Где же Костолом? Открытое пространство, где теперь стоял Билл, было шире всех, которые встречались ему до сих пор. Мешки с твердыми бугорчатыми предметами, находившиеся слева, исчезли. До самой дальней стены узкого здания было пусто. Справа от него бревна, ранее аккуратно уложенные в штабель, образовывали в полумраке бесформенную груду, часть из них скатились на пол. Билл начал осторожно пробираться среди них.
Внезапно он остановился. Его нога наступила на что-то мягкое. Он отдернул ее, стоя на одной ноге, словно журавль.
Но ничего не произошло. Немного подождав, он опустил руку с мечом и коснулся предмета, на который только что наступил.
Какое-то мгновение он ничего не ощущал, затем тыльная сторона его ладони коснулась жесткой курчавой шерсти дилбианина. Его прикосновение не вызвало никакой реакции. Билла охватил ужас. Он поспешно переложил меч в руку, которой держал щит, и наклонился, ощупывая то, что лежало перед ним.
Это была огромная неподвижная дилбианская ступня, торчавшая вверх, в потолок, а дальше следовала вытянувшаяся на полу нога.
— Что... — начал Билл, неосторожно заговорив вслух. Затем случилось неожиданное.
С оглушительным грохотом и треском темная груда бревен справа от него рассыпалась; падающие бревна с невероятным шумом покатились во все стороны. Билл отскочил, но, как ни странно, ни одно бревно не покатилось к нему. Через несколько минут, хотя, вероятно, это была лишь секунда или две, шум и движение прекратились. Но теперь темнота усилилась из-за плотного облака пыли, поднятой падающими бревнами. Билл громко чихнул.
Собравшись с мыслями, он отступил на шаг назад и поискал в темноте дилбианскую ногу, которой он касался перед тем, как упали бревна. Пошарив немного, он нашел ее, столь же неподвижную, как и до того. На ощупь двигаясь дальше, он в конце концов обнаружил, что перед ним не кто иной, как Костолом, лежащий неподвижно и явно без сознания под упавшим бревном.
Билл быстро выпрямился. Он вовсе не собирался заглядывать в зубы дареному коню. Взяв меч в правую руку, он повернулся и побежал к входу в здание, к тому, откуда вошел предводитель разбойников. До этой двери, вокруг которой туманно поблескивала полоска света, было не более двадцати футов. Билл преодолел расстояние до нее в три прыжка и, выскочив из узкого прохода, краем глаза успел заметить блеск со свистом отпускающейся на него стали.
Он отскочил, инстинктивно подняв меч. В то же мгновение меч был выбит из его руки, словно из руки ребенка, и отлетел к стене позади него. Что-то страшно тяжелое обрушилось на его голову, и он, шатаясь, отступил назад, пока стена не удержала его от падения.
По его лицу текла кровь, наполовину ослепив его.
Билл инстинктивно подхватил с пола свой меч и поднял голову, желая увидеть лицо нападавшего. Стены кружились вокруг него, но то, что он увидел в дневном свете, просачивавшемся сквозь дверь, заставило его замереть на месте.
Перед ним застыла в воздухе одетая в желтое фигура Мюла-ая, из руки которого только что выпал громадный меч Костолома. Но он не нападал и не издавал ни звука — и понятно почему.
Его поясницу, прижимая одну руку к боку и мертвой хваткой охватывая запястье другой, державшей меч, обнимала покрытая черной шерстью лапа толщиной с водопроводную трубу. Другая черная лапа охватывала толстую шею гемноида, так что его глаза вылезли на лоб, а рот широко открылся. Над плечом Мюла-ая скалилась веселая круглая морда Еще-Варенья.
Какое-то мгновение Билл тупо таращился на это зрелище. Он не мог поверить, что кто-либо из дилбиан мог не только одолеть Мюла-ая, но и оторвать его от земли. Если Еще-Варенья сейчас был способен на нечто подобное, каким же он был борцом в дни своей молодости?
Но Билл не мог долго наслаждаться подобной картиной. Здание вокруг него раскачивалось, словно корабль в шторм, и силы начали оставлять Билла. Любой ценой он должен был выбраться.
Он повернулся и, шатаясь, направился к двери. Ему пришлось бросить щит, чтобы открыть ее, но он изо всех сил сжимал в руках меч, ковыляя по ступеням на ослепивший его солнечный свет, в центр круга черных мохнатых морд, которые расплывались и кружились вокруг него.
Он едва слышал их приветственные крики. Внезапно земля, толпа и солнечное небо пропали, и он провалился в темноту.
Какое-то время спустя он выплыл из темноты и обнаружил, что лежит на человеческой кровати в комнате с белыми стенами. Стены мерцали, приближаясь и удаляясь от его глаз. В поле зрения появилось чье-то лицо. Это было лицо Аниты, и оно показалось Биллу самым прекрасным из всех лиц, которые он когда-либо видел. Оно тоже расплывалось перед его глазами.
Он почувствовал прикосновение чего-то холодного и влажного ко лбу. Анита, похоже, вытирала ему лицо.
— Это госпитальный корабль? — прохрипел он.
— Нет, конечно! — ответила Анита, и голос ее звучал странно сдавленно. — Ты в Представительстве. Тебе не нужен госпитальный корабль. С тобой не случилось ничего такого, чему я не могла бы помочь. У меня есть диплом медсестры.
Он с интересом посмотрел на нее.
— Есть ли вообще на свете что-нибудь, чего у тебя нет? — спросил он.
К его удивлению, она разрыдалась.
— Замолчи, ради Бога! — сказала она, бросила тряпку, или что еще было у нее в руке, в тазик с водой и выбежала из комнаты.
Ошеломленный и растерянный, Билл попытался приподняться на локте и позвать ее. Но стоило ему поднять голову, как что-то тяжелое, казалось, оттолкнулось от переднем внутренней стенки его черепа и со всей силы обрушилось на заднюю стенку. Его снова поглотила черная бездна.
— Значит, ты отправляешься вместе со мной на Землю для доклада? — радостно спросил Билл.
— Я полечу на том же самом корабле, если ты это имел в виду, — холодно и четко ответила Анита.
Она повернулась и направилась к курьерскому кораблю, лежавшему горизонтально на траве посреди лужайки. Это был сверкающий мощный девяностофутовый корабль, способный самостоятельно совершать межзвездные перелеты; его размеры, в несколько раз превышавшие размеры обычного транспортного катера, привлекли внимание нескольких дилбиан, которые с любопытством его разглядывали.
Билл задумчиво смотрел вслед удаляющемуся силуэту Аниты. Как с ней разговаривать, если она не желает разговаривать с ним? Выздоравливая после удара по голове, полученного от Мюла-ая, он отметил про себя, что она ему нравится. Она действительно ему очень нравилась. Короче говоря, мысль о расставании с ней вдруг оказалась для него болезненной.
Но даже когда он смирился с этим, его отношения с ней становились все хуже и хуже. Все началось с того несчастного вопроса о том, есть ли вообще что-нибудь, чего у нее нет, когда он только что пришел в себя и она вытирала ему лоб. Позже он пытался объяснить ей, что хотел лишь сделать ей комплимент. Он понимал, что она — «тепличный экземпляр», а он — ничем не примечательная личность. Собственно, он едва выпутался из всей этой истории, все же добравшись до ее счастливого конца, в то время как она использовала все ресурсы ее необычного ума и все свои способности. Он даже не пытался ставить себя наравне с ней.
Но чем больше он пытался объясниться, тем большее неудовольствие проявляла Анита. Каждый раз, стоило ему только открыть рот, он словно натыкался на непробиваемую стену.
— Ну что ж, Кирка-Лопата... — прервал его размышления голос Холмотопа, и Билл виновато поднял взгляд.
Он совершенно забыл, что разговаривал с Почтальоном, когда мимо прошла Анита, направляясь к кораблю. Он видел, что ее встретил высокий мужчина, только что вышедший из люка. Высокий показался ему знакомым. Билл мрачно посмотрел в его сторону.
— ...Я, пожалуй, отправлюсь назад в горы, — прогремел над ухом Билла голос Холмотопа. — Там все хотят услышать, вышло ли у тебя все так, как я говорил.
— Хотят услышать? — удивился Билл.
Потом он вспомнил, как размышлял о том, не заинтересован ли сам Холмотоп в исходе той ситуации, в которую угодил Билл. Билл внимательно посмотрел на долговязого дилбианина.
— Ну конечно, — спокойно сказал Холмотоп. — Все они помнят Пол-Пинты, но там была серьезная дискуссия о том, можете ли вы, Коротышки, сделать то же самое дважды подряд.
— Дважды подряд? — переспросил Билл. — Сделать что?
— Одурачить Толстяков, разумеется, — ответил Холмотоп. — Как вот этого!
Он кивнул в сторону дальнего края лужайки, за спину Билла. Билл обернулся и увидел одетую в желтое фигуру Мюла-ая, одиноко стоявшего в тени деревьев. Вряд ли на него давила дилбианская гравитация, но во всем его виде чувствовалось что-то жалкое.
— Скоро прилетит летающий ящик, вроде вашего, — сказал Холмотоп, — только под управлением Толстяков, чтобы забрать его отсюда. Так что, похоже, мы последний раз видим среди нас старину Не-Пьяного.
— Кого? — Билл пригляделся к стоявшей вдали фигуре. Он был уверен, что это Мюла-ай. Собственно, это он и был. — Но ведь это же Брюхо-Бочка, разве не так?
