– Похоже, что-то сверхъестественное в этих местах все же бывает, – вступил в разговор Глэнтон. – Я тоже слышал байки на эту тему. Никогда не думал, что доведется самому участвовать в охоте на дикаря, но тех пор как моя любительница джина удрала с заезжим торговцем, я рад любому случаю затеряться в горах, чтобы только забыть о женском вероломстве. А вы–то чем занимаетесь? Золото, небось, ищете? – И он бросил взгляд на инструменты, которыми был нагружен наш мул.
– Да что ты! – заторопился дядюшка Джейкоб. – Так просто – время убиваем. Да в этих горах никогда и не бывало никакого золота.
– Люди говорят, где-то здесь должна быть Затерянная россыпь, – сказал Глэнтон.
– Сплошные враки! – фыркнул дядюшка Джейкоб, покрываясь потом. – Нет здесь никакой россыпи. Ладно, Брекенридж, поторопимся. Нам надо затемно добраться до пика Антилопы.
– А разве мы уже не едем к каньону Дикой Кошки? – спросил я, а он окинул меня свирепым взглядом и говорит:
– Ну да, я и говорю – к пику Антилопы! Вперед! Пока, джентльмены!
– Пока! – ответил Глэнтон, и мы расстались.
Мы свернули с прежнего курса почти под прямым углом. Совершенно сбитый с толку, я безропотно следовал за дядюшкой. Когда мы отъехали на порядочное расстояние и другая пара скрылась из глаз, он развернул лошадь и приблизился.
– Когда природа лепила из тебя верзилу, Брекенридж, – начал он, – она забыла наделить эту гору мускулов, – тычок винчестера мне в грудь, – хотя бы каплей мозгов! Ты что же, добиваешься, чтобы каждый проходимец знал, куда и зачем мы едем?
– Да ладно тебе, – говорю. – Парни дикаря ловят, а ты крик подымаешь.
– Дикаря, как же! – ощерился он. – Им можно было бы не забираться дальше Рваного Уха – в день получки там столько дикарей, что хоть лопатой греби! Меня не проведешь! Золото – вот что им нужно! Я своими глазами видел, как через час после того, как я купил карту, Глэнтон чесал лясы с этим мексиканцем из Белой Клячи. Уверен, что он либо нащупывал пути к россыпи, либо выведывал о карте, либо то и другое вместе.
– Что же нам теперь делать?
– Поедем к каньону Дикой Кошки, но другой дорогой, – говорит он. Так мы и сделали, и благодаря упрямству дядюшки Джейкоба, не останавливались всю ночь, пока не достигли цели. Каньон был глубокий и совершенно дикий. По сторонам его высились неприступные скалы, изрезанные провалами, лощинами и оврагами. В ту ночь мы в каньон не спускались, а расположились лагерем на плато. Дядюшка Джейкоб определил, что поиски начнем на рассвете. Он сказал, что в каньоне полно пещер, и за свою жизнь он заглянул в каждую из них. Правда, он там ничего не обнаружил, если не считать медведей, кугуаров и гремучих змей, но твердо убежден, что одна из них прорезает скалу насквозь и другим концом выходит в Скрытую долину. Там, он считает, и следует искать пещеру с золотом.
На следующее утро меня разбудил дядюшка Джейкоб. Он неистово тряс меня за плечи, а кончики его усов от гнева закрутились кверху.
– Что случилось? – потребовал я объяснений, разлепляя глаза и нащупывая кольты.
– Они здесь! – вопил он. – Дьявольщина! Недаром я их подозревал! Вставай, верзила, живо! Что ты сидишь идиотом с кольтами в руках?! Говорю тебе – они здесь!
– Да кто они–то?
– Этот чертов приезжий и техасский громила, – рычал от злобы дядюшка Джейкоб. – С первыми лучами солнца я был уже на ногах и скоро заметил струйку дыма, поднимавшуюся из-за большой скалы на другом краю плато. Я подкрался поближе и увидел обоих: Глэнтон поджаривал бекон, а ван Брок прикидывался, будто рассматривает через стекло цветочки, – маскировался сукин сын. Он не профессор. Готов поставить что угодно, он самый настоящий пройдоха! Они следили за нами и наверняка хотят прикончить, чтобы завладеть картой.
– Брось! – говорю. – Глэнтон на это не пойдет.
А дядюшка в ответ:
– Заткнись! Когда пахнет золотом, человек на все способен! Черт побери, делай же что-нибудь! Так и будешь сидеть здесь увальнем, пока тебя не прикончат?
Вот в этом и заключается сложность положения самого крупного члена семейства: прочие родственники все время норовят взвалить на ваши плечи самую неприятную работенку.
Я натянул сапоги, и мы отправились через плато. Всю дорогу у меня в ушах звенели боевые песни дядюшки Джейкоба, но я так и не заметил, чтобы он прикрывал своим винчестером мои тыл, как обещал.
На плато повсюду росли одинокие деревья. И вот где-то на подступах к вражескому лагерю из-за такого дерева вдруг появилась знакомая фигура и, глядя перед собой горящими глазами, направилась в мою сторону. Это был. Глэнтон.
– Ты тоже здесь, ручной гризли, – дерзко заявил он. – А собирался ведь к пику Антилопы, или забыл? А может быть, заблудился? О-о, я тебя насквозь вижу!
– Что ты несешь? – Мне очень не понравился его тон. Со стороны подумать так это он имеет все права возмущаться, а не я.
– Сам знаешь не хуже меня! – закричал он, брызжа слюной. – Когда ван Брок вас вчера заподозрил, я ему не поверил, хотя вели вы себя странно – дальше некуда! Но сегодня утром я разглядел в кустах задницу этого дурня, твоего дяди, и понял, что тот шпионит за нами. Значит, ван Брок был прав. Значит, вам, нужно то же, что и нам, только приемы у вас подлые. Или станешь отрицать, что явились сюда за тем же?
– Не стану! – отвечаю я в лоб этому наглецу. – У дядюшки Джейкоба на него больше прав, чем у вас обоих. А раз ты утверждаешь, будто мы используем запрещенные приемы, то ты самый распоследний брехун, вот и все!
– Хватит! – рявкнул он. – К оружию!
– Мне не хотелось бы делать из тебя решето, – проворчал я.
– И я не горю желанием положить конец твоей земной карьере, – согласился он. – Но в этих горах вдвоем нам будет тесновато. Поэтому предлагаю снять пояса и сразиться врукопашную. У меня хватит сил выбить из тебя ослиное упрямство Элкинсов.
Я расстегнул пояс с кобурами и повесил на ветку, он положил свой на землю, а после въехал мне кулаком в живот, и в ухо, и по носу, и лихо смазал по челюсти, и выбил при этом мне зуб. Это вывело меня из равновесия, и я ухватил его за шею и бросил на землю, да так сильно, что чуть было не вытряхнул Биллову душу. Затем уселся ему на грудь и принялся колотить башкой о счастливо подвернувшийся булыжник, а Билл орал так, что жутко было слушать.
– Если бы ты вел себя как белый человек, – втолковывал я ему, – то получил бы свою долю золота.
– О чем ты болтаешь?! – прохрипел он, силясь дотянуться до рукоятки ножа за голенищем.
– О Затерянной россыпи, о чем же еще? – И я с удовольствием снова вцепился ему в уши.
– Постой-ка! – запротестовал он. – Ты хочешь сказать, что вы ищете золото? И больше ничего?
Я так удивился, что даже выпустил его лопухи.
– Ну да! А разве вы следили не за тем, чтобы завладеть картой дядюшки Джейкоба, на которой обозначена россыпь?
– Слезь с меня! – Глэнтон даже свистнул с досады и, воспользовавшись моим состоянием, спихнул со своей груди на землю. – Черт подери! – Он поднялся и стал выколачивать пыль из штанов. – Мог бы догадаться, что мой приятель всю жизнь витает в облаках. Видишь ли, после вчерашней встречи, а в особенности, когда ты упомянул каньон Дикой Кошки, он заявил, будто вы следите за нами, а кирки да лопаты – это, мол, так, для маскировки. Еще он заявил, что вы, без всякого сомнения, работаете на конкурирующее научное общество, хотите нас опередить и сами изловить дикаря.
– Что-о? Неужто ты думаешь, что под сплетнями вокруг дикаря и впрямь что-то кроется?
– Я на этот счет так полагаю, – научным тоном заявляет Билл. – Тот золотоискатель порассказывал мне о каньоне Дикой Кошки изрядно всякой чертовщины. Сначала я над ним посмеивался, но он извел столько пороха, что под конец я уже готов был поверить всему. Вот почему я здесь в проводниках у чужака, и, кстати сказать, далеко не уверен, что ты с твоим дядюшкой тратите время с большей пользой.
– Когда сегодня утром, – продолжал Билл, – я наблюдал в кустах сначала физиономию, а после – задницу старого Джейкоба, я убедился в правоте слов ван Брока. Вы и не думали отправляться к пику Антилопы. И чем больше я прикидывал и так и эдак, тем больше убеждался в мысли, что вы за нами следите, чтобы выкрасть нашего дикаря. Вот и решил раскрыть карты.
– Прекрасно, – подвел я черту. – Мы пришли к взаимопониманию: вам не нужна наша россыпь, а нам, понятное дело, ни к чему ваш дикарь. Лично мне этих дикарей хватает среди родственников на Медвежьей речке. Тащи вак Брока в наш лагерь и там объясним все ему и моему слабоумному дядюшке.
– Идет! – согласился Глэнтон, застегивая пояс с кольтами, и вдруг: – Эй! Что там еще?
Откуда-то снизу, из каньона, донесся вопль: «Сюда! На помощь!»
– Это ван Брок! – заорал Глэнтон. – Он в одиночку спустился в каньон! Скорее!
Рядом с лагерем находился овраг, спускавшийся на дно каньона. Мы скатились по нему вниз и оказались у отвесной скалы. Неподалеку в стене чернела расселина – вход в пещеру, а у самой расселины, запинаясь, ходил по кругу ван Брок и визжал, точно собака, которой прищемили хвост.
