Ринсвинд опустил глаза. Латунная селедка, деревянное ухо, несколько больших квадратных блесток и свинцовая коробочка с мыльным пузырем внутри.
Ознакомительная версия.
