— Ну скажу что ошибся! — я снова пожал плечами. — Попрошу прощения, скажу неправильно выразился! Не свободу от короны, а слободу для коров! Плохо знаю язык, сорян там и все такое!
— Ладно, поехали! — я спустился со ступеней, пересек поляну под подозрительными взглядами коммунистов и хотел уже было открыть дверь пикапа, но Рики как обычно опередил меня, распахнул тяжелую дверцу, оттуда дохнуло душным тяжелым воздухом, и влез в кабину первым.
— Э-э, коммунисты! — тут я обернулся к группе демонстрантов. — Мы едем в порт, никто не желает с нами?
— Да, да, синьор губернатор! — раздалось пару ответов.
Пастухи и Мария залезли в кузов вместе с плакатами и уселись там.
— Доброе утро, синьор губернатор! — поздоровался Родриго, когда я влез в кабину и устроился на потрепанном сиденье.
— Доброе утро, Родриго! — кивнул я.
— Вы уж простите, что так получилось! — виновато пробурчал Родриго, его слова вышли глухо сквозь густые черные усы с проседью. Он покрутил ключем в замке зажигания.
Двигатель завелся с громким рокотом.
— Перепугался я, синьор губернатор! — проорал затем Родриго, перекрывая шум. — Подумал со сна, что демон влез в дом!
— Ничего страшного, Родриго! — прокричал я. — С кем не бывает! Все нормально!
Хорошо что синяки уже проходили, как я видел в зеркале с утра.
— Желаете музыку, синьор губернатор? — спросил тогда Родриго громко.
Я покивал. Он включил радио с бодрой самбой и мы покатили в порт. Ехали по знакомой дороге полтора часа, остановились один раз чтобы высадить пастухов. Парочка лам тогда всполошились и резво кричали на нашу машину нечто среднее между ревом ослов и криками попугаев.
Когда грузовичок выскочил из джунглей на берег, я щурясь от яркого солнца, оглядел с пригорка бесконечный белый пляж, уходящий до горизонта по обе стороны, и бескрайний синий океан.
В порту работа шла своим чередом. Хосе и Хуан Муньосы неспешно сооружали навес пирса. Хосе махал молотком, приколачивая доски, Хуан таскал их по одной из кучи, наваленной на песке.
Конечно, больше мое внимание привлекли не они, а огромная белоснежная яхта, замершая на рейде. Она была такой большой, что погибшая "Эвита" на ее фоне казалась игрушечным корабликом из старого мультфильма.
— Дон Висенте пожаловал-с, синьор губернатор! — громко произнес Рики, наклонясь к моему уху. — Собственной персоной-с!
Я покивал. Видать дело принимало серьезный оборот! Большие шишки пожаловали на наш остров! Видимо, затонувший клад всё-таки существенная сумма для чилийской мафии! Или дон настолько в хороших отношениях с капитаном Маурисиу и решил лично отомстить за "Эвиту"? Ладно, время покажет.
Подъехав к новоиспеченному срубу, мы выгрузились из пикапа. Я принялся разминать затекшую поясницу, а Мария легко перепрыгнула борт кузова, махнув стройными загорелыми ногами. Приземлилась на песок, тряхнула гривой волос цвета пальмового ствола и поспешила на свой строительный объект, вращая упругими ягодицами, спрятанными в короткий джинсовый комбинезон.
Плакат она небрежно тащила за собой и он волочился за ней по песку, оставляя извилистый след на белой рыхлой поверхности.
— И что? И как мы попадаем на яхту? — я оторвался от созерцания удаляющейся строительницы и обратился к Рики. — Или они сами как-то приплывут?
— Наверное-с, пришлют катер за нами-с, синьор губернатор! — предположил Рики и покивал своей белой широкополой шляпой. — Думаю-с, надо обождать-с, синьор!
— Хорошо, подождем! — согласился я. — А я пока пообщаюсь немного с Марией!
Сказав так, я направился с срубу. Он уже прилично вырос за время моего отсутствия. Бревенчатые стены поднялись на высоту больше двух метров и, по-моему, пора было начинать сооружать крышу. Песок вокруг сруба был обильно посыпан опилками, щепками, листьями и короткими поломанными ветками.
Внутри сруба пахло свежим деревом и кофе. Мария осторожно потягивала душистый горячий напиток из деревянной бомбильи. Стояла вполоборота ко входу, уперев левую руку в изящную талию, и оглядывала свежие стены.
— Уже обед, Мария! — негромко сказал я. — Пора уже наверное не кофе пить, а что-то плотное есть!
Мария обернулась на меня, слегка вздрогнув, и улыбнулась.
— Влада накормила нас с утра, синьор губернатор! — ответила она и показала еще более широкую белозубую улыбку.
На щеках ее появились ямочки и милые веснушки заплясали на скулах, прячась за непослушным, волнистым локоном челки.
— Значит, стены уже готовы? — спросил я.
— Ага! — Мария кивнула и оглядела помещение. — Сейчас я буду строить потолок!
— Я слышал ты родом из Патагонии? — спросил я.
— Да, синьор, я там родилась! — ответила Мария. — Но мои родители часто переезжали и мы с братьями много жили в Чили, а последние два года все мы перебрались на Твин Бич!
— А кто твои братья? — спросил я.
— Хавьер и Луис, — ответила Мария. — Вы видели их сегодня и подвозили на ламью ферму, там они работают, синьор!
— А понятно! — покивал я. — Слушай, у меня такой вопрос! Может нескромный там, если что можешь не отвечать!
— Слушаю, синьор! — Мария чуть подалась вперед заинтересованно.
— Ты, случайно, не любишь, ну там, гулять по ночам? — спросил я осторожно.
— Синьор губернатор! — раздалось из-за моей спины и я обернулся.
Рики заглянул в дверной проем стройки.
— Там катер-с, синьор губернатор! — доложил он. — Подплывают-с, синьор!
— Окей, Рики! — вздохнул я и пошел к выходу, на ходу обернулся на Марию и поймал ее недоуменный взгляд с широко распахнутыми карими глазами.
К берегу подплывал шикарный катер стального цвета. Прыгал на волнах, разрезал их острым носом, разделяя голубое водное тело на белую объемную пену, растекающуюся по округлым бортам.
Внутри было двое смуглых мужчины, высоких и крепких, с непроницаемыми лицами. Катер ткнулся носом в прибрежный песок.
— Садитесь! — крикнул один из мужчин и махнул рукой. — Дон Висенте ожидает вас!
Мы взобрались на борт. По дороге я прошлепал в высоких полуботинках по теплой воде и замочил носки.
Подумал, вот вообще нафига одевать теплую обувь и носки на тропическом острове, но Рики настаивал на этом, так как видите ли, это придает солидности в глазах населения, а солидность необходима для улучшения управления и чтобы население лучше подчинялось и не бузотерило, и относилось с уважением, и все такое, что-то он там еще говорил, но я уже не помнил и выкинул из головы, слушал его тогдашнюю речь вполуха, а концовку вообще пропустил, хотя возможно она мне когда-нибудь и пригодилась бы.
Впрочем, все такие длинные и нудные речи я слушаю также, уловил основную мысль и ладно, дальше можно подумать о чем-то другом под пустую трескотню на фоне. Именно в тот раз, как я помню, думал о маме, как она там, одна-одинешенька, вот печаль-беда, огорчение.
Рики помог мне влезть на борт, сам запрыгнул следом и мы устроились на заднем широком сиденье. Мужики в ярких цветастых рубашках сидели спереди. Один за штурвалом, второй на соседнем кресле, он выпрыгнул и, кряхтя, оттолкнул катер от берега.
Медленно и неспешно отплыли мы от берега на несколько метров под заинтересованными взглядами братьев Муньосов, которые сооружали новый пирс.
Отсюда, с воды я разглядел новое строение получше. Выглядело оно свежим и ярким, не в пример сгоревшему старому пирсу. Тот пирс, как я помню, "дышал на ладан".
Еще по прибытии на остров, я обратил внимание на его дряхлость. Старые сваи уже подгнивали, а доски помоста потрескались, разъезжались и грозили провалиться в воду под тяжестью веса. Так что, в какой то степени, Рауль оказал острову услугу, уничтожив старый пирс. Нет худа без добра! Возможно в будущем, (я мечтательно зажмурился) у нас даже появится бетонный завод и можно будет обустроить шикарный порт.
Заковать часть берега и бухты в бетонное полукольцо, залить бетоном пирс и сделать его широким, чтобы пикап мог сразу подъехать к кораблю. И даже поставить подвижный кран для погрузки. Все как в современном мире, а то жизнь на острове замерла на отметке пятидесятых годов прошлого столетия, хотя факс для связи с правительством Великобритании и корпорацией Улей — это конечно хоть какой то шаг в развитии. Подумав об этом, я печально ухмыльнулся.
