— Н-н-нет, — сказал Арбол медленно. — Думаю, что нет. Но правильно ли убивать леди Убри? Ведь если она беременна, то я все равно убиваю ребенка-соперника.
— Но мы же не знаем, что она беременна, радость моя, — уговаривала Артемизия.
— Если она не беременна, мне не нужно ее убивать, чтобы предотвратить покушение ее ребенка на мою корону, потому что ребенка нет, — доказывал принц.
— Но мы же не знаем, что у нее нет ребенка.
Принц Арбол уселся в углу и обхватил голову руками.
— Мама, если ты немедленно не замолчишь, у меня закипят мозги.
— Это потому, что тебе нужны упражнения. — Королева крепко ухватила принца за руку и перетащила поближе к своему креслу. — Махание мечом — тоже хорошее упражнение, особенно когда у тебя такая крупная мишень. А сейчас пробегись, дорогой. И не забудь надеть свою маску! Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал тебя и расстроил...
— ..коронационный ритуал, да, да, да.
Принц Арбол сделал все как велено и покинул королевские покои по одному из многочисленных потайных ходов, которыми Дворец Божественно Тихих Раздумий был пронизан, как кора короедами. Еще до появления Вулфрита жизнь стала казаться принцу слишком сложной. А теперь, когда папа так опрометчиво дал себя убить, все стало еще запутаннее.
Арбол не грустил по отцу. Он помнил о старом Гудже как о чем-то большом, лохматом и постоянно пахнущем перестоялым пивом. Или, может, он вспоминал не отца, а его верного пса Вексмора? Нет, Вексмор никогда не блевал людям на обувь и не смог бы махать мечом так, как это делал Гудж во время военного похода на границе. Арбол это хорошо помнил. Гудж врывался в собственную палатку Арбола с громкими замечаниями о тупых обычаях старых гидриков, которые держат парня завернутым, как льняное полотенце, тогда как он должен снаружи у канавы по-молодецки писать бок о бок со своими людьми.
А затем король притаскивал и ставил перед ним всех этих женщин.
Женщины были разные: уродливые, старые, молодые, слабые, неслабые, неслабо уродливые и неслабо старые, но все они все время улыбались, а Гудж орал:
— Глянь! Ты ей нравишься! Давай займись, мальчик!
— Чем заняться? — искренне удивлялся Арбол, и это всегда вызывало у женщин гомерический хохот. Потом они пытались схватить принца за штаны, но он всегда успевал уклониться. Арбол не мог понять, отчего эти телки так глупо себя ведут, и пришел к выводу, что он никогда не поймет женщин.
А вот мужчин Арбол понимал прекрасно. На примере своего отца он понял, что за всеми мужскими поступками стоит мысль, выраженная всего одним словом: мое! И это в равной степени относится к земле, золоту, скоту, женщинам, пиву и королевствам. Все было очень просто. Гудж любил только простые вещи.
Арбол тоже любил простые вещи. А затея с убийством леди Убри показалась ему совсем непростой. Он решил ей не заниматься.
С другой стороны, решение убить Вулфрита было очень простым. Если предатель умрет до того, как закончится коронационный ритуал, он так и не станет королем. А леди У бри никогда не будет королевой. Поэтому совсем не важно, беременна она или нет. Все очень мило и просто.
Принц Арбол поднялся во дворец, который в последнее время все чаще упоминался как Дворец Бычьих Тихих Раздумий. Арбол называл его просто «дом» и прекрасно знал, как проникнуть из одного места внутри своего дома в другое, даже если это место — особо секретные покои, где в изоляции содержали Вулфрита.
Дворец Божественно Тихих Раздумий состоял из лабиринта коридоров и комнат, но скрывал в себе еще и сеть секретных ходов, которых было в три раза больше, чем официальных королевских апартаментов. Принц Арбол даже не раз засыпал во время уроков истории, на которых ему рассказывали, что секретные переходы построили его старогидрангианские предки, которые играли со своими родственниками в бесконечную игру «Салочки, и ты покойник!».
Арбол не дал бы и ломаного гроша за все эти исторические факты (гнутых денег он, впрочем, тоже не любил), ему было достаточно, что ходы существуют и что он знает их, как рукоять своего меча.
Получилось так, что Вулфрит сидел совсем один в своей комнате, переводя дух между сериями ритуалов, когда изящная циновка, изображающая Танец Старогидрангианских Росомах, отлетела в сторону и в комнату прыгнула фигура с занесенным кинжалом в руке.
— Приготовься к смерти, подлый предатель! — крикнул Арбол, сбрасывая маску.
— Это ты! — радостно закричал Вулфрит, протягивая к принцу руки. — Ты не представляешь, как я счастлив тебя увидеть.
Даже если бы Вулфрит со всей своей магией уронил Арболу на голову катапульту, принц не мог бы удивиться сильнее. Он выронил кинжал и посмотрел на юношу, как обычно смотрят на трехглазых или восьминогих телят.
— Ты счастлив меня увидеть?
— До чертиков! — Вулфрит возвел глаза к небу.
— Но.., но ты украл у меня корону! — заикнулся от волнения Арбол. — Ты захватил мой трон!
— А еще они говорят, что я убил твоего отца, — пожаловался Вулфрит. — Но это не правда.
— Что не правда? Про моего отца?
— Остальное тоже. Понимаешь, все случилось так неожиданно. Я скакал рядом с королем и старался, чтобы меня не вырвало, и вдруг он падает головой на камни. Потом прибежали гвардейцы и...
Вулфрит рассказал Арболу свою историю. Когда он закончил, оба молодых человека сидели рядышком в проложенной подушками оконной нише и наслаждались приятным трепом о последних событиях во дворце.
— Подумать только, я чуть не всадил тебе в горло добрый фут стали! — заходился от смеха Арбол.
— А мне чуть не пришлось убить тебя! — хихикал Вулфрит.
— Что! Ты бы убил меня?! Хотел бы я посмотреть как. — Арбол сделал неожиданный выпад и опустил свои сапоги на колени Вулфрита. — Ты и вполовину не такой мужчина, как я!
— Есть и другие занятия, кроме как быть мужчиной, — сказал Вулфрит, напуская на себя самодовольный знающий вид, с которым Клути рассуждал о преимуществах колдовской жизни. — Лучшие занятия.
Арбол плюнул в окно.
— Попал прямо в глаз свинье. Есть только одна вещь, которая лучше, чем быть мужчиной.
— Какая же?
— Быть королем.
Вулфрит сразу осунулся.
— Ты бы этого не сказал, если вместо меня прошел бы через все ритуалы. Храни нас высшие силы, неужели твои предки, старые гидрики, получали хоть какое-то удовольствие от собственной коронации? Ведь когда обряды кончались, бедному ублюдку наверняка исполнялось сто семьдесят три года.
— Но обряд еще не закончен? — спросил Арбол, напрягшись. — Тебя еще не короновали?
— Нет, но почти. До коронации остался один кусочек всей этой липовой глупости. И я не хотел бы идти туда завтра.
Арбол ухмыльнулся.
— Как хорошо, что мне не придется участвовать в этих дурацких обрядах, потому что ты благородно поучаствовал за меня.
— Верно. Ты мой должник — Мы квиты. Я подарил тебе жизнь, разве нет?
Вулфрит спихнул ноги Арбола со своих коленей и забрал маску-капюшон.
— Я надеюсь, что последний ритуал окажется противнее, чем все предыдущие, вместе взятые, — просто чтобы проучить тебя. — Он натянул маску.
— А ты не знаешь, в чем он заключается? — встревожился принц.
— Я не помню, хотя мне кто-то что-то рассказывал, — ответил Вулфрит. — Понимаешь ли, это часть пытки: они рассказывают тебе все про великое историческое значение каждой вшивой детали этого несчастного скучного коронационного ритуала, потом ведут тебя, а потом еще и делают это с тобой! Если бы я стал королем, то мой первый указ предписывал бы Официальным Королевским Хранителям Коронационного Ритуала либо рассказывать новому королю об обрядах, либо делать их с ним, потому что и то, и другое вместе — это жестоко!
— Мой первый королевский указ будет даже лучше, — объявил Арбол. — Я собираюсь согнать всех Официальных Королевских Хранителей Коронационного Ритуала в один сарай, рассказать им, как они умрут, а потом убить их собственными руками.
— Ну это ты как хочешь, — сказал Вулфрит, пожимая плечами. — Я выхожу из игры. И я счастлив, что ухожу отсюда. — Он направился к двери — Эгей! Ты не можешь выйти этим путем! — крикнул Арбол — Тебя остановят гвардейцы!
Злорадная улыбка скользнула по губам Вулфрита.
— О гвардейцах я позабочусь, — сказал он, изгибая пальцы.
Теперь, когда корона точно попадет в руки законного владельца, он не чувствовал угрызений совести, мешавших ему покинуть комнату в башне. В одной из старинных книг юноша нашел отличное заклинание. (Оно было написано на пергаменте, вложенном как закладка в толстенный том «Сада Изнурительных Наслаждений».) Теперь Вулфрит хотел опробовать заклинание на деле. Он не сомневался, что оно прекрасно дополнит его собственное превращальное заклинание, которое так впечатлило Клути. Изменение в образе жертвы будет временами исчезать, приводя его к прежнему виду без предупреждения, позволяя несчастливцу поверить, что пытка закончилась. И только он обрадуется, что сорвался с крючка, — последует новое превращение. Сорвался — попался, сорвался — попался, и так до тех пор, пока он окончательно не спятит.
