Анет сидела, вжавшись в каменную стену, и ждала. Ожидание – это самое гадкое из всех возможных состояний души. Оно своими не очень приятными ощущениями больше всего напоминает противное липкое чувство страха.
Вот и сейчас девушка вздрагивала от каждого шороха. То ли от страха (вдруг кто злой и противный появится?), то ли ей чудились шаги кого-то из ребят. Анет не могла сказать, сколько она просидела так: приклеившись к стене и вцепившись ногтями в розовую, блестящую шерстку Зюзюки. Гхырх сначала протестовал, пытаясь вырваться, но девушка только усилила хватку, и Зюзюка успокоился, смирившись.
От постоянного напряжения у Анет очень скоро разболелась голова. Ждать девушка совершенно не умела. Она уже готова была вскочить и двинуться по одному из коридоров в надежде встретиться с кем-нибудь из ребят. Больше всего Анет переживала за Дерри. Помимо всех внешних опасностей ему грозила еще одна, сидевшая глубоко внутри, – его зверь. Анет панически боялась, что Лайтнинг окажется излишне самоуверенным и не сможет совладать с сидящим внутри него котом, и тогда она потеряет его навсегда. Эта мысль больше всего не давала ей покоя.
Пусть Дерри и был для нее чужим, далеким и практически недосягаемым, но он все равно был рядом. Она могла просто смотреть на его и знать, что он жив, здоров и, может быть, в какой-то мере счастлив.
Если сначала у Анет и возник в отношении ксари интерес, то постепенно она заглушила его. Виной тому было сразу несколько серьезных причин.
Первая и самая банальная из них заключалась в том, что сам Дерри не обращал на девушку ни малейшего внимания. Если еще до замка леди Эльвиры он изредка улыбался ей и первым начинал разговор, то, после того как они со Стиком стали изображать счастливую пару, казалось, абсолютно забыл о ее существовании. Обиделся, что ли? Вопрос: на что?
Второй не менее важной причиной было то, что их путешествие, похоже, достаточно быстро приближалось к концу. А в конце, как они договорились, ее ждет дом. Анет понимала, что, когда она вернется на Землю, Арм-Дамаш останется для нее навсегда недосягаемой мечтой, а вместе с ним такой же мечтой останется и Дерри. «Девчонки, – с грустью подумала Анет, обращаясь к своим подругам, оставшимся на Земле, – все мы мечтали о принце на белом коне. Я своего нашла, а что толку? И конь почти белый, и Дерри почти принц, но скоро мы окажемся так далеко друг от друга, что никакая техника не позволит нам встретиться вновь. Только магия. Но и она, скорее всего, будет бессильна».
Анет в тысячный раз проклинала судьбу за то, что ее вырвали из привычного мира. Сначала девушка ругалась потому, что ей хотелось домой, подальше от этого странного и чужого мира. Сейчас же все стало намного сложнее. Одна ее половина рвалась к родителям и тому, что она почти двадцать лет называла домом. А вторая… вторая половина не хотела покидать ставший родным и любимым Арм-Дамаш. Слишком много здесь случилось такого, что невозможно забыть. Девушка понимала, что уже никогда не сможет стать прежней. Никогда на Земле ей не будет так хорошо, как было раньше. Все познается в сравнении. Ей будет не хватать звуков, запахов и красок Арм-Дамаша; вечно недовольного и надежного, как стена, Стика; поранившись, она будет в бессознательном порыве звать Дира, под руками которого любая боль проходит бесследно. А фиолетовые глаза Дерри вообще останутся в ее сердце на всю жизнь.
Она понимала, что короткое пребывание на Арм-Дамаше не просто изменит, а перевернет ее жизнь. Лелеемые с детства мечты о карьере казались теперь смешными. Чем она будет заниматься там, на Земле? Ходить на лекции в университет? Пить пиво в баре с друзьями? И ежеминутно искать в толпе волшебные, необыкновенные глаза. С наслаждением вдыхать запахи Арм-Дамаша, смеяться со Стиком и Диром и с криком боли и отчаяния просыпаться ночью, понимая, что это всего лишь сон.
Отнятая мечта. Это все равно что первый раз показать ребенку банку сгущенки, долго ходить вокруг него, доказывая, что это съедобно и вкусно, предлагая попробовать маме, папе, старшей сестре. А когда маленькое, но до жути недоверчивое существо распробует лакомство, вырвать банку из перепачканных ручонок и убрать в такой далекий, висящий где-то под потолком ящик.
Анет сейчас ощущала себя как раз таким маленьким и несчастным существом с липкими от сгущенки руками. Иногда она спрашивала себя: а что будет, если вместо Земли ей предложат Арм-Дамаш? Но от таких мыслей становилось только хуже. Ведь возвращение на Землю было для нее целью всего путешествия. С самого начала все ее действия были подчинены этому стремлению. Да, теперь эта светлая мечта потускнела в ярких красках Арм-Дамаша, но отказаться от нее Анет не могла. Ее избалованная душа, привыкшая получать все, кричала из глубины сердца, что уже не может существовать без этих двух миров, что ей нужно все.
– Все… – горько усмехнулась Анет и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Погруженная в свои мысли, девушка даже не заметила, как, бесшумно ступая, из коридора показался Стик.
– Ты чего? – обратился он к зареванной Анет. – Что ты опять ревешь? Что за привычка?
– Ну тебя, – беззлобно отмахнулась от Эскорита девушка. – Это я так волнуюсь. Жду, жду, а вы все никак не идете. Вот ты появился, слава богу, а остальных нет, и я стала переживать еще сильнее.
– Ладно. – Стикур успокаивающе погладил девушку по плечу. – Не нервничай, все будет хорошо. Видишь, я уже вернулся, а скоро подойдут Дерри и Дир. Ты бы Зюзюку-то отпустила, а то вон как впилась, он еле дышит.
Анет послушно кивнула, отцепилась от гхырха и грязным рукавом размазала по щекам слезы.
– Ну что ты узнал? – поинтересовалась она тихим, неуверенным голосом.
– Там нам не пройти, – по-военному коротко ответил Стик и с надеждой в голосе добавил: – Надеюсь у Дира и Дерри дела обстоят лучше. Особенно я надеюсь на Дерри, потому что долина Д'Архар, похоже, обложена войсками Сарта и Хакисы со всех сторон.
– Но ведь нам все равно надо туда попасть? – полуутвердительно-полувопросительно поинтересовалась Анет у герцога.
– Да, – согласился Стик. – Я надеюсь вот на что: Темный лес от долины Д'Архар отделяют горы. Раньше к Кругу вечности можно было попасть, пройдя по ущелью Нежити. Но недавно, как ты сама знаешь, там случился обвал, который перекрыл путь. Но сами горы испещрены тайными проходами, по которым вполне можно подобраться к Кругу вечности, минуя не только солдат Сарта, но и саму эльфийскую долину.
– А ты знаешь эту дорогу через горы? – заметно повеселевшим голосом спросила Анет, присаживаясь к разведенному Эскоритом костру.
– Как тебе сказать, – замялся Стик. – Еще во время правления Хакисы в этих горах были расположены усыпальницы всех знатных арм-дамашских вельмож, как людей, так и эльфов, гномов, ксари, оборотней, вампиров и прочих. Горы внутри разделены на сектора по видовой принадлежности усопших, по сословиям и знатности. Входы в эти усыпальницы есть как из долины Д'Архар, так и из Темного леса. Как гласит легенда, все сектора усыпальницы расположены веером, основанием которого является Круг вечности. Я думаю, что если мы найдем вход в усыпальницы Великих, то уж через них как-нибудь выберемся к Кругу вечности.
Анет балдела от такого точного указания их дальнейшего пути. Особенно ей понравилась фраза: «как-нибудь выберемся». В общем, сказка «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Девушка тяжело вздохнула и привалилась спиной к стене, размышляя, куда же пропали Дерри и Дир.
Дирон еще не успел даже подойти к лестнице, когда услышал первые голоса. Было ясно – выход охраняют. Маг осторожно продвигался по коридору, прижимаясь к стене, пытаясь по голосам определить, какая здесь охрана. Его расчет оказался верным. У входа толклись всего трое часовых, они были настолько увлечены разговором, что даже не заметили, что из темного прохода появился Дир. Первого противника маг ударил мощным парализующим заклятием, а второго рассек мечом на две аккуратные и практически ровные половинки, третий же доставил много хлопот. Увидев своих товарищей убитыми, он издал громкий гортанный крик, призывая на помощь, и кинулся на мага. Дирон понял, что совершил большую глупость, он не учел, что у входа в пещеру будет выставлена незначительная охрана, в то время как основные силы расположатся где-нибудь в стороне. «Сколько же их? – с трудом сдерживая атаку противника, думал Дир. – Хорошо, если десять. А если сотня?»
Вдалеке за холмом показались воины, всего несколько человек, но одним из них был Тарман. Дирон выругался, понимая, что отступать в пещеру бессмысленно, и удвоил усилия, тесня своего слабеющего противника. Тарман тем временем сплел руки в сложном жесте. Дирона сковало магическими путами, и он тихо осел на землю, не успев сплести контрзаклинание.
– Когда они вернутся? – в сотый раз заныла Анет, пытаясь поудобнее усесться у неровной, шероховатой стены.
