Я ехал, оглядывая дорогу, надеясь, что увижу Ютанк на ее новой машине. Мы въехали на территорию центра. Никакого «мерседеса» там не было.
Я вбежал в холл возле офиса Фахт-бея, уже хотел было переступить порог, но, к счастью, сработали мои стремительные рефлексы. У Фахт-бея собралось нечто вроде совещания. Я остановился. Вокруг его стола, спиной ко мне, сидели турки — женщины и мужчины.
Увидев меня, Фахт-бей сделал знак рукой, чтобы я уходил. Я тут же попятился, и в этот момент одна из женщин обернулась. Даже сквозь чадру я узнал в ней одну из первых, с кем я имел свидание в машине!
Фахт-бей вышел в переднюю, закрыв за собой дверь.
— Послушайте, — сказал он, — я бы на вашем месте не стал туда сейчас входить.
— Что-то не так? — спросил я.
— Пока не знаю, — отвечал он. — Собственно, мне пока неизвестно, что все это значит. Примерно час назад эта ваша Ютанк приехала ко мне и сказала, что со мной хотят встретиться несколько человек. Они только что прибыли.
— Говорили они что-нибудь? — умоляюще спросил я.
— Только что-то насчет беременности. Слушайте, заходите попозже. Может, к тому времени я узнаю, в чем дело.
— Беременность? — сказал я. — Послушай, если тут какая-то проблема с беременностью, этому можно помочь. Не обещай ничего! Но помочь этому можно!
Я выбежал, вскочил в машину и потребовал, чтобы Терс отвез меня в больницу.
Если одна из этих женщин забеременела, все очень просто. Разве не мог я кое-чему научиться, будучи «шпиёном» в семействе Роксентера? Каждый раз беременность решается абортом! И Прахд — тот человек, которого нужно повидать по этому делу. Я добьюсь его согласия, он сделает женщине аборт, и все будет в порядке.
Я вбежал в больницу и через вестибюль поспешил к кабинету Прахда. Он сидел за столом.
— Беременность! — выпалил я с ходу. — Вы должны тут помочь!
Молодой доктор Прахд Бителсфендер посмотрел на меня и грустно сказал:
— Я рад, что вы наконец пришли ко мне с этим признанием.
— Да я не хотел, это была случайность, — стал я оправдываться. — Она казалась такой красивой, когда там лежала, что я не мог устоять.
— И вы не приняли никаких мер предосторожности?
— Откуда мне было знать, что она забеременеет именно в этот раз! Это ей следовало предостерегаться!
— И вы полагаете, что юная девушка знает о таких вещах?
— Не такая уж она и юная! — возразил я.
— Она достаточно молода, чтобы это привело в ярость ее отца! Она еще даже несовершеннолетняя.
Тут меня поразила ужасная догадка.
— Да о ком мы с вами говорим?!
— О медсестре Билдирджине, — отвечал Прахд. — Эх, офицер Грис, офицер Грис, подумать только: за моей спиной вы развращаете малолетних. Вы набросились на нее, изнасиловали…
— Стойте! — крикнул я. — Если мы говорим о медсестре Билдирджине, то это она изнасиловала меня!
— Вы только что признались, что она просто лежала, а вы не могли удержаться, чтобы не наброситься на нее!
— Нет-нет! Это была какая-то другая! — У меня голова пошла кругом. Внезапно в ней промелькнула счастливая мысль. — Постойте, вы же все время спите с медсестрой Билдирджиной!
— Ну и что? — возразил Прахд. — Я предохраняюсь самым тщательным образом. Не думаете же вы, что квалифицированный целлолог станет так рисковать — при том, что она несовершеннолетняя и прочее. Кроме того, я взял пробы и исследовал набор генов. Как и в случае со вдовой Тейл, он, несомненно, ваш. Теперь же вы еще говорите, что есть и другая женщина! Офицер Грис, вам следует контролировать себя! Нельзя же делать женщин беременными направо и налево, дни и ночи напролет. Да еще к тому же на разных планетах!
— Послушайте, — сказал я, — как целлологу вам бы не стоило никакого труда прервать эти беременности. Планеты и без того перенаселены, говорю вам. Просто сделайте несколько абортов, и дело в шляпе.
— Дело не в шляпе, — возразил юный доктор Прахд. — Дело будет называться убийством. А убийство — это такая штука, которую даже вы, офицер Грис, не сможете заставить меня сделать. В отличие от некоторых, у меня есть свои собственные этические нормы, не говоря уже о кодексе целлолога. Убийство исключено!
— Что же тогда мне делать? — вскричал я, заламывая руки.
— И вы спрашиваете об этом после того, как соблазнили мою девушку?
— Прахд, вспомните, что мы друзья, — а что такое девушка между друзьями?
— Неприятности, — отвечал Прахд. — Понимаете, все было бы не так плохо, если бы ее не тошнило по утрам. Ее отец является главным врачом этого района, и он это заметил. И она ему все рассказала. Вы, наверное, знаете, что его любимое развлечение — охота на перепелов. Он и дочь назвал Билдирджина, что по-турецки означает «перепелка». Он — один из лучших стрелков в округе и у него один из самых крупных дробовиков. А поскольку она еще малолетка, вы можете угодить в тюрьму. Видели когда-нибудь турецкую тюрьму изнутри? — Я застонал, а он продолжал: — Мне кажется, у него «пунктик» насчет оттяпывания яичек, так что, возможно, как раз сейчас он думает о том, как бы отстрелить ваши. Впрочем, если вы примете мое предложение…
Я больше не мог выносить его садистскую болтовню, я был сыт ею по горло. Мне стало ясно, что и он тоже охотится за мной!
Я выскочил из его кабинета и посмотрел в обе стороны коридора. Слава богам, рабочие часы городских врачей в бесплатной клинике уже окончились.
Я поспешил к машине, вскочил в нее и, скорее умоляя, чем приказывая, велел шоферу быстрее везти меня домой. На вилле я мог забаррикадироваться и обороняться.
Во дворе я выскочил из машины на ходу и, пробежав по внутреннему дворику, ворвался к себе в комнату. Заперев дверь на засов, я стоял, привалившись к ней спиной, и тяжело дышал.
Ну и передряга! Как же мне выпутаться?
Раздался стук в дверь. Поначалу я решил, что это папаша медсестры Билдирджины увязался за мной по следу. Затем сообразил, что звук исходил от двери, ведущей в туннель, — потайной и потому вряд ли известной ее папаше — и осторожно открыл ее.
За нею стоял Фахт-бей.
Он вошел и, бросив на меня боязливый взгляд, заговорил очень тихим голосом:
— Вот она, настоящая беда, Грис. Говорил я, что поставлю вас в известность, когда узнаю. Так вот, к несчастью, я узнал. Это ужасно.
Я схватился за кровать. Приму все, как подобает мужчине, решил я.
— Рассказывай.
Фахт-бей сокрушенно покачал головой и спросил:
— А вы уверены, что не разнервничаетесь?
— Давай, — сказал я, стараясь еще больше собраться с духом.
— Довольно скверная новость.
— Ради богов, рассказывай!
— Вы знаете таксиста Ахмеда?
— Да, я знаю таксиста Ахмеда.
— Он собирается дать показания, что это было сделано по вашему приказу.
— Что было сделано по моему приказу? — взвизгнул я.
— И это очень даже помогло бы ему выпутаться.
— Дать показания о чем?
— Может, вам лучше сесть вон в то кресло? — предложил Фахт-бей. — Новости действительно скверные.
Я рухнул в кресло.
— Вот, — сказал Фахт-бей, вынимая пулю из своего плечевого пистолета и засовывая ее мне в рот. — При кусите ее, и вы не сломаете себе коренных зубов, когда я буду рассказывать.
Я зажал пулю зубами.
— Вам известно, что водитель такси, которого зовут Ахмедом, на самом деле является осужденным преступником с планеты Модон?
Я кивнул.
— А вам известно, что водитель Терс является турецким коммунистом, только что отсидевшим двадцать семь лет в тюрьме за убийство генерала?
Я отрицательно покачал головой. Дело складывалось не очень-то красивое.
— Несколько последних недель, — продолжал Фахт-бей, — водитель такси выезжал вместе с этим турецким убийцей в той самой машине, на которой красовалось ваше имя. Они работали так: ехали на ферму, оглядывали женщин и, если находили красивую, говорили ее мужу и семье, что по вашему распоряжению они сожгут всю ферму, если эта женщина не согласится провести вечер в вашей машине. А если кто-нибудь пойдет в полицию, то и эта ферма, и соседние с ней, и ближайшая деревня будут преданы огню.
Я прикусил пулю. Значит, гонорар таксист оставлял себе!
— Это не все, — продолжал Фахт-бей. — Женщине они говорили, что, если она не доставит вам удовольствия, ее мужа убьют.
Я прикусил пулю еще сильнее. Так вот чем объяснялись те умоляющие взгляды, которые я ошибочно принимал за мольбу о новой встрече.
— Все это вышло наружу, потому что они решили, что я знаю вас, и кое-кто предложил им пойти ко мне за советом.
Ютанк! Это она в ревнивом гневе натравила их на меня!
— Но и это еще не все, — говорил Фахт-бей. — Прежде чем доставить женщину вам, Ахмед и Терс насиловали ее.
