Леонард оторвался взгляд от доски.
— Странно. Мы словно бы остановились…
Он открыл люк. Внутрь полился влажный ночной воздух, принося с собой звуки голосов, отражающихся от поверхности моря и несколько искаженных.
— Типичная языческо-клатчская речь, — буркнул Колон. — Интересно, о чем они болтают?
— «Какой племянник верблюда перерезал снасти?» — не отрываясь от буковок, перевел лорд Витинари. — «И не только канаты, вы взгляните на пару с… Эй, вы там, быстро сюда, помогите…»
— Не знал, что вы знаете клатчский, сэр.
— Не знаю ни слова.
— Но вы же…
— Нет, — спокойно возразил Витинари.
— А-а… ну да…
— Где мы находимся, Леонард?
— Мои звездные карты несколько устарели, но если вы подождете до рассвета, то я изобрел прибор для определения местоположения по солнцу, а также вполне удовлетворительные по точности часы…
— ГДЕ МЫ СЕЙЧАС НАХОДИМСЯ, ЛЕОНАРД?
— Гм-м… вероятно, посреди Круглого моря.
— Прямо посередине?
— Во всяком случае, неподалеку. Знаете, если мне удастся измерить скорость ветра…
— Примерно в районе Лешпа?
— О да, а еще…
— Отлично. Воспользуемся же прикрытием ночи. Отцепляй нас от этого явно поврежденного корабля, и уже утром мы должны быть на месте. Всем остальным тем временем предлагаю воспользоваться возможностью немножко поспать.
Сержанту Колону выспаться так и не удалось. Частично из-за доносящихся с носа Лодки грохота и пиляще-сверлящих звуков, частично по причине беспрестанно капающей на голову воды, но главным образом — из-за мыслей. За короткий срок столько всего случилось, и теперь он пытался связать все воедино.
Несколько раз, просыпаясь, он видел патриция. Тот сидел, склонившись над чертежами Леонарда, — призрачный силуэт в неверном мерцании свечки, — и читал, и что-то записывал…
Ну и компания. Один его спутник наводит ужас даже на Гильдию Убийц, другой готов провести всю ночь за изобретением будильника, который должен разбудить его грядущим утром, а третий ни разу в жизни не менял нижнее белье.
И кругом море.
Колон решил попробовать более оптимистичный подход. Перво-наперво, за что он ненавидит лодки? За то, что они тонут, правильно? А эта с самого начала устроена так, чтобы сразу утонуть. И не надо смотреть на волны, как они поднимаются и опускаются, поднимаются и опускаются, потому что они уже у тебя над головой.
Вполне логично. Только почему-то не успокаивает.
Однажды, проснувшись в очередной раз, он услышал доносящиеся с противоположного конца Лодки неясные голоса:
— …Я не вполне понимаю вас, милорд. Почему именно они?
— Они делают что прикажут, верят последней услышанной фразе, они недостаточно умны, чтобы задавать вопросы, и настолько не отягощены интеллектом, что их верность неколебима,
— Пожалуй, да, вы правы, милорд.
— Такие люди большая ценность, поверь мне.
Перевернувшись на другой бок, сержант Колон улегся поудобнее. «Здорово, что я ничуточки не похож на этих бедолаг, — была его последняя мысль, перед тем как он плавно соскользнул в сон. — Я — человек с особыми качествами».
Ваймс покачал головой. Свет кормовой лампы клатчского корабля вырывал из густого мрака маленькое размытое пятнышко.
— Мы его нагоняем?
Капитан Дженкинс кивнул.
— Может, и нагоняем. Между ними и нами еще много моря.
— Мы сбросили за борт ВЕСЬ балласт?
— Да! Может, мне и бороду сбрить?
Над краем люка, открывающегося в трюм, показалось лицо Моркоу.
— Все ребята устроены на ночь, сэр.
— Хорошо.
— Я тоже на пару часов отключусь, сэр, если не возражаете.
— О чем ты, капитан?
— Пойду посплю, сэр.
— Да… но… — Ваймс сделал неопределенный жест в сторону темнеющего горизонта. — Мы следуем по пятам за кораблем, похитившим твою девушку! Не говоря уж обо всем остальном, — добавил он.
— Так точно, сэр.
— И неужели ты… не хочешь ли ты сказать… что ты возьмешь и… что ты пойдешь и НЕМНОГО ВЗДРЕМНЕШЬ?
Хотя вполне логично. Нет, действительно разумно. Ну КОНЕЧНО ЖЕ, разумно. Кругом одна сплошная разумность. Моркоу сел И РАЗУМНО все обдумал.
— И что, ты в самом деле сможешь уснуть? — слабым голосом спросил Ваймс.
— О да. Я обязан. Ради Ангвы.
— О! В таком случае… спокойной ночи.
Моркоу растворился в черноте люка.
— Силы небесные, — покачал головой Дженкинс. — Он настоящий?
— Очень даже.
— Я к тому, что… если бы на том корабле, за которым мы гонимся, была твоя жена, ты бы тоже пошел чуток вздремнуть?
Ваймс не ответил. Дженкинс хихикнул.
— Если бы там была госпожа Сибилла, осадка у него была бы заметно ниже…
— Следи за… морем. Не врежься в какого-нибудь кита, — буркнул Ваймс и зашагал прочь.
«Моркоу… — думал он. — Если его не знать, ни за что не поверишь…»
— Господин Ваймс, они замедляют ход! — позвал Дженкинс.
— Что?
— Я сказал: по-моему, они замедляют ход!
— Отлично.
— А что вы собираетесь делать, когда мы их догоним?
— Гм-м…
Этот вопрос Ваймс не успел обдумать. Но тут ему вспомнилась одна скверного качества гравюра из книжки про пиратов.
— Может, мы с саблями в зубах стремительно их атакуем?
— В самом деле? — осведомился Дженкинс. — А идея что надо. Я уже забыл, когда в последний раз такое видел. Честно сказать, на моей памяти такое вообще было только однажды.
— Правда?
— Ага. Парень начитался всяких книжек и, точь-в-точь как ты предлагаешь, с зажатой в зубах саблей отважно прыгнул на вражеский корабль. Налетел на борт.
— И?
— «Гарри Одна Челюсть» — написали мы на гробе.
— О!
— Не знаю, доводилось ли тебе видеть яйцо всмятку, после того как возьмут нож и разрежут его напо…
— Довольно, я понял. Твои предложения?
— Абордажные крючья. Против крючьев приема нет. Просто цепляешь ими корабль и притягиваешь к себе.
— А у тебя есть абордажные крючья?
— Да. То есть на днях еще были.
— Отлично. В таком случае…
— И припоминаю, — безжалостно продолжал Дженкинс, — когда твой сержант Детрит увидел их и спросил: «А куда эти крюкастые загогулины?», то кто-то, не могу припомнить точно его имя, ответил: «Это тоже балласт, швыряй за борт».
— Почему же ты не помешал нам?
— Не хотелось как-то. У вас все так отлично получалось.
— Не пытайся заговорить мне зубы, капитан. Иначе мигом очутишься за решеткой.
— Правда? По-моему, это уж вряд ли. И сейчас объясню почему. Во-первых, потому, что на корабле нет темниц, а есть только кандалы. И во-вторых, когда капитан Моркоу спросил: «А что делать с этими железяками, сэр?», ты ему ответил…
— Послушай, Дженкинс…
— …И вы же ничего не смыслите в морском деле. Вот ты, к примеру, умеешь отдавать швартовы? Лично я никогда никому ничего просто так не отдавал. И вообще, все эти «йо-хо-хо и бутылка рому» были придуманы специально для сухопутных крыс. Или для тех, кого вы называете так, — мы-то подобными словечками никогда не пользуемся. А еще, говорят, на каждом корабле есть грот. Я весь свой корабль облазал — ни гротов тебе, ни пещер. Кричать всех наверх!
— А разве не «свистеть»?
— Я свистеть не умею. — Капитан Дженкинс крутанул штурвал. — К тому же ветерок расшалился, но я и моя команда знаем, за какие веревочки следует дергать, чтобы большой квадратный кусок холста работал как надо. Однако если твои люди попробуют встать на наши места, то очень скоро все вы узнаете, сколько отсюда до ближайшей земли.
— И сколько же отсюда до ближайшей земли?
— Саженей тридцать, думаю, будет.
Световое пятно заметно приблизилось.
— Дзынь-дзынь-подзынь!
— А теперь-то что? — хмуро осведомился Ваймс.
— Восемь ноль-ноль. Э-э… Чуть Не Закончившаяся Трагически Стычка С Клатчским Шпионом?..
Ваймс похолодел.
— Где? — воскликнул он, дико озираясь по сторонам.
— На углу Пивоварной и Брод-авеню, — ответил мелодичный голосок.
— Но я ведь не там!
— Тогда какой смысл назначать встречи? Чего я тут суечусь? Ты сам сказал мне, что хочешь знать, когда и где ты…
— Ты намекаешь, что я вдруг взял и назначил встречу с целью быть убитым?
Бесенок призадумался, а потом дрожащим голоском спросил:
— То есть это следует поместить в Список Дел?
— Вроде как «Дело номер 5: Умереть». Отлично!
— Послушай, не надо валить все на меня. Ты сам угодил в чужую временную шкалу!
— А это еще что за бред?
— Ага, я знал, ЗНАЛ, что ты не читал руководство! А между прочим, в главе XVII-2(с) предельно ясно объясняется: пользователь должен строго придерживаться одной реальности, в противном случае, согласно Принципу Неопределенности…
