— Почему вы так думаете? — спросил ты.
Медик посмотрел на тебя.
— Давайте-ка я пока не буду отвечать, — сказал он. — Если вышла путаница, а я совершенно уверен, что это так, тогда я не хочу, чтоб меня прижали за разглашение данных другого пациента.
— Ладно, — ответил ты. — Но если это мои данные, то дайте мне знать.
— Конечно, — ответил медик. — Это же ваши данные. Давайте-ка пока сконцентрируемся на сегодняшнем сеансе. — И с этими словами он сделал тебе жест забираться на стол и засовывать голову и тело в вызывающую клаустрофобию трубу.
* * *
— И что, ты думаешь, увидел там этот медик? — спросила Сандра за обедом в «П. Ф. Чангс». Не то, чтоб это было твое любимое место, но у нее всегда была к нему слабость по каким-то непостижимым причинам, а у тебя до сих пор слабость к ней. Ты встретил ее у ресторана, в первый раз после аварии, и она рыдала у тебя на плече, обняв тебя — пока не отстранилась не влепила тебе шутливую пощечину за то, что ты не позвонил ей раньше. А потом вы пошли внутрь за жратвой повышенного качества.
— Не знаю, — ответил ты. — Я хотел взглянуть, но после сканирования он скомандовал мне одеваться, и заявил, что они позвонят. Я не успел и штаны натянуть, как он исчез.
— Но в любом случае, это было что-то нехорошее, — предположила Сандра.
— Что бы это ни было, думаю, со мной ходящим и говорящим оно не вязалось, — сказал ты. — Особенно неделю назад.
— Случаются ошибки в медицинских записях, — сказала Сандра. — Моя фирма за счет них неплохо поживает.
Она на первом году обучения на юриста в Калифорнийском университете и проходит практику в одной из этих фирм, которые специализируются на групповых медицинских исках.
— Может быть, — сказал ты.
— А что? — спросила Сандра, поразглядывав тебя с минуту. — Ты же не думаешь, что родители тебе лгут, да?
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил ты. — Обо мне после аварии?
— Твои родители не подпускали никого из нас, — сказала Сандра, и выражение у нее её лица стало жестким, как всегда, когда она сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет. — Они даже не позвонили нам, — добавила она, помолчав. — Я узнала только когда Камаль кинул мне в фейсбуке статью в «Лос-Анджелес Таймс».
— А что, была какая-то статья? — поразился ты.
— Ага, — вздохнула Сандра. — На самом деле не про тебя. Про козла, который выехал на красный. Он партнер в «Уикомб, Лассен, Дженкинс и Бинг». Внештатный консультант половины студий.
— Мне нужно найти эту статью, — сказал ты.
— Я тебе перешлю, — пообещала Сандра.
— Спасибо, — сказал ты.
— Меня возмущает, что я должна из «Лос-Анджелес Таймс» узнавать, что ты с риском для жизни попал в аварию, — сказала Сандра. — Мне кажется, я заслуживаю большего.
— С тех пор, как ты разбила мне сердце, моя мама тебя не любит, — сказал ты.
— Мы же в десятом классе были, — ответила Сандра. — И ты вполне это пережил. Весьма быстро, раз уже через неделю уже за Дженной бегал.
— Может быть, — сказал ты. Ситуация-с-Джеммой, насколько тебе сейчас помнится, была чревата чреватостью.
— В любом случае, — сказала Сандра. — Даже если она, или твой отец не сказали мне, то Нарену-то должны были сказать. Он же один из твоих лучших друзей. Или Келу. Или Гвен. А когда мы узнали, они не пускали нас к тебе. Сказали, что не хотят, чтоб мы видели тебя в таком состоянии.
— Прямо так и сказали? — спросил ты.
Сандра помолчала немного.
— Они не сказали этого вслух, но это подразумевалось, — наконец, произнесла она. — Они не хотели, чтобы мы видели тебя в таком состоянии. Они не хотели, чтоб мы запомнили тебя таким. Нарен больше всех рвался, ты же его знаешь. Он готов был вернуться из Принстона и сидеть у вас на пороге, пока ему не позволят тебя увидеть. А потом ты поправился.
Ты улыбнулся, припоминая все брюзжание, которое тебе пришлось выслушать, когда ты дозвонился до него сказать, что с тобой все в порядке. А потом улыбка сползла с твоего лица.
— Не складывается, — произнес ты.
— Что именно? — спросила Сандра.
— Папа сказал, что я поправился и был в сознании несколько дней, прежде, чем ко мне вернулась память, — сказал ты. — Что я всё это время вёл себя, как обычно.
— Ладно, — сказала Сандра.
— Так почему я тебе не позвонил? — сказал ты. — Мы разговариваем или видимся каждую неделю, когда я в городе. Почему я не позвонил Нарену? Я болтаю с ним через день. Почему я не писал ничего в фейсбуке, почему не отправлял сообщений? Почему не сказал никому, что со мной все в порядке? Это же первое, что я сделал, когда и правда пришел в себя.
Сандра открыла было рот, чтобы ответить, но затем закрыла его, задумавшись.
— Ты прав, не складывается, — ответила она. — Ты бы позвонил, или смску написал. Хотя бы потому, что любой из нас убил бы тебя, если бы ты этого не сделал.
— Вот именно, — ответил ты.
— Итак, ты и правда думаешь, что родители тебе лгут, — заключила Сандра.
— Может быть, — ответил ты.
— И ты считаешь, что это как-то связано с твоими медицинскими данными, в которых творится что-то странное, — добавила Сандра.
— Может быть, — повторил ты.
— И какая тут связь, ты думаешь? — спросила Сандра.
— Понятия не имею, — признался ты.
— Ты же знаешь, что по закону ты имеешь право видеть свою медкарту, — сказала Сандра. — Если ты думаешь, тут что-то медицинское, то начинать, понятно, надо отсюда.
— И сколько это времени займет? — спросил ты.
— Если отправиться в госпиталь и сделать запрос? Они заставят тебя заполнить бланк запроса и отправят его в чулан поклевать цыплятам на пару дней, прежде, чем сделать тебе выписку, — ответила Сандра. — Сложно сказать, будет ли от этого какой-то толк.
— Ты улыбаешься, так что, полагаю, есть План Б? — сказал ты Сандре.
Сандра, и вправду улыбаясь, достала телефон, позвонила и поговорила звонким, полным энтузиазма голосом с кем-то на другом конце, передав твое имя и прервавшись, только чтоб уточнить у тебя название госпиталя. Через минуту она повесила трубку.
— Кто это был? — спросил ты.
— Иногда фирме, в которой я прохожу практику, нужно получить информацию быстрее, чем это можно сделать по закону, — ответила Сандра. — Это парень, через которого мы ее получаем. У него кроты в каждом госпитале от Эскондидо до Санта-Круз. Выписка будет у тебя к обеду.
— А ты-то откуда про него знаешь? — спросил ты.
— Ты что, думаешь, что партнер согласится быть застуканным с номером этого парня в контакт-листе? — сказала Сандра. — Это всегда работа практиканта — заботиться о таких вещах. Тогда, если фирму поймают, она сможет прибегнуть к правдоподобному отрицанию. Свалить все на тупого студента-выскочку. Гениально же.
— Если не считать того, что это будешь ты, если этого парня поймают, — заметил ты.
Сандра пожала плечами:
— Я переживу, — ответила она. Ты вспоминаешь, что ее отец продал свою компанию, выпускавшую программное обеспечение, в конце девяностых «Майкрософту» за 3,6 миллиарда долларов и успел их обналичить прежде, чем Интернет-пузырь лопнул. В каком-то смысле, учиться на юриста для нее противоестественно.
Сандра заметила странное выражение на твоем лице.
— Что такое? — спросила она с улыбкой.
— Ничего, — ответил ты. — Просто думаю о том, как живут незаслуженно богатые и избалованные.
— И себя не забудь, мистер Я-восемь-раз-менял-специальность-в-колледже-и-до-сих-пор-не-знаю-что-делать-со-своей-жизнью-вот-угребище, — сказала Сандра. — Я не настолько рада видеть тебя живым, чтоб тебя не прибить.
— Не забуду, — пообещал ты.
— Ты был хуже всех нас, — обличила Сандра. — Я-то специальность меняла только четыре раза.
— А потом пару лет болталась, как ромашка в проруби, прежде, чем пойти на юриста, — сказал ты.
— Я основала компанию, — заявила Сандра. — Папа очень мной гордился.
Ты улыбнулся и ничего не сказал.
— Ладно, хорошо, я основала компанию на деньги отца и его друзей-меценатов и объявила себя представителем по связям с общественностью, пока все остальные делали настоящую работу, — призналась Сандра. — Что, счастлив?
— Да, — сказал ты.
— Но это все-таки что-то! — сказала Сандра. — И сейчас я тоже что-то делаю. От болтания по университетам толку тебе никакого. Если даже у тебя никогда не было необходимости что-то делать со своей жизнью, это не значит, что ты не должен этого делать. Мы же оба знаем таких людей. Ничего хорошего в этом нет.
— Верно, — согласился ты.
— Ну что, ты теперь знаешь, что делать со своей жизнью? — спросила Сандра.
— Первым делом я хочу выяснить, что происходит, — ответил ты. — А то что-то я не чувствую, что у меня есть эта самая жизнь. Я даже не чувствую, что она по-настоящему моя.
