— Я еще одну вещь не понимаю, — сказал Бенедикт. — Откуда дракон взялся?
— А чего тут непонятного? — пожал плечами Мелвин. — Очередной наноматериальный оборотень. Первым был тот уебок, о котором Бонни рассказала, вторым — девка, от которой я заразился, третьим, стало быть — дракон. А откуда он еще мог взяться? Робин погиб, а больше ту девку никто не трахал.
— А ты уверен? — спросил Бенедикт. — Какой-нибудь смерд из окрестной деревни…
— Не смерд, — перебила его Бонни. — В окрестных деревнях за последнее время никто не пропадал. Я бы точно знала, меня всегда зовут утопленников искать.
— Тогда рядовой кнехт из вашего с Робином войска, — предположил Бенедикт. — Когда вы девку сожгли, она могла на другой конец острова перепорхнуть и соблазнить там кого-нибудь. Вряд ли вы тогда так уж тщательно своих бойцов пересчитывали.
— Тогда он должен был мне подчиняться, — сказал Мелвин. — Он же присягу давал.
Бонни засмеялась, Бенедикт присоединился к ней. Мелвин смутился.
— Да ладно вам издеваться, — пробормотал он. — Всякий может глупость ляпнуть.
— Мы никогда не поймем, откуда взялся этот дракон и кто он такой, — сказал Бенедикт. — Потому что понять это невозможно без того, чтобы дракон заговорил, а он не говорит, а сразу атакует. По-моему, вопрос, который мы обсуждаем, чисто умозрителен и обсуждения не стоит.
После этих слов в разговоре возникла пауза. Некоторое время они молчали, а затем Бонни неожиданно спросила:
— Святой отец, а почему вы решили Роберта предать? Он же проповедует о равенстве, братстве, справедливости…
Бенедикт резко помрачнел. Некоторое время он молчал, шевеля губами, словно хотел что-то сказать, но то ли не осмеливался выговорить, то ли просто не мог их произгнести из-за наложенного заклятья. Наконец выговорил:
— Он думает, что бога нет.
И замолк, как будто уже сказал все, что собирался.
— Какого именно бога? — недоуменно переспросила Бонни. — Договаривайте, святой отец, я не понимаю.
— Никакого бога нет, — пояснил Бенедикт. — Ни отца, ни сына, ни духа, ни бусурманского аллаха, ни поганых языческих богов, вообще ничего божественного. Только косная материя и какой-то дурацкий принцип эволюции. Представляете, он даже в загробную жизнь не верит! Я ему говорю, типа, тогда все получается дозволено, если страшного суда нет, это и ребенку ясно, а он глядит на меня с этакой типа жалостью, мне аж страшно стало…
— Мда, — сказал Мелвин. — Это уже не ересь, это просто пиздец какой-то. Христом-богом клянусь, да не будет моей душе покоя, пока сию ересь не искореню!
— Ты отчаянный парень, — заметила Бонни. — Я бы на такую клятву ни за что не решилась бы.
— Мы, рыцари, народ решительный, — заявил Мелвин. — Ладно, посидели и хватит, пойдем в аббатство.
Они встали и пошли в аббатство. По дороге они продолжали беседовать, но ничего важного не сказали и никаких важных выводов не сделали.
2
Роберт вышел на поляну и закричал во весь голос:
— Эгегей! Я пришел!
И добавил себе под нос:
— Капитан Обвиус, бля.
Сзади что-то мерзко запищало. Роберт вздрогнул, отскочил в сторону, крутанулся в прыжке, пальцы сами собой сомкнулись на рукояти меча. Чудовищным усилием Роберт удержал себя от того, чтобы выхватить благословенное оружие и начать рубить адскую тварь направо и налево. И ведь понимаешь, что рубить дракона бессмысленно, и что не адская он тварь, а интеллектуальный робот на нанотехнологической элементной базе, и что нет во вселенной никакого ада, а есть лишь эволюционно устойчивый мем… да что там говорить…
Дракон был чудовищен. Не в том смысле, что огромен, могуч и вселял ужас, нет, совсем наоборот. Дракон был долговяз, неказист, уродлив и нелеп. Ноги как у журавля, перья как хер знает у кого, ясно только, что птица, голова змеиная, руки тоже хер знает какие, химера, блядь, а не творение божие! На картинках у прогрессоров динозавры смотрелись куда внушительнее. Может, потому что среда соответствовала?
— Я хочу твоей крови, Роберт, — пропищал дракон.
— Ты поклялся беречь мою жизнь, — заявил Роберт.
Это был самый рискованный момент во всем замысле. В сказках и древних хрониках драконы всегда соблюдают клятвы, но робот не связан ничем, кроме своих внутренних правил, установить которые не проще, чем разобраться в человеческой душе. А ведь этот робот даже первым законом не связан…
— Да, поклялся, — печально произнес дракон.
У Роберта чуть-чуть отлегло от сердца.
— Ты не хочешь моей крови, — сказал ярл. — Ты хочешь не только моей крови. Белла говорила мне, что ты хочешь стать ярлом Локлирским. Она не ошиблась?
— Она не ошиблась, — подтвердил дракон.
— Вот и хорошо, — кивнул Роберт. — Я уступлю тебе Локлирский удел в день моей коронации.
До этого мгновения Роберт полагал, что лицо дракона безжизненно, как у птицы или змеи, и неспособно выражать ничего осмысленного. Но теперь оказалось, что выразить изумление оно вполне способно. Роберт решил, что пора развивать успех.
— Беллу я тоже тебе отдам, — сказал он. — И еще помогу поискать колдуна, чтобы превратил тебя в человека, если пожелаешь. Не уверен, что это толковая идея — править людьми, когда ты сам дракон. Рыцарские восстания подавлять заебешься. Так что рекомендую потом найти толкового колдуна и с его помощью стать человеком. Но только после моей коронации.
— Почему? — поинтересовался дракон.
— Потому что до коронации ты мне нужен драконом, — объяснил Роберт. — Мы с тобой составляем непобедимую пару. Ты грозный противник в рукопашной, ибо неуязвим, но без меня тебе ничего не добиться. Потому что ты не умеешь планировать сложные мероприятия. Не умеешь вербовать людей и управлять коллективами. Ты всегда действуешь один, хотя давно пора уже сообразить, что один в поле не воин, даже если дракон. Чего ты добился за последние дни? Перепугал две сотни смердов до усрачки, возбудил полсотни рыцарей на святые подвиги, трахнул баронессу, что еще? Власть захватывают не так. Не знаю, что записано в твоих программах, но одно могу сказать точно: будешь продолжать так, как начал — ничего не добьешься. Это ты уяснил?
— Что такое программа? — неожиданно спросил дракон.
— Последовательность команд бинарного кода либо операторов скрипта, которая… да какая, на хуй, разница?
— А, понял, — сказал дракон. — Ты говоришь о наложенных на меня чарах.
— Можно и так сказать, — пожал плечами Роберт. — Прогрессоры тоже говорят, что в программировании есть нечто магическое… Так ты со мной?
— Я хочу стать не просто ярлом, но первым рыцарем королевства, каким был Кларк Локлир, — заявил дракон. — Ты готов на это пойти?
— Гм, — сказал Роберт. — А ты уверен, что справишься с обязанностями? Первый рыцарь — не только титул, но и…
В этот момент Роберт подумал, что в хорошо обустроенном королевстве воевать будет не с кем, и титул первого рыцаря станет не более чем титулом.
— Да, хорошо, — сказал Роберт, оборвав собственную мысль. — Клянусь спасением бессмертной души, что произведу тебя в первые рыцари Англии и отдам Локлирский удел, и Изабеллу Айронсайд в жены. Но все после моей коронации.
— Годится, — кивнул дракон. — Какую клятву ты желаешь услышать от меня?
— Разве существует сила, способная принудить тебя исполнять клятву? — удивился Роберт.
— Конечно, — кивнул дракон. — Я посвящен богине Фрее.
— Ну надо же, — сказал Роберт. — Тогда поклянись не причинять мне вреда, не убивать моих соратников и вообще никого не убивать без моей команды.
— Последнее неприемлемо, — заметил дракон. — А первое и второе приемлемо лишь до тех пор, пока ты не преступаешь своей клятвы.
— Это само собой разумеется, — кивнул Роберт. — Да ну на хуй, какие тут могут быть клятвы?! Если соратники стоят плечом к плечу только из-за клятвы, какие они, к хуям, соратники?
— Гм, — сказал дракон. — А ты вроде ничего, не такой мудак, как о тебе рассказывают, даже странно. А ты правда хочешь построить коммунизм, чтобы смерды были как рыцари?
— Я правда хочу построить коммунизм, — подтвердил Роберт. — Но я не хочу, чтобы смерды были как рыцари, коммунизм — он совсем не про то. Это трудно объяснить… Если коротко, коммунизм — дело хорошее. Вот, например, я оптимизировал налоги в обоих городах, и горожане теперь за меня горой, и валовой внутренний продукт растет, как на дрожжах. А ведь это только первый шаг к коммунизму!
— Ни хера не понял, — покачал головой дракон. — Ты как бы намекаешь, что при коммунизме в стране будет мир и процветание, верно?
— Верно, — кивнул Роберт.
— Тогда я с тобой, — заявил дракон.
— Вот и хорошо, — сказал Роберт. — Пойдем, я распорядился подготовить тебе жилище. Оно, правда, на конюшне, но это только чтобы не палиться слишком явно. Там внутри все вычистили, запаха теперь меньше, чем в иных домах. Мебель, ковры, гобелены, все такое… Нормальный такой дом получился, богаче, чем у любого йомена.
